Елена Соловьева - Укроти мое сердце [сетевая публикация]

— Хан считает, что мне будет лучше на Земле, — заметила я. — Понимаю, он желает мне добра, но все же…

— Скажи честно, что ты испытываешь к капитану? — Ирон, как всегда, уловил главное и озвучил мои сокровенные мысли. Задал вопрос, который я сама себе задать боялась.

— Даже не знаю, — сдалась я. — Хан нравится мне, но не уверена, что готова пожертвовать ради него возможностью вернуться домой. Да и он не слишком стремится сблизиться. И, пожалуй, дело вовсе не в том, что я землянка.

Слова давались мне с трудом. Я запуталась в мыслях и ощущениях. Мое положение на корабле слишком неопределенно, чтобы жаждать остаться. И все же…

— Если бы Хан не пытался сблизиться, он никогда бы не предложил тебе такое, — уверенно заявил Ирон. — Поверь, ему тоже тяжело. Хан сомневается и колеблется не меньше.

— Так что же нам делать? — спросила я.

Вскинула голову и уставилась на Ирона, не мигая. От его выводов зависело многое — в том числе мое счастье и моя судьба.

— Прости, но в подобных делах советовать сложно. Любовь — дело двоих. Только ты и Хан должны решить: быть вам вместе или нет. Сможете ли вы преодолеть внутренние преграды и забыть о различиях.

Мне вновь захотелось плакать. Или разбить что-нибудь. Еще лучше — убежать. Кажется, я становлюсь излишне сентиментальной и совершенно непредсказуемой.

— Взаимные чувства — это не только ценный дар, но и великий подвиг, — изрек Ирон. — Обрести страсть легко, сложно ее удержать. Поставить ценности другого превыше своих. Так-то, Пантера.

— Не могу, — призналась я. — Боюсь решиться.

Сжала голову ладонями с такой силой, точно пыталась раздавить. Что угодно, лишь бы унять душевную боль и не терзаться сомнениями.

— Не знаю, как смогу жить среди вас. Не стану ли жалеть о принятом решении, — слова слетали с моих губ обрывочными фразами. — И не уверена, что по-настоящему влюблена. Что, если все — лишь иллюзия? Хан — единственный мужчина, которого я вижу постоянно. И вполне естественно, что нас тянет друг другу…

— Время покажет, что станет с вами дальше, — мудро заметил Ирон. — У тебя есть время поразмышлять. И у Хана есть шанс покорить твое сердце и самому привязаться настолько, что сотрутся последние различия между вами.

Я слегка приободрилась. Залпом допила остывший отвар и задала новый вопрос:

— Скажи, как вообще обстоят дела с союзами разных рас?

— Это не запрещено, — заверил меня Ирон. — Межгалактический Союз не вмешивается в личную жизнь подданных. Разумеется, если это не противоречит политическим интересам. Но Хан давно не состоит на службе и никому не обязан докладывать о своем выборе.

— Да нет же, — оборвала я поток рассуждений друга. — Мне интересно не совсем это… Понимаешь… Имеется в виду чисто физическая сторона отношений. Насколько совместимы земляне и Антерианцы? Могут ли у такого союза появиться дети?..

Сказала и почувствовала, как к щекам прилила кровь. Разговаривать о таких вещах с мужчиной немного стыдно. Но кто-то же должен прояснить немаловажный момент.

— Браки меду различными расами не редкость, — приободрил Ирон. — Иногда от подобных союзов даже появляется потомство. Но с Антерианцами дело обстоит сложнее… Они замкнуты и несговорчивы, редко принимают чужаков. Тем более, никогда не вступали в связь с землянами. Тебе, Пантера, предстоит разобраться в подобных вопросах самой. Полагаю, опыт будет незабываемым.

Сказав это, Ирон рассмеялся. Но в его смехе не было ни издевательства, ни ехидства. Скорее, он радовался за друзей и за возможности, которые им открылись.

— Расскажи мне еще немного об Антерианцах, — попросила я. — Почему они ставят себя превыше других рас? Что делает их такими особенными?

Ирон слегка погрустнел. Отложил в сторону штопку и как-то по-старчески крякнул.

— Антерианцы — одна из самых древних рас, — пояснил с видимой неохотой. — Когда-то они считались едва ли не единоличными властителями космоса. Пришли новые времена, и другие расы потеснили их с пьедестала. Их господство кончилось, но родовая гордыня прочно въелась в саму их сущность. К тому же, только у Антерианцев есть крылья — и это делает их неотразимыми и чванливыми.

От неожиданности я выронила чашку на пол. Вцепилась в подлокотники кресла и подалась вперед.

— Крылья? — повторила, точно пробуя слово на вкус. — На спине Хана я видела страшный шрам… Ирон кивнул, подтверждая мои мысли.

— Хан лишился главного достояния Антерианца во время страшной катастрофы на Граере. Его соплеменники отвернулись, а Межгалактический Союз выплатил жалкое пособие в качестве компенсации. Его хватило лишь на то, чтобы приобрести подержанный корабль и отправиться бороздить просторы космоса.

— Какой ужас… — протянула я. — теперь понятно, отчего Хану так не хочется выступать перед Антерианцами. Ему будет не просто выдержать надменность тех, кого он прежде считал своими.

— Лаэс наш дом, а команда — наша раса, — заявил Ирон. — Пусть жизнь погнула нас, но не сломала. И мы будем бороться до последнего за право на существование. Не для того, чтобы что-то кому-то доказать. Не ради великих целей, нет. Просто потому, что не можем иначе.

В этот момент я осознала, как сильно горжусь тем, что судьба свела меня с командой Лаэса. Такими друзьями можно гордиться. Они преодолели все и выдержали. И я смогу.

— Спасибо тебе за откровенность, — поблагодарила Ирона. — Для меня очень важно твое доверие. Если я и соберусь остаться на корабле — то не ради Хана, а ради тебя. На Земле у меня не было таких товарищей…

Настала очередь Ирона покраснеть. Наш непобедимый гигант с сердцем нежным и добрым, как у ребенка.

— Поддержи капитана, — попросил он. — Это выступление либо поднимет его на пьедестал славы, либо окончательно унизит в глазах Антерианцев.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я. — Главное достоинство Хана — его душа, сила и несгибаемая воля. Именно это делает его неотразимым и таким желанным. По крайней мере, для меня.

Антерианцы оказались еще противнее, чем я представляла себе. Два десятка представителей одной из древнейших цивилизаций. Непроницаемые лица — точно маски, лишенные мимики, не умеющие улыбаться. В глазах ни капли тепла и доброты. Белые одежды на статных фигурах, длинные волосы, прямая осанка. И крылья — широкие, перепончатые, как у летучих мышей. Даже сложенные за спинами, они производили неизгладимое впечатление.

И все же ни одного из этих надменных Антерианцев я не могла сравнить с Ханом. Он был в сотни раз прекраснее и в тысячи надежнее. Даже пережив трагедию, он не утратил воли к жизни и сопротивлению. Смотрел на сородичей с легким оттенком недовольства и всем своим видом показывал, будто ему все равно.