Пэм Годвин - Кровь Ив

Мои глаза жгло, мои руки дрожали. Он проходил через что-то в своей голове, и я не была уверена, то ли мне остановить его объятиями, то ли держаться в стороне.

Еще одно рыдание подступило к его горлу, но Мичио задавил его рыком.

— Я не могу справиться с этим. Я не могу… я не могу жить с тем, что я сделал с тобой.

Я остановилась перед ним и положила ладони на его вздымающуюся грудь.

— Ты не можешь справиться с этим? С тем, что я стою прямо перед тобой, дышу и отчаянно желаю обнять тебя? Ты не можешь жить с тем, что ты — причина, по которой я не разбилась на дне этого ущелья?

Темная, преследующая боль отбросила тень на его лицо, когда Мичио прикоснулся к ранам на моей щеке.

— Я не могу справиться с этим, — его ладонь опустилась к проколам на моей шее. — Или с этим, — он присел на корточки, опустившись так, чтобы мой живот оказался на уровне его глаз, и его ладони развели в стороны порванные полосы хлопка, открывая желтоватые синяки на моем туловище.

— Мичио…

— Я не могу жить с этим, — он потянулся, чтобы прикоснуться к отметинам, затем отдернул свои руки, чтобы робко взять меня за запястья. Его темные глаза гневно смотрели на кожу, содранную кандалами. — Или с этим, — выдавил он, когда его пальцы сместились на мой живот и жизнь, которая росла в нем. — Этот… — всхлип сорвался с его губ, плечи сгорбились, надрывно содрогаясь, и его лоб прижался к моему животу, — …этот ребенок… она будет… — он посмотрел на меня, и его слезы прочерчивали белые дорожки в крови, покрывавшей его лицо, а его ладони обхватили мой плоский живот. — Она станет нашей погибелью.

— Ты ошибаешься, — я присела перед ним на корточки и накрыла ладонями его упрямый подбородок; мое сердце одновременно болело и парило. — Она станет вашим началом, — я притянула его к себе, свернувшись в силе его объятий. — Этот… этот новый мир никогда не сводился ко мне, Мичио. Она — ваше будущее.

Он напрягся, шторм внутри него вибрировал и дрожал, пока, наконец, не взорвался ревом:

— Я накачал тебя наркотиками, избил тебя и запер в клетке. И все это, пока ты была беременна!

— Все это сделал Айман, черт подери! И насколько я могу сказать, тебе это причинило больше боли, чем мне или ребенку, — я сделала вдох, успокаиваясь, и прищурилась. — Где Элейн?

Его зубы щелкнули друг о друга, и горе на его лице оказалось погребено под туманом ярости.

— Этим утром он отослал ее в одно из своих учреждений, — его взгляд вернулся к моим глазам. — Он собирался позволить мне последовать за тобой через край. Единственное милосердие, которое он готов был даровать мне.

— Позволить тебе? О Боже, Мичио, — я крепко обняла его, запустив ладонь в его волосы.

Нам предстоял долгий путь восстановления от нанесенного урона, но когда наши тела слились, мы расслабились, синхронно и ритмично убаюканные нашим дыханием. Я верила, что однажды мы выберемся на другой стороне уже целыми.

У меня было как минимум восемь месяцев, чтобы исцелить его.

Восемь месяцев до того, как она сделает свой первый вдох.

Восемь месяцев с моими стражами.

— Иви!

Я отстранилась, и мой взгляд метнулся в направлении знакомого акцента, а мою грудь стиснуло от предвкушения.

За кровавым побоищем сотен тлей по дороге бежала дюжина силуэтов, направлявшаяся в нашу сторону. Солнце било им в спины. Среди группы я могла различить широкие плечи Рорка и дугу лука Джесси за его спиной.

Мичио прижался губами к моему виску.

— Иди, Nannakola. Я побуду тут.

Я повернулась обратно к нему и поцеловала в окровавленные губы.

— Идем со мной.

— Я забрал тебя от них, помнишь? Будь я на их месте…

— Ты не…

— Они не знают, что случилось, — он провел большим пальцем по моему подбородку. — Дай им побыть минутку с тобой, прежде чем мы поведаем о последних четырех неделях.

Четырех неделях? Блядь, неужели прошло так много? В некотором отношении казалось, что прошло еще больше.

— Ты хороший человек, Мичио Нили. Лучше меня.

Это вызвало лишь тень улыбки, но уже лучше, чем ничего. Положив ладони на мои бедра, он поставил меня на ноги, поднявшись вместе со мной.

Мичио поцеловал меня в макушку.

— Я люблю тебя, — он подтолкнул меня в сторону приближающихся мужчин.

— И я тебя, — я сжала его ладонь и пошла вперед.

С расстояния примерно десяти метров Джесси и Рорк ускорились, оставляя группу мужчин позади и побежав ко мне. Ни один из моих стражей не улыбался, их лица исказились от беспокойства, но счастье явно виднелось в блеске их глаз и в том, как они переглянулись, сокращая расстояние до меня.

Я замедлила свой бег, чтобы присмотреться к ним на секундочку. Мне просто надо было посмотреть, потому что, блядь, я думала, что больше никогда их не увижу.

Джесси все еще щеголял щетиной, и рыжеватые волоски светились в лучах солнца. Светлые кудри Рорка блестели и вились на концах, хотя опять уже скручивались в дреды. Его сильный подбородок покрывала месячная щетина. Кожаные штаны и куртка Джесси и плащ Рорка были драными и заляпанными кровью, но мои парни выглядели здоровыми, не пострадавшими и неизменно приковывающими внимание.

Джесси бежал быстрее и первым добрался до меня. Я думала, что мое сердце выпрыгнет из груди, когда его руки обхватили меня и закружили. Когда он прижал мое тело к своей груди, рокотавшие в его груди звуки передавали широкий спектр эмоций — отчасти смех, отчасти стон, и там определенно присутствовал низкий рык.

Когда он перестал двигаться, я подняла взгляд и обнаружила, что его глаза мечут кинжалы в сторону края выступа и мужчины, который остался там.

— Эй, — я высвободила руку из его тесной хватки и обхватила его щетинистый подбородок, поворачивая обратно к себе. — Ты должен целовать его, а не сверлить гневным взглядом. Он спас мне жизнь.

— Я знаю. Я был там, — он подбородком показал на стену каньона у дальней стороны дамбы, затем опустил голову и прижался лбом к моему лбу. — Ты забрала со мной мое сердце, когда упала с того обрыва. Я не думал, что оно снова забьется.

Я сделала глубокий вдох, втягивая его древесный запах, и наши губы находились на расстоянии дюйма.

— Если бы ты не отвлек Дрона стрелой…

Огромные ладони обхватили мою грудь и дернули назад. Руки Джесси разжались, когда Рорк развернул меня и накрыл ладонями мои щеки. Я мельком заметила его нефритовые глаза прямо перед тем, как его губы накрыли мои.

Я отвернулась, содрогаясь от нынешнего состояния своей гигиены.

— Рорк, я месяц не чистила зубы, и мне нужно…

— Заткнись, — его ладони на моем лице вынудили мой рот вернуться к его губам. То жалкое сопротивление, что я ему оказала, подавилось напором его языка. Он не ждал, когда я раскрою губы, и вместо этого просто ворвался в мой рот настойчивыми, голодными лижущими движениями. Его раскрывшиеся челюсти уговаривали меня, и в следующее мгновение мы уже сосали, пробовали на вкус, пожирали друг друга.