Илона Эндрюс - Взмах меча

Мод, как губка, впитала все увиденное, и за долю секунды образ был выжжен в ее сознании: крошечная и бледная Хелен, лежащая на медицинской койке, дюжина металлических рук, нависших над ней, паутина современной капельницы, и медик, сидящий рядом с ней с мрачным лицом.

Она бросилась к кровати, и тут Карат навалилась на нее сверху, изо всех сил оттягивая назад, а медик встал перед ней, вытягивая руки и что-то говоря. Она пробивалась вперед, таща за собой Карат, и медик врезался в нее, отталкивая назад, его голос был настойчивым.

Наконец, слова дошли до нее.

— …не прикасайтесь…

Она должна была остановиться. Прошло еще несколько секунд, прежде чем ее тело догнало разум. Мод перестала сопротивляться.

— …пока стабильна, — сказал медик.

Она, наконец-то, смогла заговорить.

— Что случилось?

Карат мягко, но решительно подтолкнул ее обратно в вестибюль.

— Не здесь.

— Мне нужно видеть ее.

— Остановитесь, — сказал врач. — Посмотрите на себя.

Мод заставила себя отвести взгляд от Хелен и посмотрела на свои доспехи. Она была вся перепачкана кровью Арланда. Она промыла ему руку и залечила раны, но, должно быть, что-то попало на нее, когда он целовал ее.

— Я стабилизировал ее состояние, — сказал врач. — Вы несете орду микробов, и вся в крови. Вы не сможете помочь ей, если останетесь здесь. Вы можете только навредить ей.

Мод пришлось выйти. Все в ней кричало, чтобы она вернулась в палату, как будто просто подойдя к кровати, она волшебным образом все исправит, а Хелен сядет и скажет: «Привет, мамочка». Что вряд ли случилось бы.

Все это казалось нереальным. Это было похоже на сон, на какой-то кошмар, и ей отчаянно захотелось проснуться. Она хотела все исправить. Если бы только была какая-нибудь кнопка, которую она могла бы нажать, чтобы вернуть все в нормальное русло.

— Пойдем со мной, — сказала Карат.

Она ничего не могла поделать. Мод повернулась и вышла в вестибюль. Медик и Карат последовали за ней

— И что же случилось? — снова спросила Мод. Ее голос звучал странно, как будто он исходил от кого-то другого.

— Хелен была на озере с другими детьми, — сказал Сорен. — Ну, жуки тоже были там, плавали в отведенном им месте. Через некоторое время сопровождающие заставили детей выйти из воды, чтобы сделать перерыв, согреться и перекусить. Дети поели и решили поиграть «в охоту и бег».

«Охота и бег» была вампирской версией салок. Хелен бы это понравилось.

— Хелен подбежала совсем близко к тачи, — продолжил Сорен.

— А потом один из них ее укусил! — прорычала Илемина.

— Хелен потеряла сознание, — сказал Сорен. — Ее срочно доставили сюда, в медотсек. Тачи были задержаны, а остальные заключены под стражу в своих апартаментах. Мы пытались расспросить его, но он отказывается говорить. Никто из них не разговаривает с нами, и о том, чтобы причинить ему вред, не может быть и речи, пока мы не узнаем, выживет ли Хелен.

Это «выживет ли» ударило Мод как кувалда. Ей хотелось упасть на пол, сжать кулаки и закричать. Но у нее не было времени.

— Он укусил ребенка. — Лицо Илемины исказилось от злобы. Она обнажила клыки, сверкая глазами. Первобытное рычание сотрясло ее губы. Это было все равно, что смотреть на воплощенную ярость. — Я убью их всех до единого. Я уничтожу их планету. Их внуки будут дрожать при виде приближающегося вампира.

Со стороны любого другого это выглядело бы как грандиозное зрелище. Но Илемина имела в виду каждое слово. Отубар зарычал в ответ. Карат сжала свой кровавый меч. Вся комната была на волосок от насилия. Вот так и начинались войны.

— Все гораздо сложнее, — сказал медик. — У нас есть данные о яде тачи, но в ее организме есть синтетическое соединение, которое не соответствует тому, что мы знаем о тачи.

Острые, зазубренные осколки сошлись вместе в голове Мод. Вампиры лелеяли детей. Большего сокровища не существовало. Они также очень любили Хелен. Они считали ее одной из своих. А потом ее укусил жук, как будто она была добычей. Это пробуждало первобытный отклик, коллективную расовую память о мукама, захватчиках, пожиравших детей вампиров.

— Где сейчас тачи? — спросила она.

— Через коридор, — сказал ей Сорен. — Леди Мод, вы не можете причинить ему вреда. Возможно, у него есть ключ к выздоровлению вашей дочери.

— Мне нужно с ним поговорить. — Она вложила сталь в эти слова.

— Пойдемте со мной. — Сорен вышел из вестибюля в коридор и направился к двери напротив медотсека.

Мод последовала за ним, чувствуя, что Илемина, Отубар, Карат и медик идут прямо за ней. Дверь скользнула в сторону, открывая маленькую камеру. Внутри нее на полу сидел мужчина-тачи, связанный по рукам и ногам скафандром пленника. Сделанный из прочного полимера и утяжеленный, скафандр обернулся вокруг него, как смирительная рубашка. Его экзоскелет выцвел до едва заметного серого цвета.

Мод вошла в камеру, опустилась перед ним на колени и открыла замок, освободив пленника от скафандра. Тот упал, а тачи вскочил над ней во весь рост.

Она вскочила на ноги и склонила голову.

— Спасибо вам за спасение моего ребенка.

Тачи стал ярко-синим, как индиго.

— Обращайтесь, дочь хранителей.

— КОМУ-ТО ЛУЧШЕ ОБЪЯСНИТЬ МНЕ ВСЕ ЭТО, — прорычала Илемина.

— Яд тачи не смертелен для большинства видов. — Мод отступила в сторону, давая тачи возможность расправить крылья. — Он предназначен для того, чтобы поместить добычу в состояние анабиоза, замедляя ее жизнедеятельность, чтобы сохранить свежесть.

Карат поморщилась.

— Если бы он хотел убить Хелен, то просто отрубил бы ей голову, — продолжила Мод. — Как только вы сказали, что он ее укусил, я сразу поняла, что это было не нападение.

Илемина перевела взгляд на тачи.

— Почему же вы ничего нам не сказали?

Тачи расправил свои индиговые отростки. Этот жест был очень похож на то, как человек разводит руки в галльском пожатии плечами, как бы говоря: «Это не моя вина, я ничего не портил, это все вы. Теперь сами и думайте».

Илемина повернулась к Мод.

— Что это значит?

— Это значит, что он считает вас ксенофобами, склонным к необдуманным и жестоким поступкам, поэтому не видит смысла объясняться. Вы бы все равно ему не поверили.

Глаза Илемины сузились. Она пронзила тачи своим пристальным взглядом.

— Я не собираюсь делать это простым для вас, — сказал он.

Илемина сверкнула клыками.

— А вы попробуйте.

Тачи повернулся к Мод и перешел на акитский диалект.

— Они думают, что это я убил ребенка, королева очень рассердилась. Теперь они знают, что я спас ребенка, но она все равно сердится. Я не понимаю этот биологический вид. Как им вообще удалось дожить до межзвездной цивилизации без самоуничтожения?