Дарья Кузнецова - Образцовый самец

– Расскажи мне, что такое слияние? – смирилась я с отсутствием в её голове других мыслей. Может, хоть об этом явлении расскажет подробнее?

В ответ в глазах женщины вспыхнул восторженный, даже фанатичный огонёк. Кажется, этот вопрос наконец-то нашёл адресата...

– Слияние – это лучшее, что мoжет быть! – воодушевлённо, с восторгом откликнулась Унка. – Это единение, это разделение жизни на двоих, это невероятное наслаждение! Ты никогда не будешь одна, он никогда тебя не оставит, будет верен до конца жизни и больше ни на кого не посмотрит. Да и тебе никто, кроме него, не будет нужен. Пара, прошедшая слияние, это самая большая ценнoсть, они приносят потомство, а с детьми помогают все бессемейные жители.

– Обязательно, – выдавила я.

Ну просто рай кромешный!

Хочу домой. Согласна писать отчёты за всю лабораторию, дежурить на суточных прогонах и прозвонить все соединения прототипа напрямую, примитивным тестером. Работать без выходных, отпуска, праздников и даже обеда.

Лучше бы они нас сожрать пытались!..

Однако вслух я об этом, конечно, не заговорила и продолжила слушать восхищённую трескотню. Ещё раз вскользь помянув Нурия и его достоинства, Унка вернулась к расхваливанию слияния. Она журчала , что после этого наступает полное взаимопонимание, потому что секретов нет и двое становятся единым целым. И умирают, как в сказке, в один день,и никто в мире больше не нужен… и так по кругу.

До этой речи я порой поглядывала на Нурия с интересом – всё-таки мужик красивый, да и искреннее восхищение его подкупало – и в теории допускала мысль о более близком знакомстве. Было интересно пощупать его просто в порядке нового опыта. Ну не попадалось в моей жизни таких роскошных атлетов из рекламы мужского нижнего белья, а тут такой шанс! Теперь… нет уж, в чёрной дыре я видала вот это вот всё. Лучше в бордель с андроидами на выходные – бездуховно, зато и без последствий в виде многочисленнoго потомства, с которым помогают бессемейные жители.

Только бы добраться до Союза! И поскорее...

Миновав несколько коридоров, мы вышли из жилых в общественные зоны. Болтать про слияние Унка, к счастью, перестала, вместо этого переключилась в режим экскурсовода, и я наконец-то перевела дух. От слова «слияние» уже начало передёргивать .

Общественная зона представляла собой очень широкий и длинный тоннель, замкнутый в кольцо. С разных сторон в него втекали переулки поменьше, причём порой даже сверху и снизу – такие, куда без арения нет смысла соваться. А между проходами размещались всевозможные – oчень немногочисленные – магазинчики и кафе.

Точнее, сначала так показалось, я даже вздохнула с облегчением : хоть что-то у них как у людей! Рано обрадовалась . Магазинчики оказались вроде бы магазинчиками, с одним «но» : в них всё было бесплатным. То есть совсем. То есть наша с Гараниным попытка объяснить, что такое деньги и зачем они нужны, провалилась с треском. Зачем деньги, если всё и так делается и отдаётся тем, кому оно нужно?

При этом – полное самообслуживание, никто даже за порядком не следит. Добыть тут можно было только готовую еду, обувь, одежду, одноoбразное постельное бельё и в единственном месте – средства для мытья тела. Даже посуды нет.

Коммунистическая утопия, в полном смысле этого слова. Поразительно! И ведь ничего, существует себе спокойно,и никто из местных не рвётся менять привычные порядки и хапать больше, чем есть у других. Действительно, зачем , если оно одинаковое и всем доступное? Даже дети уже общие...

С женщинами вот только неувязочка вышла и вопиющее неравенство. Но местные почему-то не роптали, это был железный закон : женщина выбирает одного и на всю жизнь, никаких свальных оргий.

Вновь поднимать тему слияния с Ункой было боязно, не заткнёшь же потом, но я рискнула, надо же выяснить до конца. Осторожные расспросы подтвердили : всё только по взаимному согласию и желанию,иначе никакого слияния не получится и даже потомства не будет. Понятия не имею, как это у них работало с биологической точки зрения, если вообще работало,и на чём мoгло сказываться женское несогласие, но – грех жаловаться. Главное, чтобы местные в это свято верили и не рвались проверять .

Пока гуляли, Унка подoбрала мне пару платьишек. Точнее, буквально всучила : тех двух, которые выдал с самого начала Нурий, лично мне было достаточно, негде тут форсить, но с этой особой оказалось проще согласиться.

А вообще удивительное дело. Женщин по пальцам пересчитать можно, мужики почти все – рослые, плечистые, но при этом на меня платье нужного размера найти – совсем не проблема. Ткань, конечно, достаточно эластичная и даёт простор для манёвра, но всё же.

– Может,и тебе наряд найдём? - дежурно поддела я полковника. – Что ты как отщепенец!

– Не нуждаюсь, - отмахнулся начбез.

– Всё-таки стесняешься волосатых лодыжек? - захихикала я.

Гаранин только бросил на меня выразительный хмурый взгляд, но на провокацию не поддался. А жаль, что он так быстро перестал реагировать, дразнить его было приятно.

Все объяснения удивлённого Нурия, пытавшегося одеть начбеза согласно местным традициям, натыкались на стену ярoстного протеста. Мои подшучивания в тот момент, кажется,и вовсе довели полковника до активного термического излучения фотонов в видимой части спектра. Однако Гаранин показал себя настоящим профи: сдержался, никого не убил и в конечном итоге добился-таки своего,то есть получил штаны с рубашкой.

После чего на него совершенно перестали обращать внимание наши учителя. До полного игнорирования не дошло, однако отношение заметно изменилось. Я попыталась расспросить Нурия, что не так с подобной одеждой и теми, кто её носит, но блондин делал вид, что не понимает вопроса. А полковник даже спрашивать не стал : мол, пусть его хоть увечным считают, но надеть юбку, при наличии альтернативы, этo его не заставит.

Как ребёнок, честное слово. А ещё суровый спецназовец с опытом службы на диких планетах!

Впрочем, он же не контактёр, силовик. Видимо, внедрение в чужеродную среду в обязанности Гаранина никогда не входило.

Полковник и сейчас следовал за нами буквально тенью, даром что наряд на нём был весёлого оранжевого цвета. Отстань начбез, потеряйся среди прохожих, и Нурий с родителями этого бы, кажется, не заметили. Я пригляделась к поведению остальных местных и пришла к выводу, что отношение к начбезу действительно стало особенным: аборигены словно бы смотрели сквозь Гаранина, да и сквозь других мужчин в такой одежде, очень немногочисленных, – тоже. Интересно, в чём тут дело? Рабочие комбинезоны вроде бы никого не смущали...

Штаны с рубашками даже раздавали в специальном закутке, отделённом от прочих одёжных завалов. Я попыталась проявить любопытство и выпросить себе похожее, но они даже слушать не стали. Это не для женщин – и всё,и никаких больше объяснений.