Пэм Годвин - Кровь Ив

Не отворачиваясь, Мичио избавился от отвратительного оружия, просунул свою ладонь в череп через затылок и вытащил то, что осталось от мозга Дрона.

Если он намеревался съесть это, то высока вероятность, что я блевану и больше никогда не стану его целовать. Пожирание мозгов — определенно не в стиле Мичио, но милостивая праматерь, ужасающее выражение на его заляпанном лице заставляло меня задаваться вопросом, как далеко он готов зайти, чтобы удостовериться, что Дрон никогда не восстанет из мертвых.

Только зашвырнув изувеченный мозг в ущелье, он перевел взгляд от моих глаз на веревку, обвивавшую другую его руку. Я испустила вздох облегчения, охереть как готова обрести твердую почву под ногами.

Он оставил труп Дрон свешивающимся через край и сдвинулся на несколько футов в сторону, чтобы подтащить меня вверх. Его окровавленные руки порхали над нейлоном, сокращая расстояние между нами. Я поднималась так же быстро, как и падала, и в следующее мгновение его руки обхватили меня, душа силой его объятий.

Тела охранников-пауков усеивали проход позади него, незрячие и неподвижные. Звуки выстрелов каждые несколько секунд рикошетом доносились от входа в дамбу, но гул выживших пауков стихал. Наши парни одерживали верх. Боже, у меня было столько вопросов, но когда руки Мичио обхватили меня еще крепче, я решила, что все это может подождать. Он нуждался в этом. Я нуждалась в этом.

Мое тело мгновенно растаяло в его руках, пока я слушала его тяжелые прерывистые вздохи, очарованная дрожью его мышц и торнадо эмоций, бушевавшем на его лице. Он своими руками, в одиночку даровал моей дочери будущее. Тем самым, он дал миру дар. Мне никогда не хватит слов, чтобы выразить ему, насколько я благодарна, но каким бы коротким ни был остаток моей жизни, я проведу его в погоне за счастьем Мичио.

Он понес меня от края к улице, и его ботинки чавкали в останках тли, перешагивая тела шести пауков. У некоторых отсутствовали глаза. Большинство голов было примятым, словно гневный кулак врезался в их лица и расквасил мозг.

— Ты убил их всех голыми руками, — произнесла я с отупелым восхищением, глядя в его окровавленное лицо. — Все это время удерживая веревку.

Он поставил меня на тротуар и набросился на узлы, сдерживающие мои руки, развязывая их со сверхъестественной скоростью.

— У ворот еще тридцать или сорок пауков, — он переключился на веревку вокруг моего таза и ног, его дыхание участилось и сделалось громче, голос звучал гортанно и отрывисто. — Они должны умереть.

Дерьмо. Они теперь мыслили самостоятельно? Когда Дрон их уже не контролировал, что стало с их сознанием?

Шум выстрелов и криков по обе стороны дамбы стихал с каждой секундой. Мгновение спустя я слышала лишь звук тяжелого дыхания Мичио.

Последний узел спал с моих рук, и я вскинула их, потянувшись к Мичио. Но он отпрянул, занявшись веревкой, остававшейся на моих ногах. Дрожь пробегала по его плечам, а меж стиснутых клыков вырывалось гневное шипение. Он все еще был очень зол, с трудом сдерживал бушевавшую в нем муку.

Я не могла унять его боль, но могла избавить его хоть от одной тревоги.

— Я чувствовала пауков, вибрирующих под моей кожей. Ну, знаешь, как тля, только по-другому. Но в данный момент остались лишь твои вибрации. Пауки мертвы, Мичио. Ты тоже можешь это чувствовать?

Он перевел взгляд налитых кровью глаз к моему лицу, и его руки задрожали, возясь с веревкой на моих ногах.

— Я всегда мог чувствовать только тебя. Я единственный, кто на это способен, — он провел ладонью по подбородку, и его пальцы смазали кровь, когда он отвернулся. — Я единственный, кто мог тебя выследить.

— Как? Из-за яда? — я подумала об учреждениях для разведения потомства и о пауках, которые наверняка охраняли эти места. — Ты можешь отследить пауков, как меня? Или ты уже знаешь, где женщины?

— Нет, — его подбородок напрягся. — Моя способность почувствовать тебя никак не связана с ядом. Я не знаю, где женщины, и пауки не могут телепатически почувствовать друг друга или меня, — он сдернул остатки веревки с моего тела и прыжком поднялся на ноги. Он провел пальцами по коже своей головы, и его голос кипел злостью: — Я могу почувствовать тебя потому, что поглощал твою кровь.

О. Это обеспечивало удобное средство отслеживания, и это объясняло, почему Дрон послал его забрать меня из Миссури и почему Мичио испытывает такую горечь из-за возможности почувствовать меня.

Я поднялась и шаткими ногами шагнула к нему, мучительно желая обнять его напряженное тело. Но его карие глаза сверлили меня взглядом, предупреждая держаться подальше. Он сердито смотрел на меня, словно один лишь мой вид уже причинял ему глубинную боль.

Мое сердце сжалось от томительного желания утешить его. Защитить его. Мне нужно было воссоединиться с ним и на духовном, и на первобытном уровне, но чтобы сделать это, чтобы достучаться до него, нам нужно было содрать все сожаления и сердечную боль.

— Мичио…

Вдалеке прогремел голос — знакомый баритон, эхом донесшийся откуда-то от входа в дамбу.

— Вуууууууууу-хуууууууу, мудаки!

Линк здесь. Может, и Ши тоже? Меня накрыло ощущением умиротворенности. Вопреки мучению Мичио трепет в моей груди говорил мне, что все будет хорошо.

— У Дрона сотни, если не тысячи пауков по всей стране, — Мичио отвернулся от меня, встав лицом к краю, и ладонью обхватив свой затылок. — Все они запрограммированы кусать и плодиться, пока не останется людей. Уже зачатые малыши запрограммированы делать то же самое, — гортанная дрожь его голоса пробилась в самое мое нутро. — Как тебе уже известно, этих существ сложнее убить, чем тлю. И они могут размножаться.

Я прикоснулась к своему животу и к будущему, которое там находилось, и моя голова пошла кругом от вопросов о женщинах и размножении. Но боль в голосе Мичио уходила корнями глубже планов Дрона.

— Мичио, посмотри на меня, — я шагнула ближе, потянувшись к его спине.

— Иви, я… — его плечи содрогнулись в зарождающемся рыдании, но он задавил это и резко отвернулся прежде, чем моя ладонь прикоснулась к нему.

Глубокие, ужасные раны покрывали его руки, шею и обнаженную грудь. Большая часть из них уже заживала, но его тело выглядело слишком худым, кожа — слишком бледной, и на нем было столько крови, что он выглядел так, будто выполз из внутренностей взорвавшейся тли.

Его мышцы подергивались, пока он расхаживал туда-сюда передо мной. В его глазах полыхал огонь, и Мичио отказывался смотреть на меня.

— Я не могу…

Он дернул себя за волосы, съежившись, и издал душераздирающий скулящий звук, зародившийся где-то в его горле. Затем он выпрямился, и его ноги вновь затопали по дорожке, когда он возобновил свое яростное расхаживание туда-сюда. Жилы вздулись на его шее, его бицепсы сокращались, пока он снимал остаток веревки со своей руки.