Пэм Годвин - Кровь Ив

Взгляд его изумрудных глаз на мгновение задержался на моем лице, и его улыбка была слишком озорной. Он подался вперед, скользнул губами по моим губам и опустился на колени.

Я покраснела и вцепилась в его плечо, потянув. С таким же успехом я могла пытаться поднять гору.

Я повернулась и в ужасе увидела, что Джесси и Мичио присоединились к нему, встав на колени. Позади меня Ши, Линк, все мои друзья — равные мне! — тоже вставали на колени со склоненными головами. Единственными, кто остался стоять, были вооруженные охранники. Ну, и мой шалопай-пес, который стоял за воротами, свесив язык между прутьев.

Опустив лицо к плечу, я краешком рта прошептала Джесси:

— А ну быстро поднял свою задницу.

Его ладонь обвила мою лодыжку, большой палец поглаживал.

Ладно. Если не получалось их победить…

Я рухнула на колени. Но до земли так и не добралась. Мичио поймал мои бедра на полпути и заставил выпрямиться обратно.

Изогнувшись в талии, я посмотрела по сторонам в поисках способа сбежать. Я не хотела убегать, но я пришла сюда, чтобы предложить утешение и приободрение, а не для того, чтобы возвышаться над ними, будто они были какими-то второсортными людьми.

Я посмотрела в лица, находившиеся ближе всего ко мне, и остановилась на молодой беременной девушке, которой не могло быть больше восемнадцати лет. Свежий след укуса на ее бледной шее был подобен удару ножом в мой живот. Ее изнасиловали? Или она носила ребенка, которого зачала с мужем или бойфрендом?

Она отбросила с лица свои спутанные каштановые волосы и посмотрела мне в глаза. Дрожащая улыбка заиграла на ее губах. Ее грудь приподнялась от глубокого вдоха, а лицо просияло от ожидания. Надежда в преддверии трагического будущего, которое она носила в своей утробе.

Ее надежда приободрила меня. Ладонь Джесси на моей лодыжке помогла мне обрести голос.

Наполнив легкие воздухом, я заговорила так громко, как только могла.

— Спасибо, что пришли. Я… эм…

Что мне сказать? Даже если бы у меня были месяцы для подготовки речи, я бы не сумела подготовить послание, которое сотрет их проблемы. И я не собиралась давать обещания, которые не смогу сдержать.

Так что я заговорила от чистого сердца. Я рассказала им о своей семье до заражения, о моем пути сюда, опуская отвратительные детали и сосредотачиваясь на героических людях, которых повстречала по дороге. Я говорила о Лакота и их уважении ко всему живому. О Йене, молодом мужчине, который помог мне пересечь Атлантический океан. О грубоватых исландских мужчинах, которые не говорили на моем языке, но пожертвовали своими жизнями, чтобы отвести меня к вулкану. О моих стражах, которые посвящали каждый свой вдох моей защите. Я изложила истории Жоржа и Таллиса, Ши и Линка, процветания Аркендейла и того, как этот полуостров зародился с решительности мужчин и женщин Линка.

Пока мои слова эхом разносились по каньону, я знала, что меня услышит лишь часть собравшихся. Но мои слова разойдутся рябью, как и их коленопреклоненные позы. Детали могут измениться, но смысл останется: женщин не было бы здесь без экстраординарных поступков обычных людей. Таких же людей, как они сами.

Когда мой голос слишком охрип, чтобы кричать, я вновь поблагодарила их. Затем следующие три часа я приветствовала непрекращающийся приток мужчин и женщин. Многие пришли с собаками, и это переполнило меня теплом. Миру нужны такие любящие компаньоны, как Дарвин.

Я прикасалась к беременным животам, опускала ладонь на бесчисленное количество опущенных голов и шептала слова ободрения. Поначалу я не была уверена, что говорить, но оказалось, что глядя в их глаза, легко говорить то, что я чувствовала. Когда женщина улыбалась, я говорила ей, что она прекрасна. Если мужчина обладал телосложением солдата, я говорила, что он силен. Ты храбрый, ты замечательная, ты внимательный, ты нежная, ты усердный… я давала им свою честность и одобрение, как повторяющийся напев.

Толпа из тысяч тянулась бесконечно. Я могла бы продолжать еще три часа, но солнце садилось, а утомление прочертило круги под глазами моих стражей. У Мичио не так выраженно, но все трое не отходили от меня, и от бдительности их плечи напряглись, жилы на шеях натянулись. Как минимум, им нужно было поесть.

Я стиснула ладонь Джесси.

— Пора.

Завтра будет новый день, а после него — следующий. Я не могла предложить еду или кров для тысяч, но я вернусь на поверхность в качестве жеста надежды.

Той ночью я лежала в постели перпендикулярно телу Рорка, свернувшись на боку и положив голову ему на грудь. Джесси и Мичио прильнули к нижней части моего тела. Мои конечности как будто сделались легче, сердце — полнее, вся моя сущность переполнилась эссенцией жизни. У меня была любовь трех мужчин, надежда на моего ребенка и цель моего существования.

За ужином мои стражи были непривычно тихими, а теперь, закрыв глаза и ровно дыша, они или спали, или так же глубоко погрузились в раздумья, как и я.

Наша дочь должна родиться в конце августа. Через два месяца. Это все время, что у меня осталось? Мне нужно было пообщаться с б о льшим количеством людей снаружи. Нужно собрать больше вещей для ребенка. Нужно выбрать имя для ребенка. Нужно поговорить об ее будущем с ее отцами.

Мне нужно больше времени.

На следующее утро я проснулась от того, что крошечная ножка прижималась к моему мочевому пузырю. Она вытягивалась и изгибалась в моем чреве, и каждое движение вызывало во мне пульсирующую волну. Я чувствовала, что ее аура стала сильнее за последний месяц, но сегодня ее жизненная сила была особенно заметной. Это походило на гудящие вибрации Мичио, только более выраженные, как будто я находилась внутри нее, а не наоборот. Она ощущалась как теплая артерия эмоциональной и живой энергии. Той самой энергии, которая могла выходить за все границы.

И не давала мне поспать подольше.

Лампа в углу по-прежнему горела, чтобы освещать мои ночные походы в туалет. Дарвин поднял голову с пола, наблюдая в тусклом свете, как я сажусь, стараясь не разбудить парней. Мне нужно было сжечь часть этой неуемной энергии в туннелях, а им нужно было отдохнуть, прежде чем мы вернемся к толпе снаружи.

Их распростертые тела образовывали вокруг меня треугольник из твердых мышц и обнаженной кожи. Они лежали на боках, лицом ко мне, а я спала в центре. Но в основном я спала на них, сплетая руки и ноги, используя какую-то часть их тел в качестве подушки.

Медленно, тихо я перелезла через ноги Мичио, соскользнула с кровати и оглянулась на их расслабленные лица. Все глаза оставались закрытыми.

Я натянула шорты и собрала волосы в конский хвост.

— Какая жалость, — прошептал хриплый голос Мичио с кровати позади меня.