Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 [СИ]

— Запрещённые архивы пришлось поднять, — пояснил Эрм, — чтобы правильно воспитать дочь старого Црная. Могу подтвердить: техника действительно не для слабонервных. И это тоже Жизнь, Хрийзтема. Ваша стихия. Кстати, они назвали девочку Хрийзтемой. Из благодарности к вам. Но я давно уже нахожусь на том уровне, где чётко видно, что случайностей не бывает вовсе. Есть лишь закономерности. А подсказки от Мироздания бывают порой удивительно точны и ясны до предела, для того, кто умеет их видеть, разумеется. В том, что Црнаи дали своей пострадавшей от стихии Жизни дочери ваше имя, уже виднелась ваша собственная судьба ближнего, так сказать, прицела. Я имею в виду, вашу инициацию. Она бы всё равно произошла. Не на катере, так где-нибудь и как-нибудь ещё.

Хрийз обхватила себя за плечи. Ей стало холодно и очень страшно, до дрожи в теле, до тошноты.

— А что же теперь делать, Эрм?

Она забылась и назвала собеседника по личному имени. Но её не поправили…

— Надо завершить начатое, — сказал Тахмир. — Довести до логического конца…

— С ума сошёл? — спросил Лае. — У неё же откат, взгляни только на её ауру!

— Ты на свою-то погляди, — коротко отрезал Эрм. — Сам, смотри, на обед угодишь понятно к кому… И ты ведь не хуже меня знаешь, насколько опасно незавершённое творение. Душу высосет раньше, чем девочка восстановит себя. Другого пути нет.

— Я… я готова, — тихо сказала Хрийз.

— Я не сомневался. Но, — Эрм поднял палец. — Работать в команде, не забыли? Вам надо позвать вашего младшего, Желана Неверова…

На Г рани дули жаркие ветры. Отросшие волосы сбивало за спиной в длинный жгут. Под ногами стелилась призрачная степь, поросшая злаками — они как раз колосились, наливая свои семена тугой, свёрнутой в пружину Жизнью. А по серому, стальному какому-то, на редкость неприятного оттенка небу стелились низкие чёрные тучи, свивались в жгуты, расходились, снова скручивались. Хрийз ахнула, узнавая в прихотливых изгибах то страшное, что висело над Сосновой Бухтой, готовое в любой момент опуститься на город и его пожрать.

— Впечатляет, — негромко сказал Эрм, с любопытством рассматривая небо.

— Вы тоже видите! — воскликнула Хрийз.

— На Грани, — объяснил Тахмир, — всё зыбко и переменчиво, нет постоянства, нет стабильности, здесь велико влияние хаоса изначального. И потому у каждого более-менее сильного мага существует его личное пространство. Сейчас мы находимся в вашем пространстве, Хрийзтема. Видим то, что видите вы…

— Так эта степь… она нереальна? — тихо спросил Желан.

Он внимательно вслушивался и всматривался в окружающее. Не в первый раз уже был на Г рани, но впервые — рядом с одним из величайших магов Империи.

— Реальнее некуда, — заверил его Эрм. — Просто реальность Грани — навь – подстраивается под восприятие мага. Хрийзтема здесь и сейчас видит — так… Она не умеет контролировать свои чувства. Поэтому здесь всё так неустойчиво и зыбко.

Поэтому здесь, с вами, я. Г рань коварна. Она способна запутать и обмануть так, что никогда не найдёте не то, что дороги в родной мир, а и самоё себя. Об этом надо помнить.

— И что теперь делать? — нервно спросила Хрийз.

— Работать, — пожал плечами Эрм. — Вы начали хорошо. Надо завершить начатое…

И они работали. Над степью возникало невесомое кружево, прозрачное, звенящее горным хрусталём. Хрийз, как и тогда, в ночь на улицах города, не чувствовала усталости. Нити тянулись сквозь пальцы сами…

А потом пришла Дахар.

Внезапно. Вот, её ещё не было, а через мгновение, ощутив могильный холод за спиной, Хрийз обернулась, и увидела неумершую. Дахар скупо улыбнулась ей, наклонилась, сорвала колосок. Хрийз невольно вскрикнула, ей показалось, будто вместе с ничтожной травинкой окончило свою жизнь что-то ещё…

— Дахар! — крикнула девушка. — Не надо!

Та пожала плечами. Сказала печально:

— Надо.

— Что же вы всё ходите за мной, — с досадой высказалась девушка. — Специально следите, что ли?

— Я всегда буду рядом, Хрийз, — покачала головой Дахар, — Смерть и Жизнь — две части неразделимого целого. Ни вам без меня, ни мне без вас уже не быть.

Она наклонилась и оборвала ещё один колосок.

— Не смейте! — взъярилась Хрийз. — Перестаньте!

— А вы мне запретите, — со смешком, показывая кончики клыков, предложила

Дахар.

— Запрещаю! — топнула ногой Хрийз.

Окружающее пространство поколебалось, как будто сквозь него прошли гигантские волны. Дахар засмеялась и рыбкой нырнула в белёсое марево, всколыхнувшееся под её ногами. Какое-то время Хрийз видела тёмную тень, уверенно уходившую в далёкую глубину. Потом она пропала, а над степью начал расползаться жаркий туман, размывая траву, пряча в себе созданное магом Жизни плетение.

— Пора, — тихо сказал Эрм, крепко беря девушку под локоть.

— Погодите! — воскликнула Хрийз, — А сеть вражеская? Разве её не надо уничтожить?

— Не сейчас.

— Почему? Почему это?!

— Потому, — объяснил Эрм, — что мы видим сеть, но не можем отыскать паука. Он хорошо прячется и наблюдает за нами из своего укрытия, наблюдает. Разве вы не чувствуете этот взгляд?

Хрийз замолчала, с испугом вслушиваясь в окружающее пространство. Она чувствовала только сеть…

— Сеть — это следствие, — пояснил Эрм. — Нам надо найти причину. Обнаружить и обезвредить паука! Иначе он сплетёт новую сеть, которую ни вы, ни я уже не увидим и в неё непременно попадёмся. Это задача не сегодняшнего дня. Пойдёмте обратно.

Пойдёмте…

Хрийз очнулась на больничной койке. В палате стоял полумрак, окна были закрыты рулонной шторой и сквозь ту штору слабо просвечивали зеленоватые огни фонарей уличного освещения. Кажется, стояла глубокая ночь…

Какое-то время девушка лежала, пытаясь вспомнить пережитое на Г рани, ничего не вспомнила, кроме слов Дахар: «я теперь всегда буду рядом с вами…» Вот же зараза! От Дахар, похоже, не отделаешься, во всяком случае, сразу. Как же отвязать её? Как отпустить? Дёрнуло же тогда встать поперёк дороги неумершей. Впрочем, Хрийз тут же вспомнила причину, по которой ей пришлось это сделать: Ель. Не встала бы, Дахар сожрала бы Ель. Что так плохо, что этак нехорошо.

Хрийз села, обхватив ладонями голову. В висках билась тупая, надоедливая боль. Больничные запахи раздражали, полоска света, пробивавшаяся в щель под дверью, раздражала тоже, действовала на нервы глубокая, ватная тишина, какая бывает только в середине ночи. Больница, кстати, вопросов не вызвала. Магическое истощение, ясен пень. Утром придёт Хафиза Малкинична и от души обзовёт всякими словами, она такая. А где Желан, кстати? Тоже в больнице, рядом, через стеночку?..

Хрийз спустила ноги на пол, зябко поджала пальцы. Из-под двери тянуло стылым сквозняком. На миг девушка замерла в испуге: ей показалось, будто сквозняк несёт в себе мёртвые нити потревоженной на Грани паучьей сети. Минуло. Просто сквозняк, ничего больше.