Сара Маас - Дом Земли и Крови [ЛП]

Натали одарила Брайс ехидной ухмылкой, когда она направлялась к двери своей спальни в противоположном конце гостиной. Брайс в ближайшее время не переживет колкости о способностях Рида в спальне. Особенно когда Натали была уверена, что это отразится на навыках Брайс.

— Даже не начинай, — предупредила ее Брайс. Натали сжала губы, как будто ей с трудом удавалось сдержать вопль злобного веселья. Ее гладкие черные волосы, казалось, дрожали от усилий сдержать смех, а глаза, цвета оникса, почти светились.

Брайс демонстративно проигнорировала тяжелый золотистый взгляд Коннора.

Волки. Проклятые богами волки суют свои носы в ее дела.

Их никогда нельзя было принять за обычных людей, хотя их формы были почти идентичны. Слишком высокие, слишком мускулистые, слишком неподвижные. Даже то, как они вгрызались в свою пиццу, каждое их движение было обдуманным и грациозным, это было молчаливым напоминанием о том, что они могут сделать с любым, кто прервет их.

Брайс перешагнула через вытянутые длинные ноги Зака, стараясь не наступить на белоснежный хвост Зельды, лежавшей на полу рядом с братом близнецом. Белые волки, стройные и темноволосые в человеческом обличье, были совершенно ужасны, когда они перемещались. Призраки, такое прозвище преследовало их повсюду.

Так что, да. Брайс изо всех сил старалась не наступить Зельде на пушистый хвост.

Торн, по крайней мере, одарил Брайс сочувственной улыбкой с полусгнившего кожаного кресла возле телевизора, его бейсболка была повернута назад. Он был единственным в квартире, который понимал, насколько назойливой может быть стая. И кому какое дело до настроения Даники? О безжалостности Сабины.

Для такого Омеги, как Торн, было слишком рискованно быть замеченным Альфой, как Даника. Не то чтобы Торн намекал на это кому-то из них. Но Брайс видела гравитационное притяжение, которое, казалось, происходило всякий раз, когда Даника и Торн находились в комнате вместе, как будто они были двумя звездами, вращающимися вокруг друг друга.

К счастью, Брайс добралась до своей спальни без каких-либо комментариев относительно умений ее бойфренда и закрыла за собой дверь достаточно плотно, чтобы послать их всех к черту.

Она сделала три шага к своему провисшему зеленому комоду, прежде чем по квартире разнесся смех. Мгновение спустя его заглушил злобный, не совсем человеческий рык. Глубокий, грохочущий и смертельно опасный.

Не рычание Даники, которое было похоже на воплощение смерти, мягкое, хриплое и холодное. Это был Коннор, полный жара, темперамента и чувств.

Брайс смахнула с себя пыль и грязь, которые, казалось, покрывали ее всякий раз, когда она проходила пятнадцать кварталов между квартирой и стройным зданием из песчаника, занимаемым «Антиквариатом Гриффина».

Брайс аккуратно заколола шпильками дневную вялость, которая обычно настигала ее густые винно-рыжие волосы, и поспешно нанесла свежий слой туши, чтобы вернуть немного жизни своим янтарным глазам. От принятия душа и до обувания ее черных шпилек, прошло в общей сложности двадцать минут.

Она поняла, что это доказывало то, как мало ее действительно волновало это свидание. Каждое утро она тратила чертов час на прическу и макияж. Не считая тридцатиминутного душа, чтобы привести себя в порядок, побриться и увлажнить кожу. Но двадцать минут? На ужин в «Жемчужине и Розе»?

Да, Даника была права. И Брайс знала, что сучка смотрит на часы, и, вероятно, спросит потом, схоже ли это короткое время на то, как быстро Рид выдыхается в постели.

Брайс посмотрела в сторону волков за дверью своей уютной спальни, прежде чем оглядеть тихое убежище вокруг нее. Все стены были увешаны афишами с легендарными представлениями балета в Городе Полумесяце. Когда-то она представляла себя там, среди гибких ваниров, танцующей на сцене по очереди или заставляющей зрителей рыдать от мучительной сцены смерти. Когда-то она воображала, что на этой сцене найдется место для женщины-получеловека.

Даже когда ей снова и снова говорили, что у нее не то телосложение, это не мешало ей любить танцевать. Они не остановили этот пьянящий порыв увидеть танец, исполняемый в живую, или ее занятия любительскими танцами после работы, или ее слежку за танцорами ЦЦБ, как Коннор, Итан и Торн следили за спортивными командами. Ничто не могло остановить ее от страстного желания ощутить то парящее чувство, которое она испытывала, когда танцевала, будь то в классе, в клубе или даже на проклятой богами улице.

Джунипер, по крайней мере, это не останавливало. Она решила, что это надолго, что Фавн бросила вызов судьбе и украсила сцену, построенную для фей, нимф и сильфов — и оставила все свои мечты пылиться.

Брайс выдохнула. Пора уходить. До «Жемчужины и Розы» было двадцать минут ходьбы, а на этих каблуках ей понадобилось бы двадцать пять. Нет смысла брать такси во время хаоса и скопления людей в ночь на четверг на Старой площади, когда машина бы просто застряла на месте.

Она воткнула в уши жемчужные сережки, в глубине души надеясь, что они придадут некоторую элегантность тому, что можно было бы с трудом назвать платьем. Но ей было двадцать три, и она вполне могла наслаждаться своей пышной фигурой. Она слегка улыбнулась своим загорелым ногам, когда повернулась перед большим зеркалом в полный рост, прислоненным к стене, чтобы полюбоваться своей задницей в облегающем сером платье, с намеком на текст от этой все еще болящей новой татуировки, выглядывающей из-за полуприкрытой спины, прежде чем она снова вышла в гостиную.

Даника издала злой смешок, который заглушил звук шоу о природе, которое смотрели волки.

— Даю пятьдесят серебряных марок, что охрана не пропустит тебя в таком виде.

Брайс толкнула подругу, когда стая захихикала.

— Прости, если я заставляю тебя стесняться своей костлявой задницы, Даника.

Торн громко рассмеялся.

— По крайней мере, Даника компенсирует это своей обаятельной личностью.

Брайс ухмыльнулась, глядя на красивого Омегу.

— Это должно объяснить, почему у меня свидание, а у нее его не было уже… сколько времени? Три года?

Торн подмигнул, его голубые глаза скользнули по хмурому лицу Даники.

— Должно быть, поэтому.

Даника ссутулилась в кресле и положила босые ноги на кофейный столик. Каждый ноготь был окрашен в свой цвет.

— Прошло всего два года, — пробормотала она. — Придурки.

Брайс погладила Данику по шелковистой голове, когда проходила мимо. Даника прикусила ее пальцы, сверкнув зубами.

Брайс усмехнулась, входя в узкую кухню. Стекло дребезжало, пока она рылась в верхних шкафах в поисках его…

Ах. Джин.

Она сделала один глоток. Потом еще один.

— Тяжелая ночь впереди? — Спросил Коннор, прислонившись к кухонной двери и скрестив руки на мускулистой груди.