Александра Ибис - Академия Безумцев [СИ]

Я кивнула, кое-как разобрав слова богини, что с каждым предложением ускоряла свою речь. Попытки разобрать, что она говорила, сбили страх перед применением редкой и опасной магии времени. Мне просто некогда было сотрясаться от ужаса.

— Тогда начинай читать, когда я скажу, и не забудь про светлые мысли в твоей хорошенькой рыжей головке, — Лисса быстренько начеркала самопишущим пером на обрывке листа заклинание и послала его мне. Я поймала прилетевшую бумажку и сощурилась, разбирая неровный почерк. — Начинай!

— Пэр тэмпус мэ дуко, — прочитала я, вспомнив, как собирала с мамой одуванчики, из которых она сплела мне венок, и слыша голос Лиссы на фоне своего.

Я покачнулась, мир поплыл перед глазами, которые я прикрыла, а, открыв, увидела место, сильно отличавшееся от кабинета ректора Академии Безумцев.

— Тише ты! — смеясь, шикнул женский голос за немного приоткрытой дверью слева от меня. У меня словно почву из-под ног выбили, стоило подумать, что я знала человека, которому он когда-то принадлежал.

Коридор, в который меня закинуло, был широк, застелен красной ковровой дорожкой и тянулся далеко вперёд. С двух сторон раскинулись пронумерованные двери из светлого дерева, позади и впереди — широкие окна, впускавшие в строение яркий солнечный свет. То, что за моей спиной, выходило на площадь восхитительной столицы, моей родной Арлатерры. Значит, здание, если по месторасположению судить… Королевская Академия Магии Араайдена!

— Мы в моей спальне! Кто нас увидит, Эвана? — снова донёсся голос из-за двери, на этот раз уже другой, но тоже до боли в груди знакомый!

Мои кисти непроизвольно сжались в кулаки, когда я тихими, маленькими шажочками приблизилась к двери и приоткрыла её чуть шире. Подглядывание и подслушивание были недостойны королевской особы, но за ними надобно застать, чтобы предъявить обвинения и устыдить. В коридоре же никто не присутствовал.

— Увидеть, может, и не увидит, но услышит! — укорила обладательница первого голоса, прижатая к каменной стене обладателем второго. Её рыжие волосы были заплетены в два колоска, которые оплетали голову и после переходили в один хвост. Льдисто-голубые глаза девушки безотрывно смотрели на парня, что был близко-близко к ней.

Я зажала рот рукой, чтобы не привлечь внимания двух столь увлечённых друг другом влюблённых. Точно влюблённых, ведь я не могла не определить, кто они.

— Ещё ранее утро, — сказал… мой папа. — Все спят, Эвана.

— Мы не спим, — моя мама подняла руку и растрепала папины волнистые тёмные волосы. — Я бы не возражала, научись ты ставить полог тишины.

Папа усмехнулся.

— Я, конечно, чудо, но не настолько гениальное, чтобы перескочить на курс вперёд, — он потянулся к ней губами, намереваясь поцеловать, но мама ловко вывернулась, из-за чего я испуганно отскочила в сторону от двери, опасаясь, что она всё же оказалась недостаточно увлечена папой и заметила, что дверь приоткрыта больше, чем следовало бы.

Но приближавшихся шагов не было слышно, и я вернулась к тихому наблюдению.

У мамы была тонкая фигурка, облачённая в платье цвета сочной листвы. Юбка была вышита розовой нитью, изображавшей кислые южные груши. Рукава достигали локтей. Мама сложила руки за спиной и провокационно покачивалась перед папой. Он, в закатанных брюках и рубашке, босой, влюблёнными карими глазами смотрел лишь на неё. Прямо как в дядиных рассказах о безумно любивших один другого родителях.

— Тогда будь тише, — попросила мама, подойдя к нему чуть ближе. — Миша, я…

Папа не выдержал, всё же поцеловал её, и я улыбнулась прикрытыми ладошкой губами.

— Да, любовь моя? — он обвил её лицо ладонями.

Их голоса казались мне едва ли не музыкой. Мама с папой были такими, какими я их помнила — красивыми и счастливыми.

— Я всё думаю… Твои родители… я им понравлюсь? У меня хорошая родословная, но… у нас долги, и для кронпринца есть партии и выгоднее…

Мама была в смятении, и папа вдруг подхватил её на руки, закружил по просторной спальне с двуспальной кроватью и личным балконом. С ней на руках он прошёл в открытую балконную дверь и там поставил на ноги. Они встали ко мне спиной. Мне пришлось бы сильно напрячь слух, чтобы услышать папины дальнейшие слова, и я прошла немного в комнату, чтобы облегчить себе задачу.

— Глупости не говори, — сказал он. — Они давно знают, что я сделал свой выбор.

Однако надо было смотреть себе под ноги, тогда бы заметила шуршащую упаковочную бумагу, валявшуюся на полу. Её соприкосновение с моей ногой породило громкий звук, и я стремительно развернулась и выскочила из комнаты, помчавшись по коридору подальше со всех ног и не останавливаясь, пока не свернула на лестницу и не сбежала на этаж вниз.

Не успела отдышаться, как голова закружилась, я закрыла глаза, ноги у меня подкосились, и на пол осела я уже снова в кабинете ректора, в темпрариуме посреди зажжённых свечей.

— Нет, — замотала головой. — Нет, нет, нет, я хочу ещё. Я хочу обратно! Я ещё могу вернуться, посмотреть…

— Аня, ты сама выбросила себя назад, — донёсся до меня голос Лиссы.

А я… я хотела туда, в прошлое. Лишь бы ещё хоть пару миноточек посмотреть на довольных родителей… всего пару минуточек…

— Тогда могу снова забросить себя туда же? — я вскинула голову на Лиссу, на корточках сидевшую у границы темпрариума.

Богиня печально покачала головой:

— Мы не задавали точное время попадания. Да и пятнадцать минут для первого раза достаточно. Я уже сделала выводы.

Мне было недостаточно.

Особенность камней замка, в котором обустроили моё невольное учебное заведение, оказалась как нельзя кстати: сидеть на тёплом подоконнике было гораздо удобнее, чем на холодном. Ступни, и в особенности пальчики, не мёрзли, расположенные на никогда не остывавшей поверхности, то же касалось спины и мягкого места. Очевидно бывшее зачарованным окно не запотевало, и мне предоставлялась возможность любоваться окружавшими внушительное строение высокими деревьями и насыщенно синим небом со звёздами, что сверкали настолько ярко только в прослойке миров.

Несмотря на сильную усталость, я не засыпала, да и не жаждала того. Из-за вечернего занятия с ректором у меня не нашлось минутки отыскать целителей и попросить у них пилюли, что посоветовал Риэр, а без них меня точно ждал постоянно изматывавший выученный наизусть и лишь недавно обзавёдшийся новыми деталями жуткий сон. Если и так, и так чувствовать моральное истощение, то лучше и вовсе не ложиться спать.

Соседки посапывали в своих кроватях. Я завидовала тому, что их проблемы не лишали их нормального сна. То, что сны их были спокойны, легко определялось по умиротворённым лицам. Впрочем, что гномку Оралин, что человечку Аланну что-то терзало, потому, следовало отбросить зависть.