Валерия Чернованова - Невеста Стального принца

Никакой машине не под силу развить такую скорость, разве что космическому кораблю. Но нас ведь лошади несут!

Меня куда-то повело — резко, внезапно. До звездочек в глазах и оглушительного гула в ушах. Кажется, хальдаг вернул штору на место и, кажется, перебрался ко мне на сиденье.

— Прикройте глаза — будет меньше тошнить. Вот так. А теперь откиньтесь назад. Хорошо, — отдавал он распоряжения. — Сейчас…

— Что… что вы делаете? — Почувствовала, как он расправляется с завязками плаща, но возмутиться по-настоящему не смогла.

— Сейчас вам станет жарко. Очень, — пообещали мне.

Или пригрозили…

— Мне уже жарко, — прошептала непослушными губами и охнула, когда этот не желающий на мне жениться, избавив меня от плаща, грубо дернул за рукава платья, нагло его стаскивая.

На этом моменте следовало уже не возмущаться, а отбиваться, но сил не было ни на то, ни на другое. Только и могла, что стонать и охать. Совсем неэротично, к слову. Карета, лицо этого М у … Мэдока — все смазалось, стерлось, исчезло.

Последнее, что услышала, было зловредное:

«Так тебе и надо, цыпа».

И провалилась в никуда, ощущая ладони Стального лорда там, где им точно находиться не следовало.

Очнулась я так же внезапно, как и отключилась, и поняла, что по-прежнему нахожусь в карете. Полулежу, уронив голову на плечо герцога. Оторвав ее от каменно-металлической поверхности (даже мех не спасал положение, ну то есть не делал плечо хальдага пригодным для комфортного отдыха), сонно огляделась.

«Все-таки очнулась. А я уже понадеялся, что мы поедем к леди Девериш», — принялся ерничать Морок.

Его хозяин тоже завозился.

— Как вы себя чувствуете, Филиппа?

— Как ни странно, отлично. Отдохнувшей и посвежевшей.

Я сладко потянулась, заведя руки за голову и с удовольствием выпятив грудь. Голова и правда была ясной. Вот что значит хорошо выспаться! Даже дышалось легче. Не успела так подумать, как заметила, что мои верхние девяносто с бесстыдно проступающими под тонкой тканью сосками ничего, кроме сорочки, не прикрывает.

Его всемогущество это тоже заметил, потому что на несколько долгих мгновений его взгляд уперся в две стратегически важные точки на моем теле, и потемнел на несколько оттенков.

«А может, нам и не надо к леди Девериш…» — задумчиво протянуло животное.

Я тут же обхватила себя за плечи руками. Блин, ну вот что за безобразие! Мало мне было жениха, свалившегося как снег на голову, так теперь еще придется терпеть его озабоченную собаку!

Нет, ребятки, я так не играю.

— Почему я без одежды? — Схватив платье, кремовой лужицей растекшееся по сиденью напротив, прижала его к себе.

— Потому что вам хватило ума…

«Или, наоборот, не хватило…» — вставила псина.

— …увидеть в действии магию хальдага. С вашей стороны это было очень неосмотрительно, Филиппа, — пожурил меня мужчина, внимательно разглядывая. — Вы же знаете, что может случиться с непривычки с обычным человеком.

— Угу, — промычала я, сокрушаясь, что про это я так и не прочитала. А все из-за Бобика блохастого, каждую минуту меня отвлекавшего. Это ведь его я все-таки слышу. Уж лучше его, чем саму себя. — Ну так а одежда моя причем?

Герцог закатил глаза. Потом опомнился, правда, и терпеливо пояснил, медленно, едва ли не по слогам растягивая слова, словно я была маленьким, неразумным ребенком:

— У вас резко поднялась температура, и вы начали задыхаться. Помочь вам избавиться от корсета и платья — это наименьшее, что я мог для вас сделать.

Ну спасибо, что ли.

— Благодарю, — буркнула, потупившись.

Значит, это он каким-то образом придал лошадям ускорение, а ведь выглядел таким расслабленным, будто и не использовал магию.

Все, сегодня не лягу спать, пока от корки до корки не проштудирую свой «любовный роман».

— Думаю, вам пора одеваться. Почти приехали. — Подавшись вперед, де Горт отдернул штору.

Я было зажмурилась, но потом поняла, что круговерти за окном больше не наблюдается. Зато наблюдалось поле, широкое, бескрайнее, густо укрытое снегом. Под лучами заходящего солнца он сверкал и искрился, контрастируя с оттенявшими линию горизонта обнаженными кронами деревьев. Пламя заката поджигало кривые ветви, раскрашивало в багряные тона небо. — Сегодня мы остановимся в моем загородном имении, а завтра отправимся в Ладерру.

Одеваться в карете, которую то и дело потряхивало на ухабах, было непросто. Надеть корсет и платье с кринолином — это вам не джинсы натянуть с топиком.

«Так, так, так, еще и неуклюжая, — наблюдая за моей возней, отметил дог. — Очередной минус. Но грудь все же ничего, пойдет».

Подавив в себе желание швырнуть в зверюгу корсетом, я обратилась к Мэдоку:

— Не поможете? Раз уж раздели девушку, то как порядочный хальдаг вы просто обязаны…

— На ней жениться? — улыбнулся Истинный.

Я сидела к нему спиной, поэтому не могла видеть этой улыбки, что не мешало мне ее чувствовать. Как и прикосновения сильных пальцев мужчины, быстро и в то же время осторожно затягивавшего шнуровку корсета.

— Остановимся на просто одеть. — Я тоже улыбнулась и почувствовала, как мурашки скользят по спине от прикосновений всемощного в районе копчика.

А туда он зачем полез?

— Я уже говорил, что вы странная девушка, Филиппа?

— А вы мужчина, которому пятая наина нужна только для вида. Не забывайте об этом.

Он чуть слышно усмехнулся, но ничего не ответил. Помог мне надеть платье, правда, мы уже подъезжали, поэтому крючки застегивали впопыхах, абы как. Прическу тоже поправляла на ходу, как и завязывала ленты плаща.

В общем, из кареты я выбиралась слегка помятой, с пунцовыми щеками. Не от смущения (подумаешь, разделись-оделись), как мог бы решить сторонний наблюдатель, а от злости. Это бронированное животное (не Мэдок, а его собака) снова пошло вразнос: и то во мне не так, и это. И что я даже в служанки в доме его всемогущества не гожусь, не говоря уже о его невестах.

Зла на эту собаку не хватает.

Нас встречали. Возле белокаменного особняка в три этажа, окруженного парком, не уступавшим размерами тому заснеженному полю, выстроилась прислуга в форменной одежде: на девушках блузы и темные юбки с белоснежными передниками, на мужчинах черные брюки и светлые рубашки.

Но не эти мерзнущие бедолаги привлекли мое внимание, а рыжеволосая девица в чернильно-синем платье. Когда хальдаг помогал мне выйти из кареты, она как раз, подхватив юбки, сбегала по ступеням лестницы. При виде меня хищно сощурилась, запнулась на миг, после чего решительно подскочила к его всемогуществу, смиренно опуская взгляд. Правда, ненадолго, потому что уже спустя мгновение она висела у герцога на шее, впиваясь ему в губы собственническим поцелуем.