Наталья Мазуркевич - Иная сторона Тарина [litres]

– Верно. – Я замолчала. – С Арисой были знакомы вы…

Распускались цветы на деревьях. Сладкий запах проникал в каждую щель. Даже в моем номере, где я назло соседям жгла благовония, поутру стоял нежный цветочный аромат. Оставалось лишь надеяться, что бравый служитель закона, благоухающий аки нежный бутон, выглядел тоже не слишком презентабельно в глазах местного общества.

Шла вторая неделя моих поисков и первая – нашего открытого противостояния с господином Маджери, моим соседом и надзирателем. Вот уж чем я ему так приглянулась, но он исправно выглядывал в коридор, стоило мне выйти за дверь, и так же стремительно появлялся в окнах, стоило появиться в зоне видимости. Порой на радость площадным зевакам он демонстрировал обнаженный торс, но чаще – наглухо застегнутую грудь, пусть и не под форменным мундиром, но под строгим темным камзолом, слегка поблекшим под немилосердным весенним солнцем.

Никаких обвинений, за исключением самых абсурдных и безосновательных (якобы ему стало известно о моей пагубной склонности к пьяным дебошам!), господин Маджери мне так и не предъявил. Как и господин Дайрин. Последний и вовсе, казалось бы, не думал о моем прошлом: мы беседовали лишь о настоящем и будущем.

К примеру, о сегодняшнем обеде, на который он меня пригласил и до которого оставались считаные часы. И я как будто в первый раз взволнованно носилась по комнате, сооружая из своих волос что-нибудь интереснее незапланированных результатов алхимического эксперимента.

Увы, выходило не слишком удачно: прогуляв ночь напролет, встретив рассвет под пронизывающим ветром и малодушно не расчесавшись по прибытии в гостиницу, я получила выдающееся воронье гнездо. Впрочем, даже назвав его «вороньим», я заметно преуменьшила проблему. Оставался последний шанс на успех: я дернула за шнурок, вызывая прислугу, и смущенно попросила молоденькую горничную сбегать в ближайшую косметическую лавку и купить мне распрямитель.

Как жаль, что в тот момент я подумала лишь о неприятных сплетнях и ехидном хмыке Маджери. И почему на ум не пришло откровение, что без своих чудных локонов я больше допустимого окажусь похожа на собственный портрет? Или подсознательно мне именно этого и хотелось, ведь моя настоящая внешность была куда приятнее созданной маски, а выглядеть хотелось идеально.

И…

Нет, не могло такого быть, чтобы я ревновала к самой себе.

Я тряхнула головой, едва не встретившись виском со стеной, но незапланированного свидания удалось избежать. Хотя бы одного из череды многих, выпавших на мою долю ныне.

– Я уеду из города, – неожиданно для самой себя сказала я. Сказала – и замолчала. Несмотря на полумрак комнаты, мне показалось, что мужчина недовольно скривился. – Я и так доставила вам много проблем. Поэтому… возвращение было глупым поступком. И бесчестным с моей стороны. Я… сожалею.

И я хотела было выбраться в окно, уже распахнула створки… но мне не позволили. Рывком втянули обратно в комнату и прижали к стене. Теплое прерывистое дыхание защекотало висок.

– Я не позволю, – хрипло сообщили мне.

Выставленные по обе стороны от моей головы руки, видимо, должны были свидетельствовать о серьезности его намерений. Но только сбивали с толку. Я не понимала причин его поступка, да и… сложно было в тот момент думать о чем-то, кроме неожиданной близости этого мужчины, его горячего дыхания, обжигавшего мой висок, и легкого касания моей щеки кончиками пальцев.

И все слова, протеста ли, предвкушения, вылетели из головы, стоило ему заглянуть мне в глаза. Нет, он не был первым, кто смотрел на меня с желанием или страстью, не был и первым, чей взгляд прожигал насквозь. Мне доводилось ощущать и чужую ненависть, и признательность, и даже влюбленность, но так на меня не смотрел еще никто. И я не знала, что предпринять. Просто не ожидала от нелюбимого шефа, заставлявшего меня грызть гранит науки и наставлявшего на путь истинный угрозами и наказаниями, той нежности, которой был полон его взгляд. Той печали, что плескалась в его глазах. И того разочарования, что смотрело на меня из дальних уголков его души. Разочарования в самом себе.

Это не могло продолжаться вечно. Я первой отвернулась, уткнувшись лбом в его грудь и вдохнув привычный аромат свежести его духов. Сердце болезненно сжалось от осознания: те самые, что я сама выбирала когда-то. И с некоторым сожалением подумала: жаль, что он их не вылил.

– Вы их оставили… – не совсем к месту сообщила я.

– Не смог избавиться, – хрипло отозвался он. И неохотно признался: – Не захотел.

– Коллекция была бы неполной? – сдавленно предположила я, отстраняясь и поднимая взгляд на собеседника.

– Ее бы не стало, – тихо сообщили мне. И добавили: – Я не храню вещи государственных преступников без веской причины.

– По ним найти меня не удалось бы, – попыталась разрядить обстановку, но, видимо, лишь накалила.

– Была другая причина, – заверил меня любимый шеф.

Я замолчала. Спрашивать дальше было боязно: не ко всем ответам я была готова. Но продолжить разговор следовало. Хотя бы затем, чтобы узнать, когда я смогу уйти и забыть о своей глупой вылазке.

– Я могу идти?

– Если дадите слово, что не сбежите до бала.

Дайрин отступил на два шага. И тон его голоса мгновенно изменился. Он вновь был таким, каким я привыкла видеть его на работе: холодным, расчетливым, невероятно отчужденным и, кажется, не совсем живым. Этакий рабочий голем, замаскированный под человека, чтобы не пугать служащих и не плодить слухи о восстании механизмов.

– Только до бала?

– На большее вы не согласитесь, – усмехнулся визави.

От кокетства я с трудом, но удержалась. Чувствовала: еще чуть-чуть – и беседа пойдет уже не здесь. А вот где именно – в кабинете ли или местах более закрытых – интуиция отказывалась сообщать. А разум… опыт не хотел меня расстраивать.

– Значит, до бала?..

– До бала…

Весь путь до ворот я спиной чувствовала его взгляд.

Жизнь в посольстве не останавливалась даже ночью. У ворот дежурили офицеры из охраны. В холле, стоило пересечь порог, появился дворецкий. Мне не требовались его услуги. Напротив, хотелось, чтобы никто не заметил моего возвращения.

Лестница порадовала тишиной и пустотой. Наверное, высшие силы все же снисходят до просьб обычных смертных не только ради собственного развлечения. В противном случае или господин посол, или кто-нибудь из горничных не обошли бы вниманием такое происшествие, как расстроенную меня.

Замок был заперт автоматически. Так же, не слишком отдавая отчет своим действиям, я прошмыгнула на подоконник и, скрывшись за шторкой, уткнулась лбом в холодное стекло.