Сара Файн - Святилище (СИ)

— Теперь ты поняла. Другие Стражи любят отправлять Мазикинов в башню. Запросто. Просто запихивают их в эти двери и дело сделано. Но Малачи всегда убивает их, потому что верит, что освобождает одержимую душу. После смерти Такеши мне тоже хотелось в это верить. Я действительно верю в это. Мне совсем не жаль их убивать. Но Малачи совсем другой. Могу сказать, что он чувствует что-то каждый раз, когда убивает. И если тебя обратят, будет ещё хуже, чем с Такеши, из-за того, как он к тебе относится.

Анна занялась пристегиванием ножей к ногам и выглядела сосредоточенной на своей задаче, но я видела, что на её лице блестят следы слёз.

— Разве может быть хуже? Такеши был его наставником. Они много лет работали вместе. Ты сказала, что Малачи любил его. Малачи… Малачи едва знает меня… — пробормотала я, умолкая в итоге.

Анна бросила на меня полный отвращения взгляд, продолжая привязывать оружие к каждой мыслимой части своего тела.

— Этот парень ползает перед тобой на коленях. И я знаю, что ты тоже это чувствуешь. Конечно, у тебя есть и другие приоритеты, но я вижу это по твоему лицу, когда ты смотришь на него.

Анна вытащила нож и вонзила его в дверь, глядя на меня сверху вниз своими свирепыми кошачьими глазами.

— Его сердце изливается кровью, он умирает изнутри, потому что ему придётся отправить тебя в это гнездо. Помнишь, как он был полон решимости не допустить этого? Он знает, что позволить тебе войти, самое безопасное для Нади решение, поэтому он это сделает. Он сделает это для тебя, потому что уважает тебя и хочет угодить тебе. Потому что он дал тебе обещание. Но всё, чего он действительно хочет… это вытащить тебя отсюда, унести подальше и никогда не позволять никому из них прикасаться к тебе.

Я глубоко вздохнула и расправила плечи. Я хотела того же самого, чтобы он унёс меня, но я должна была пройти через это. Вот почему я пришла сюда.

— Я должна вытащить Надю оттуда. Я не могу позволить им забрать её.

Анна кивнула.

— Ну, мы сделаем всё возможное, чтобы воплотить это. Но будем реалистами. Теперь, когда она там, шансы невелики. Единственное наше преимущество, это то, что Ибрама и Сила там нет. Думаю, и других тоже, и нам придётся идти вслепую, без прикрытия. У нас нет времени на слежку, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Я знаю, что это наименее рискованный план, но всё равно есть вероятность, что никто из нас не выберется.

Она открыла одну из коробок, которые достала из шкафа в спальне, и осторожно извлекла её содержимое — несколько черных шаров размером с мячи для гольфа. Она сложила их в сумку. Заметив, что я наблюдаю за ней, она подняла один из них.

— Новое удобное изобретение Михаила. Единственная взрывчатка в городе. Ты пойдешь и схватишь Надю, а мы будем прямо снаружи, создавая всевозможные отвлекающие факторы и ожидая, чтобы прикрыть тебя, когда ты вытащишь её.

Казалось, будто к моей груди подставили дуло пистолета. Я могла бы сказать себе, что Малачи и Анна будут в большей безопасности, если войду я в гнездо, но они будут рисковать собой ради меня и Нади, независимо от того, какой план мы используем. Я была напугана до смерти, за всех нас. И воспоминание о времени, проведённом с Мазикинами, запах ладана и гнили, прикосновение когтей к моей коже, вид этого анималистического движения, заставило меня пожелать свернуться в клубок и никогда больше не двигаться. Только одно могло заставить меня чувствовать себя лучше. Только одно утешало меня с тех пор, как я явилась в город, предлагало мне утешение в этом адском месте, заставляло чувствовать себя сильнее и более способной противостоять всему этому… но он только что выскочил в гневе.

— Он будет на крыше. Он всегда поднимается наверх, когда ему нужно проветрить голову, — тихо сказала Анна. — Но поторопись. Мы не можем позволить себе ждать слишком долго. Я собираюсь пойти последить. Если что-то изменится, я приду за тобой.

В большем поощрении я и не нуждалась. Через несколько секунд я уже была за дверью и поднималась по лестнице. К тому времени, как я добралась до последнего лестничного пролёта, я уже задыхалась. Металлическая дверь, ведущая на крышу, скрипнула, когда я открыла её, но Малачи не обернулся.

Он стоял на краю, прислонившись к бортику, окружавшему крышу, и смотрел на город. Я медленно подошла к нему, давая ему возможность повернуться ко мне, но он этого не сделал. Я хотела было спросить, не ушел ли он в своих мыслях за городскую стену, но он вдруг нарушил тишину.

— Почему ты здесь? Я думал, ты будешь готовиться.

— Я готова.

Он повернулся слишком быстро, и я успела отступить. Он протянул руку мне за спину и сдернул резинку с косы, которую Анна так тщательно заплетала сегодня утром перед нашими поисками.

— Что ты делаешь? — прежде чем я успела возразить, он быстро запустил пальцы в мои волосы и распустил их. — Эй! Прекрати это! — я попыталась оттолкнуть его руки, но он проигнорировал меня. — В чём твоя проблема?

Он опустил руки по бокам и сделал несколько шагов назад.

— Так ты будешь выглядеть для них привлекательнее, — сказал он глухим, ровным голосом.

Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

— Послушай, Анна рассказала мне, как тебе пришлось поступить с Такеши. — Мышца на его челюсти начала дёргаться. — Я хотела, чтобы ты знал: я понимаю, чем рискую. И я понимаю, что возможно тебе придется сделать.

Он сжал кулаки.

— Ты ничего не понимаешь. Ты считаешь, что дав мне разрешение перерезать тебе горло, ты что-то улучшишь?

— Я предположила это. Я не хочу, чтобы какой-то Мазикин носил мою кожу. Я хочу, чтобы ты покончил с этим, если до этого дойдёт.

Он усмехнулся.

— Что ж, это очень великодушно с твоей стороны, Лила, ведь тебя бы уже давно не было. Но подумай вот о чём, когда ты так небрежно даёшь мне своё благословение: Мазикин, который завладеет твоим телом, будет смотреть на меня твоими глазами, когда я загоню её в угол. Её кожа будет такой же мягкой, как и твоя, когда я прикоснусь к ней. Когда я буду резать её, она будет кричать твоим голосом. И когда я буду стоять над её телом, наблюдая, как кровь пропитывает прекрасные волосы, которые выглядят и ощущаются точно так же, как твои, ты думаешь, я не буду чувствовать, что убил тебя? — его голос сорвался, и он отвернулся.

Я проглотила комок в горле и положила руки ему на спину, уверенная, что этот контакт успокоит нас обоих.

Я ошиблась.

— Не трогай меня.

Я отпустила руки.

— Прости. Я…

Он повернулся и наклонился вперёд.

— Что, Лила? Как ты думаешь, чего можно добиться, прикоснувшись ко мне? Ты понимаешь, что ситуация становится для меня всё хуже и хуже всякий раз, когда ты так делаешь?

С таким же успехом он мог бы дать мне пощёчину. Я опустила глаза, желая, чтобы кто-то другой носил мою кожу.