Ната Лакомка - Карт-Бланш для Синей Бороды

Почему-то слова Аларии задели, хотя — какая мне разница, кого приглашает граф?

— Леди Доротея очень мила, — сказала я. — Почему вы думаете, что граф танцует с ней по принуждению?

— О, по-моему, вас тоже хотят пригласить, леди Бланш, — сказала Алария, указывая пальчиком за мою спину.

Я обернулась с колотящимся сердцем, ожидая если не чуда, то хотя бы его отголоска. Реджинальд?.. Или…

Сначала я никого не увидела, потому что искала лицо мужчины, решившего пригласить меня на танец, на уровне своего лица.

Но острожное покашливание заставило опустить взгляд.

Передо мною стоял господин Маффино в своем ужасном красном камзоле, которым он так гордился. Только зеленый шарф сейчас сбился комком, а лицо торговца выражало настоящий ужас.

Алария засмеялась звонко, как серебряный колокольчик, а я покраснела, не понимая, зачем хозяину лавки надо было ставить меня в такое нелепое положение, приглашая на первый танец.

— Господин Маффино! — только и смогла я прошептать укоризненно.

Но вместо того, чтобы подать мне руку, лавочник соединил ладони в молитвенном жесте и забормотал:

— Леди Бланш! Позвольте на два слова… Только на два слова…

Я последовала за ним, потому что находиться в компании Аларии дальше было невозможно. Сейчас она начнет потешаться надо мной, а ответить ей я не смогу, потому что матушка просила не ссориться.

— Что случилось? — спросила я у господина Маффино крайне нелюбезно.

— Бланш, ты должна помочь, — он промокнул лоб, с которого пот катил градом. — Безе… они погибли!..

— Безе?

Хрустящие пирожные, которые я за два дня до этого готовила с таким тщанием и осторожно раскладывала в плетенки? Погибли?..

— Только этого не хватало, — вздохнула я. Видно, не судьба мне была танцевать танец холостяков. Что ж, придется смириться. — Идемте, посмотрим, что там стряслось.

Мы постарались покинуть танцевальный зал незаметно, а потом бегом бросились в кухню. Плетенки с безе стояли на столе, уже открытые, и слуги вынимали из них поломанные белоснежные полусферы.

— Как же такое могло случиться? — мне оставалось лишь всплеснуть руками, потому что все мои труды по взбиванию белков и отсаживанию на противень одинаковых комочков объемом в одну чайную ложечку, пошли прахом. — Да тут и сотни целых не наберется!

— Бланш, придумай что-нибудь! — господин Маффино вцепился себе в волосы. — Безе вписаны в расчет! Представь, что будет, если я их не подам?!

— Уверена, милорд граф этого и не заметит, — проворчала я, но надела и подвязала фартук, который мне протянули.

Осмотр корзин дал неутешительный результат. Чтобы подать две тысячи безе, как планировалось — об этом не могло быть и речи. Вытряхивая белую крошку в серебряные тазы, я лихорадочно размышляла, как скрыть жалкий вид поломанных пирожных. Может, склеить их кремом?..

— У вас есть сливки? — спросила я повара.

— Нет, леди, осталась только сметана, — ответил тот.

— Хм… сметана… — я задумчиво смотрела на погибшие безе, а господин Маффино боялся побеспокоить меня хоть словом, замерев наподобие статуи гнома из Реннского парка. — Хорошо, пусть будет сметана!

— Ты что-то придумала? — оживился Маффино.

— Да, — коротко ответила я, — мы сделаем сметанный крем и польем безе, как торт. Украсим шоколадом и орехами — и никто не увидит, что они сломаны.

— Польем сметанным кремом? — Маффино наморщил лоб, представляя, как это будет выглядеть.

— Сделаем их порциями на четырех человек, — командовала я. — Кладите безе, прослаивая кремом, в три ряда, сверху. Я сделаю глазурь.

Через минуту кухня превратилась в настоящее поле боя по спасению погубленных пирожных. Господин Маффино давал указания по приготовлению крема, а я разбила деревянным пестом куски питьевого шоколада и побросала их в кипящее молоко. Зерен ванили у нас не было, а бежать за ними в лавку было бы слишком долго, но я понадеялась, что аромата ванили хватит за счет самих безе, а шоколад будет хорош и такой — густой, с терпким ароматом горечи, он прекрасно сбалансирует сладость пирожных и кислинку, присутствующую в сметане.

Вскоре был готов крем — легкий, пышный, и господин Маффино собственноручно обмазал им каждую порцию торта, сетуя, что десерту не хватает изысканности во внешнем виде. Одна порция предназначалась для пробы, и ее-то мы первой полили растопленным шоколадом и посыпали толчеными орехами. Маффино взял чистую ложку, зачерпнул на ее кончик хрустящее безе в облаке крема, с шоколадными каплями и золотистыми ядрышками орехов, и осторожно попробовал новое кушанье.

По мере того, как он жевал, лицо его прояснялось и вскоре выразило полный восторг:

— Он похож на каменные плиты, но такой легкий! Он как зимний поцелуй! Ты — чудо, Бланш!

— Конечно, чудо, — пробормотала я, развязывая фартук. Бросая фартук на лавку, я повернула голову и увидела графа де Конмора. Никем не замеченный, он стоял в коридоре и смотрел на нашу суету по спасению сладостей. Давно ли он наблюдает за нами?!

Поймав мой взгляд, граф вопросительно поднял брови и небрежно сложил руки на груди, словно выказывая удивление по поводу моего странного для благородной девушки занятия, и я резко отвернулась, закусывая губу. Я совсем не мечтала, чтобы после всего, что произошло, граф увидел меня в фартуке, перепачканную сахарной пудрой, красную от кухонного жара — и это во время предновогоднего приема, когда все остальные леди танцуют и любезно улыбаются кавалерам.

— Давай так и назовем его, Бланш? — заливался соловьем господин Маффино соловьем. — Зимний поцелуй!

— Нет, мы назовем этот торт по-другому, — сказала я сквозь зубы.

— Как же? — удивленно спросил торговец.

— Вы же сказали, что торт похож на каменные плиты? Пусть будет торт «Развалины графского замка»! — выпалила я.

Позади раздался смешок, но когда я оглянулась — в коридоре уже никого не было. Граф исчез так же бесшумно, как и появился.

Прежде, чем вернуться, я придирчиво рассматривала собственное отражение в зеркале — не хватало еще появиться перед гостями перепачканной сахарной пудрой или с шоколадным пятном где-нибудь на платье. Но все было в порядке, и я проскользнула в зал, надеясь, что матушка не заметила моего отсутствия.

Матушка не заметила, потому что была увлечена беседой с молодым человеком, одетым в изысканный синий камзол, сшитый точно по фигуре — как носят в столице. Удивительно, каким образом господам рыцарям удается двигаться в подобных одеждах, и почему эти новомодные камзолы не трещат по швам, когда господа поднимают руки. Я встала рядом с матушкой, стараясь не слишком привлекать к себе внимания — как будто я стояла здесь все это время.

— Констанца особенно хороша, — говорила матушка, продолжая разговор. — Джерард был бы счастлив увидеть ее такой красивой, такой довольной.