Хлоя Нейл - Дикий голод

— Нет, спасибо, — ответила я с улыбкой.

— Вы можете идти, — сказала стюардесса, разрешая нам подойти к двери. — Приятного вечера.

Виктор слегка поклонился.

— Дамы, au revoir [17] До свидания (фр.) . Увидимся на вечеринке.

— Au revoir , — ответила Сери и помахала ему рукой. — Тебе правда не стоит ему потворствовать, — пробормотала она, когда Виктор ушел.

— Он по-своему обаятелен, — сказала я, идя за ней в проход.

— Тебе не стоило смеяться над шуткой про летучую мышь. Он будет считать себя великим комиком, и мы никогда не покончим с его попытками пошутить. Не уверена, что смогу выдержать такую вечность.

— Мы будем упорствовать, — серьезно произнесла я. Но его предложение заставило меня задуматься — и обеспокоиться. — Я не привезла никаких сувениров родителям. Может, мне стоило купить макароны в аэропорту.

— Есть такое правило, — промолвила Сери, — что нельзя покупать подарки в аэропорту.

— Хорошо, но что важнее? Купить подарки своей семье в аэропорту или появиться вообще без подарков?

Она поджала губы, пока обдумывала этот вопрос.

— Тебе нужно было купить макароны в аэропорту. Но Чикаго будет рад, что ты вернулась домой, с макаронами или без. Возвращение блудной дочери!

— Посмотрим, — пробормотала я, спустившись по ступенькам, и вдохнула влажный августовский воздух Среднего Запада.

Я не узнала группу людей, которые ждали на взлетной полосе у подножия лестницы, но они представились сотрудниками мэрии. С примирительными и обходительными улыбками они объяснили, что делегаты прибывают со всего мира, поэтому мэр просто не может лично приветствовать каждого супера.

Учитывая, что она человек, я и не ожидала, что она буквально будет в нескольких местах одновременно.

В ожидании стояла вереница транспортных средств, чтобы отвезти пассажиров и багаж в их отели. Большинство из них были приземистыми и блестящими Авто, которые не нуждаются в водителях, и предварительно запрограммированы отвезти нас к месту назначения.

Перед ними стояли мои родители.

Мой отец, Этан Салливан, высокий и бледный, с такими же, как у меня, золотистыми волосами длиной до плеч. Как и в большинство ночей, на нем был черный костюм и холодное выражение лица. Это результат четырехсот лет игры в вампирскую политику и необходимости быстро научиться игнорировать детали, чтобы сфокусироваться на основной цели: выживании его Дома и вампиров, которые в нем живут.

Моя мама, Кэролайн Мерит — для большинства просто Мерит — стояла рядом с ним в облегающих черных брюках и простом бледно-голубом топе, у нее темные, прямые волосы, лицо обрамляет челка. У нее бледно-голубые глаза, прямой нос, пухлые губы, и она утонченно мила.

Папа называет ее Герцогиней, и это продолжается до тех пор, пока она не начинает ругаться, как сапожник, или не начинает кидаться начос [18] Начос (исп. nachos) — закуска мексиканской кухни, из кукурузной тортильи с различными добавками. С начос подают соусы, заправки, салаты, их также добавляют в различные блюда. . В этом или ее боевых навыках нет ничего аристократического. Дайте обученной танцовщице катану, и она покажет вам нечто захватывающее. Теперь она Страж Дома, защитник сообщества и его Мастера.

Моей маме за пятьдесят, а папе больше четырехсот. С тех пор, как я родилась, никто из них совсем не постарел; они выглядят чуть старше меня. Люди обычно находят это странным, но для меня это просто факт. Они мои родители, и выглядят так, как выглядят. «Не страннее ли иметь родителей, которые немного меняются с каждым проходящим месяцем и годом?»

В конце концов я тоже перестану стареть, ну, или мы так думаем. Раз уж я единственный рожденный ребенок-вампир, мы пишем книгу о росте детей-вампиров. По моему мнению, в данный момент я выгляжу точно на свои двадцать три.

С сумкой и катаной в руке я спустилась по лестнице. И как только я ступила на асфальт — в Чикаго — монстр потянулся к земле, к городу и его магии. И от силы его жажды у меня чуть не подогнулись коленки.

Мои родители не знают о монстре. Они знают только то, что однажды я потеряла контроль, и за это расплатился человек. На меня нахлынула кратковременная вспышка паники, что они увидят, что монстр все еще внутри меня, заперт в клетке, но жив. Вероятно, он там с самого моего рождения, поскольку я была магически соединена с матерью. Потому что зло магически слилось со мной, или, по крайней мере, я думаю, что именно так и произошло.

Знание разобьет им сердца, а я не смогу вынести и монстра, и тяжесть их горя. Поэтому я потянула каждый грамм силы, который у меня имелся, заставляя себя сделать шаг, потом еще один. Четыре года интенсивных тренировок, а холодный пот все еще стекал по моей спине, пока я шла к родителям. Но они, похоже, этого не заметили.

— Как я рада тебя видеть, — сказала моя мама, обняв меня, когда я поставила свою сумку и положила сверху ножны. Она пахла так же, ее духи свежие и цветочные. Запах заставил меня вспомнить наши апартаменты в Доме Кадогана, где воздух пропитан слабым и приятным ароматом.

— Мы так по тебе скучали, — тихо произнесла она, ее руки крепко обнимали меня, что, кажется, успокаивало монстра.

«Возможно, монстр ее боится. Если моя теория верна, у него есть причины быть…»

— Я тоже скучала по вам, ребята, — ответила я.

— Ты выглядишь счастливой, — сказал мой отец, обняв меня и поцеловав в макушку.

Когда он отпустил меня, мама протянула испускающий пар пластиковый стаканчик.

— Я подумала, что после перелета тебе может это понадобится.

— Спасибо, — ответила я и сделала глоток. Он был горячим и сладким, с легкой ноткой фундука. Я готова была поклясться, что чувство неуверенности сразу начало исчезать, но это, должно быть, говорила моя одержимость.

— Идеально, — произнесла я. — Из «У Лео»?

— Да, — ответила она с улыбкой.

«У Лео» — моя любимая кофейня, крошечный магазинчик, где можно купить из машины, находящийся в Гайд-Парке недалеко от Дома Кадогана. Меню там скромное, официанты всегда угрюмые, и они принимают только наличные. Но если сможешь преодолеть раздражение, там лучший кофе в городе.

— Если собираешься что-то сделать, — произнесла она, довольно неплохо имитируя голос моего отца, — то делай это правильно.

— Да ты шутница, Страж.

— Знаю. Мне нравятся твои волосы, — сказала она, коснувшись моего длинного локона.

— Спасибо. — Потребовалось время, чтобы понять, что делать с белокурыми волнами, которые я унаследовала от отца. Если длина слишком короткая, то они превращаются в одуванчик из кудряшек, с которым я не могу справиться. Когда отросли подлиннее, завитки разгладились и превратились в волны, которые смотрятся гораздо более удачно.