Валерия Чернованова - Невеста Стального принца

— Любовный роман? — растерянно пробормотала Одель и захлопала ресницами. — А зачем?

— Не роман, а карту. Пойдемте, до гробницы не так уж далеко осталось.

Наины обрадовались, похвалили меня за смекалку и бодро зашагали по лесу. Оглянувшись на оставленную без сознания девушку, я тихонько поматерилась и потащилась за ними следом.

Разумеется, никто не предложил одолжить мне сапожки или хотя бы одну перчатку погреть немного пальцы, а в плаще-невидимке и правда было как будто еще холоднее. Поэтому я вернула его Одель, а сама сосредоточилась на карте, убеждая себя, что все самое страшное осталось позади. Еще минут двадцать, максимум полчаса, и первое испытание закончится. А там уже можно будет сказать кому-нибудь из организаторов или медперсонала (кто-то же должен нас встретить в гробнице хальдага), где мы оставили малолетнюю злодейку. Я запомнила это место и могу показать на карте, главное, до захоронения скорее добраться.

Странно, наверное, я уже получила максимальную степень обморожения, потому что в какой-то момент почувствовала, что стало заметно теплее. Подушечки пальцев болезненно закололо, но теперь я могла ими шевелить. Ощущала собственные ноги, увязавшие в грязной жиже, в которую, тая, превращался белый пушистый снег.

Глюки или в самом деле резко потеплело?

В этой части леса было сыро, отовсюду несло гнилью, но холод уже не набрасывался с такой яростью на мое истерзанное морозом тело. Деревья вокруг по-прежнему вырастали темными пиками, оцепляя небольшую полянку, посреди которой мы сейчас стояли.

— Не нравится мне это место, — протянула Одель, напряженно озираясь.

— Пр о клятые болота, — взволнованно выдохнула Паулина. — Я о них столько историй слышала.

— Да нет здесь никаких болот, — возразила я, лихорадочно скользя взглядом по карте. — Они были бы отмечены и…

— Ква! — раздалась из-за высокого куста, который вдруг зашевелился, затрясся, словно в припадке, и на поляну вышла… гигантских размеров жаба.

Секунду или две ничего не происходило, а потом невесты разразились пронзительным криком:

— Шварра!

Полька бросилась к ближайшему дереву и, как мартышка, быстро по нему взобралась. Я и Одель остолбенели, наблюдая за тем, как к нам приближается это огромное жуткое существо, тяжело переставляя задние лапы.

— Ква, ква! — заявил этот мутант, останавливаясь в паре метров от нас и обнажая свой длинный, извивающийся, похожий на красную ленту язык.

— Так вот ты какой, цветочек аленький… ну то есть болотная шварра, — пробормотала я и в ужасе завопила: — Мама!

— Ква! — ответила жуткая жаба и двинулась на меня.

Если бы ему на глаза сейчас попался затейник, придумавший провести первое испытание в Зачарованном лесу, Мэдок с превеликим удовольствием вздернул бы его на ближайшем суку. Непременно вниз головой и так, чтобы до этой самой головы как до наиболее бесполезной, а может, даже опасной (опасной для окружающих) части тела с легкостью могли добраться дикие звери.

Некоторые твари, правда, впадали в зимнюю спячку, но даже это не утешало. Наверное, впервые в своей жизни хальдаг боялся. Не проигрыша в охоте, которая едва успела начаться. Он боялся, что одна из его наин пострадает. Будет в нем нуждаться, когда его не будет рядом.

Филиппа… Мужчина с досадой скривился. Они так отвратительно поговорили. Когда утром искал с ней встречи, понимал, что разговор будет не из простых. Несложно было догадаться, в каком свете представил ту давнюю историю Рейкерд, но хальдаг никак не ожидал, что девчонка так рьяно примется защищать свою мать.

Понятно, что родная кровь. Понятно, что это женщина, подарившая ей жизнь. И тем не менее Филиппа должна понимать, что у них просто не было выбора. Леди Адельвейн (кажется, ее звали Елена) тянула из своего мужа силу. Он отдавал ей ее добровольно, добровольно себя убивал, чтобы продлить время, отпущенное нэймессе.

Но рано или поздно все в любом случае закончилось бы, и, если бы они не успели, могло произойти непоправимое. Могли пострадать другие. Ни в чем не повинные слуги, та же Филиппа.

Первые годы за малышкой следили, желая удостовериться, что в ней не проявится ни капли материнской гнили. К счастью, Филиппа оказалась чиста, и со временем о ней просто забыли. Оставили прозябать в обители, пока о наследнице графа не вспомнил де Горт.

Мужчина прикрыл глаза. А ведь они похожи… Очень. Пусть он и повстречал Елену уже после обращения, но даже тогда в искаженных чертах ее лица все равно еще проглядывала ее нежная красота. Он хорошо запомнил это лицо — лицо своей первой жертвы. Та же светлая молочная кожа, те же чувственные пухлые губы, густые длинные ресницы, золотисто-русые волосы. Совсем как у Филиппы.

А вот цвет глаз у нее от отца. У Натана они тоже были серо-голубые, с такими же мятежными искрами.

Леди Адельвейн — истинная дочь своих родителей, и сейчас он отдал бы многое, чтобы скорее отыскать ее в этой снежной ловушке.

Почему-то о Филиппе Мэдок беспокоился даже больше, чем об остальных своих наинах. Наверное, потому что другие невесты знали, на что шли. Их с детства готовили к тому, что однажды они станут избранницами хальдагов и, если повезет, примут участие в Беспощадной охоте. Филиппа этого не желала. Да и чему ее могли научить в обители? Как правильно читать молитвы и петь хвалебные песни Созидательнице Пречистой?

Де Горт раздраженно сплюнул и пришпорил лошадь. Время от времени он вселялся в Морока, чтобы проверить, повезло ли хотя бы вейру. Дог тоже рыскал по лесу в поисках девушек, но почему-то Мэдоку казалось, что в первую очередь он будет искать Филиппу.

Странно, но этой девочке легко удалось найти общий язык с его вейром. Герцог усмехнулся. Еще немного, и он начнет завидовать своему творению.

Гертруда в этот раз была бесполезна. Ветви деревьев туго сплетались между собой, образуя непроницаемый заслон. Рассмотреть что-либо с неба, а уж тем более прорваться сквозь вековые кроны не представлялось возможным.

— Шерт! — негромко выругался герцог, вернувшись из сознания вейра, которому тоже пока не посчастливилось напасть на след девушек.

Хальдаг пришпорил лошадь, выжимая из животного все силы. Зачарованный лес был огромен, и невесты могли находиться где угодно. За минувший час ему не повстречался ни один участник охоты, ни одна наина. Даже стало закрадываться подозрение, что его ввели в заблуждение, что это очередные происки Рейкерда, когда среди зарослей показалась трясущаяся не то от холода, не то от беззвучных рыданий девушка.

Филиппа!

Почему-то именно это имя первым мелькнуло в мыслях, и Мэдок, резко натянув поводья, спрыгнул с лошади. Увязая ногами в липком снегу, поспешил к девчонке.