Пэм Годвин - Кровь Ив

Почему я внезапно почувствовала необходимость оправдаться? Мы с Мичио улучили момент наедине в нашу последнюю ночь в горах. Они ведь должны знать, верно? Мичио был моим любовником. Это не означало, что он сосал мою кровь и превратил меня в… чем он там сам являлся.

Натужно выдохнув, я переключила внимание на обезоруживающий взгляд Мичио.

— Что случится, если ты кого-то укусишь? Заражение передается через слюну? Ведь так Дрон передал ее тебе, верно?

— Все это многофакторно, — его глаза превратились в медные осколки, в которых кружилось слишком много ума, черт подери. — Мне нужно время, чтобы подтвердить свои выводы.

Как меня раздражал ночной кошмар, так же меня раздражало то, как мало я его понимала — начиная его с непроницаемых выражений лица и неуловимых техник боя, и заканчивая его экзотической внешностью и естественно подтянутым телосложением. Когда я познакомилась с ним, он был опасным и не заслуживал доверия, но теперь… теперь это опасное доверие полностью окутывалось запутанными чувствами.

— Что насчет секса? Что, если ты передал мне инфекцию, когда мы…

— Это не инфекция! — его взгляд метался между Джесси и Рорком. — Уберите свое оружие.

Не бывать этому. И его нежелание отвечать на мои вопросы лишь разъярило меня. Если он был сильнее, быстрее и умнее, это еще не означало, что я была слабым соперником.

Я не могла одержать над ним верх в сражении, но я могла повлиять на него словам.

— Знаешь, почему Джесси не спал со мной?

Стрела возле меня дрогнула, и Джесси рычащим тоном произнес:

— Сейчас не время.

Рорк потер свою голую грудь.

— Не-а, я думаю, тебе стоит продолжать. Хотя для этого разговора мне может понадобиться целый сад виски Бушмиллса.

Я понятия не имела, как они отреагируют на предостережение Анни. И может, сейчас не лучший момент озвучить это, но я чувствовала, как что-то нарастало в Мичио. Не то же ощущение, которое связывало меня с тлей, скорее нечто темное и горькое скользило в воздухе вокруг него, угрожая украсть мужчину, которого я любила, мужчину, который отчаянно хотел ребенка.

Моя грудь ощущалась так, будто ее стянули резинками.

— В ночь, когда мы с Джесси встретились, Анни сказала ему, как я умру.

В горле Рорка зарокотал звук, а черты лица Мичио побледнели в свете фонарика. Я продолжала говорить, объясняя каждое столкновение со смертью за последние два года, и как Джесси предвидел ход вещей, и где ему нужно вмешаться.

— Вот почему ты сбрасывал ее с утесов? — Рорк выразительно посмотрел на Джесси.

Джесси натянуто кивнул.

— Утес следующий.

Плавными проворными движениями он убрал лук за спину, выхватил пистолет из кобуры на моем бедре и навел его на Мичио. Должно быть, его рука устала держать натянутую тетиву, но ни пуля, ни стрела не остановит Мичио, если до того дойдет.

Если только она не угодит ему в голову? Я вытолкнула этот болезненный образ из своего подсознания.

— Чего ты не объяснил, — сказал Рорк, все еще не сводя гневного взгляда с Джесси, — так это того, почему ты шароебишься вокруг, и твоя пизда явно чешется от желания, хотя ты мог бы удовлетворить зуд с ней.

Я раздраженно потерла свой лоб.

— Ну спасибо, Рорк, что сформулировал это так деликатно.

— Деликатность осталась позади чертова апокалипсиса, любовь моя, — он поцеловал меня в висок и продолжил сверлить Джесси сердитым взглядом.

— Если она переживет утес… — Джесси взглянул на мой живот, на мгновение прикрыл глаза и перевел взгляд обратно на Рорка. — Она умрет от беременности.

Рорк рассмеялся, но это был натужный и отрывистый смешок.

— Тогда мы приклеим наши члены к нашим блядским ногам.

И это от блюстителя целибата. Полагаю, это делает его экспертом по приклеенным членам.

— Это еще не все, — на челюсти Джесси дернулся мускул, пистолет в его руке оставался наведенным на Мичио. — Тля эволюционирует. Разве не так, доктор Нили?

Мы вернулись к официальным именам? Не то чтобы Джесси и Мичио были лучшими друзьями, но Джесси явно провел разделительную линию.

Мичио склонил голову набок. Его отсутствующее выражение лица ничего мне не дало, но его поза была как никогда напряженной. Если бы мне нужно было угадать, я бы сказала, что он не меньше меня боялся за свой статус в нашей группе.

Он прочистил горло.

— Более давние мутации адаптируются. Я наблюдал за их прогрессом с первого дня. Основываясь на эмпирических данных, тли эволюционируют в интеллекте, физиологии и поведении, — он кивнул через плечо на мертвого жука. — Когда ты брал кровь у Иви, Амос сказал мне, что он не кормил эту тлю с тех пор, как запер ее в ловушке на острове.

У меня перехватило дыхание.

— Когда он ее запер?

— Два года назад.

Два года без еды.

— Что за блядский засранец, — Рорк послал свое мускулистое тело яростно расхаживать вдоль рва. — Настоящий национальный блядский засранец. Но они переживут ядерный удар, и знаете почему? — он развернулся обратно ко мне, и его глаза отражали десять оттенков раздражения. — Потому что они тараканы. Шумные, пятнистые, мокропиздые тараканы. Это даже уже не смешно.

Осталось ли в мире вообще достаточно пуль, чтобы уничтожить их всех?

Я посмотрела на Мичио.

— Но нимфы могут умереть с голода? Амос сказал, что ему приходилось кормить Ши, чтобы ей не становилось хуже.

Мичио кивнул.

— Эволюционирующие существа, — сказал Джесси, — это причина, почему эта предсказанная беременность вызывает беспокойство, — монотонным голосом он объяснил последнее предсказание, ребенка, который мог спасти человеческую расу, его дочь, а также цена, требующаяся для того, чтобы она пришла в мир. — Эта беременность уничтожит ту самую причину, ради которой мы сражаемся день за днем, единственную причину, по которой мы продолжаем жить.

Я прикрыла глаза от свирепости их взглядов, давивших на меня.

— Я не единственная причина…

— Единственная, — просто сказал Джесси.

Мозолистый палец гладил кожу вокруг моих глаз, пока я их не открыла.

Рорк смотрел на меня с расстояния нескольких дюймов, и морщины беспокойства избороздили его суровое лицо.

— Ты действительно единственная причина, любовь моя.

Острый укол пронзил мою грудь и перехватил дыхание.

— А вы — моя.

Если бы ситуация была обратной, я бы не могла представить, как позволю одному из них умереть, чтобы спасти безликие поколения последующих людей. Порядочность и доброта мужчин, которых я любила, была определенной. Я не могла сказать того же о мужчинах, которых этот жестокий мир породит, расплодившись дальше.

Никто не сказал ни слова, пока Джесси пересказывал суть предсказания и нависших над нами «что если», которые мы с ним уже обсудили.