Александра Ибис - Академия Безумцев [СИ]

Я потёрлась лбом в сухое стекло. На столе в кабинете Лиссы вот уже несколько часов как лежали листочки, исписанные мелким почерком без завитушек. Описание путешествия в прошлое, видевшееся мне, как настоящее, но неизменное. Даже заметь меня мои родители, на день, из которого я к ним прибыла, это бы никак не повлияло. Моя линия времени до нынешнего осталась бы неизменной.

Лисса сказала, что одно из главных правил магии для подобных мне путешественников, — это то, что влияние на время возможно лишь в настоящем. Как ведьма времени, я могла бы путешествовать в будущее и, узнав, что к нему привело, в настоящем поменять что-то, тем самым создавая себе другую временную ветвь. Но прошлое — это то, на что из настоящего повлиять никак нельзя. Любое вмешательство в прошлое магия самой жизни просто стирала.

Потому сколько бы я не сидела и не думала о том, как хорошо было бы, чтобы родители увидели меня взрослой, запомнили меня такой, даже если бы я с ними поговорила, то, что я из будущего, в их голове бы не отложилось. Как и то, кто я и как выгляжу. Скорее всего, в их воспоминаниях осталась бы лишь какая-то абсолютно безликая девчонка.

Всё это Лисса объяснила мне, пока я писала ей по её настоянию о своём перемещении. Только вот её откровения не облегчили моё состояния. Напротив, я считала, что зря в таком случае испугалась до такой степени, что мои эмоции повлияли на путешествие и стали толчком к преждевременному возвращению в настоящее.

По словам ректора, я была чудо, какой перспективной ведьмой времени. Жаль, что меня это почему-то не радовало.

Как не порадовал и дракон в небе.

В сказаниях королевства Арайден мне встречался персонаж, именовавшийся Чернокрылой Смертью. Корнями он восходил к временам всеобщей раздробленности до рождения великого мага Николая, моего далёкого предка и первого правителя королевства Арайден, собранного им из отдельных воевавших друг с другом вольных городов.

Чернокрылая Смерть был драконом, но не таким, какие населяли нынешнюю Тамирскую империю. Большую часть своей жизни он проводил в драконьем, а не в человеческом обличье, потому был ближе к животным, чем к людям, дикий, необузданный и свирепый. Считалось, что никто не способен его одолеть. Что никому не под силу пронзить его чёрную, как сама подземная жидкость, чешую, не отрубить его огромной головы, не вымотать мощные крылья, не выдрать похожие на драгоценные камни голубые глаза.

Тем не менее, многие воители прошлого, даже зная об опасности, что им грозила при встрече с летучим ящером, всё равно пытались побороть Чернокрылую Смерть. Никто не сумел, и он из раза в раз продолжал мешать людям жить: грабил богачей и бедняков, держал владык городов и деревенских старост под своим острым когтем, сжигал неугодных.

Однако однажды он встретил свой конец. Ни от меча, ни от арбалета, ни от топора и ни от почти не освоенной в те годы магии. Свою погибель Чернокрылая Смерть отыскал сам, и стала ею женщина.

Её называли Той-В-Чьих-Волосах-Огонь. Тексты прочитанных мною сказаний гласили, что она была ребёнком очень древнего бога и дочери правителя одного из вольных городов и что не было никого добрее и великодушнее её. Девушка была прекрасной целительницей, первой, кто, благодаря божественному происхождению, овладела магией исцеления.

Чернокрылая Смерть возжелал себе такое сокровище, как та, кто в любой момент способна залечить его недуги. И дракон похитил Ту-В-Чьих-Волосах-Огонь, поселил в своей огромной пещере в лесу, ожидая, что она будет бояться его и из страха делать всё, что он ей прикажет. Никак не мог Чернокрылая Смерть подумать, что милосердная девушка пожалеет его и добровольно станет всячески ему помогать, спасая дракона от постоянного одиночества. И страшное чудовище, тот, кто привык вселять в живых существ страх, впервые за долгие годы своего существования захотел вселить в человека другое чувство. Любовь.

Однако не все отличались добросердечностью Той-В-Чьих-Волосах-Огонь. Когда жители ближайшей к драконьей пещере деревни увидели, как непобедимый монстр принял человеческий облик, в который тот стал перекидываться ради возлюбленной, они убили его. Забросали камнями, забив до смерти. А вместе с ним и ту, кого он, как решил народ, осквернил своими чувствами. И хотя избавились от него люди, которым Чернокрылая Смерть причинил много зла, началом конца дракона стала любовь.

К чему я вообще вспомнила эту историю? Тот дракон, что рассекал собой небеса, выглядел так, как я представляла себе Чернокрылую Смерть в детстве. Столь же большой, пугающий острыми наростами на крыльях, наверняка способный сжечь окружающий мир дотла.

Он приземлился у лесной кромки, громадный рядом с тянувшимися ввысь деревьями, которые ему ничего не стоило преломить одной лапой. В одно мгновение — ящер, в следующее — человек. Перевоплощение произошло незаметно, без каких-либо искр, вихрей и чего-то настолько же приметного.

Сама себя не понимая, я слезла с подоконника, открыла окно, впустив в спальню тёплый воздух начала осени, и всмотрелась в мужскую фигуру, босыми ногами шагавшую по тёмной и точно влажной траве. Хотя на парне не было ничего, кроме штанов, в звёздном и лунном свете его полуобнажённый облик не вызывал у меня негодования и презрения. То, что я испытывала, походило скорее на непозволительное восхищение.

И вдруг он вскинул голову. На секунду в голубых глазах отразился лунный свет, блеснула серебром прядь в чёрных волосах, а потом я узнала дракона. Элиот Тамирский. Снова.

Мы смотрели друг на друга, разделённые высотой нескольких этажей. Он протянул руку, будто намеревался коснуться меня, и, осознав, что это невозможно, помахал мне. Отклонившись назад, убрав руки с тёплого камня, на который опиралась, я повторила его жест.

Из спины Элиота вырвалась пара покрытых мелкой чешуёй крыльев. Оттолкнувшись ногами, дракон в почти полностью человеческой форме оторвался от земли и долетел до моего окна. Я отшатнулась, чуть не свалившись с кровати, на которой стояла. Элиот поймал меня за руку и притянул к себе. Вместо того, чтобы заорать, я отупело уставилась на смуглые тёплые пальцы, оплётшие запястье. Молчала.

— Не хотите полетать? — тихо предложил мне дракон.

Я перевела взгляд с его руки на его лицо. Происходящее было странным и непонятным, волшебным и жутким. И вместо того, чтобы выдернуть руку, вспомнить, что стою в одной ночной рубашке рядом с полураздетым драконьим принцем, я тонула в усталых, покрасневших, как мои собственные, глазах. Инстинктивно я подалась вперёд, не испытывая страха падения. И хотя расстояние ещё было, мои губы едва-едва коснулись сухих губ дракона. Должно быть, он тоже наклонился ко мне…