Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

Надо было уйти в Ульфхольм, как советовал Гуннульф, угрюмо подумал он, выходя на палубу. Но — клятва. В конце концов, конунг Олаф заслуживал того, чтобы его старший сын узнал, что случилось с отцом. И от Торгейра кожу под гривной не жжет. Для всех будет лучше, если именно он станет новым конунгом Эрхейма…

Но как быть со Свейтлан?

Её все равно придется выпускать из каюты, подумал Ульф. Хотя бы иногда — чтобы умылась, сходила в отхожее место…

И рано или поздно Торгейр или кто-нибудь из его людей её заметит. Излишняя скрытность только вызовет ненужные вопросы.

Скажу сыну конунга, что везу на драккаре жену, решил на ходу Ульф. Будет спрашивать — совру, что удачно купил подходящую рабыню, тут же дал свободу и женился. Тем более что волосы у Свейтлан недлинные. И языка она не знает, как и положено рабыне, недавно привезенной из дальних краев…

Но свободно ходить по драккару и мозолить глаза чужим мужикам ей незачем.

Кожу Ульфа под гривной неприятно зажгло — несколько человек, без дела болтавшихся на палубе, посмотрели в его сторону. Он, не меняясь в лице, в два прыжка выбрался на причал. Заторопился к берегу, думая уже о другом.

Зачем сын конунга решил вернуться в Нордмарк на чужом драккаре? В то, что корабли Торгейра позарез нужны здесь, Ульф не верил. У дальних причалов Грюпанга прямо сейчас покачивались на мелкой волне сторожевые драккары Хрёланда. Пять скидбладниров, таких же, как его «Черный волк».

Может, Олафсон опасается предательства? И полагает, что не вернется в Нордмарк живым, если отчалит на одном из своих драккаров?

Пожалуй, так оно и есть, решил Ульф. Не зря же сын конунга заявил, что согласен спать рядом с воинами из чужого хирда, оставив личную стражу на палубе. И то, что Торгейр сидел здесь, на рейде Грюпанга, не спеша уйти в открытое море, тоже было неспроста.

Все-таки конунг Олаф пропал из собственной крепости, причем пропал уже мертвым, если только Гуннульфа не подвел его нюх… может, Олафсон опасается чего-то подобного? И не доверяет даже своей охране?

Правда, страхом от него не пахло. Только сильной тревогой. И лишь немного горечью — все-таки он только что узнал о том, что его отец, возможно, мертв.

Но Торгейр воин и сын конунга. Его с детства учили загонять страх вглубь, не показывать ничего, не распускать себя…

Я влез в людские игры по самый хвост, мелькнуло у Ульфа, пока он шагал по причалу. Оборотень ощерился, пара человек, несших на один из кораблей мешки с припасами, резко подались в сторону. Под гривной тут же запекло.

Он ускорил шаг, решив на ходу — сначала зайду к Ингульфу за одеждой для Свейтлан. Припасов на обратный путь хватит. За пресной водой люди уже посланы. Главное, успеть вернуться до того, как Торгейр закончит свой разговор с Ульвданом и ступит на палубу «Черного волка».

Впрочем, ярл Хрёланда живет на дальнем конце Грюпанга, его крепость смотрит не на гавань, а на море с южной стороны от бухты. Торгейру ещё надо дойти туда…

Ульф ускорил шаг. Доски настила погромыхивали под ногами, но не прогибались под весом оборотня — на Хрёланде добывали железо и медь, и причалы здесь были сделаны на совесть, под тяжелые тележки с крицами и готовым товаром. Самым разным, от мечей до медных светильников и посуды…

***

Света стояла у борта, разглядывая Грюпанг.

Город лез вверх по пологим горным склонам лестницей из зеленых крыш, над которыми курились дымки. Там, где заканчивались дома, дымные столбы становились гуще и черней.

Крепости тут не было, в отличие от Нордмарка. От небольших площадей на берегу растопыренными пальцами уходили в море причалы. К воде между ними стекали неширокие улочки, у конца каждой покачивались лодки.

Корабли в гавани мало походили на драккар Ульфа. Тут были суда и покрупней, и помельче «Черного волка». Но у большей части на мачтах имелись паруса. Кое-где шла погрузка-выгрузка…

Люди Ульфа стояли на палубе, часть даже перебралась на причал. Вокруг неё было оставлено пустое место — широким полукругом, показательно. К Свете никто не подходил, она тоже ни с кем не пыталась заговорить.

Кто их знает, эти средневековые нравы, думала Света, глядя на город — и вдыхая воздух, в котором солено-йодистый запах моря мешался с кисловатым привкусом дыма. Может, теперь, когда она стала женой Ульфа, разговор с ней грозит его воинам неприятностями? Она жена их командира, вдруг с ней не положено болтать просто так, не по делу…

Света так и стояла, разглядывая город и людей на ближайшей площади — одетых в яркие, разноцветные рубахи. А потом на причале показался отряд. В сторону «Черного волка», выстроившись по двое, шли высокие мужики. Все в доспехах, усаженных бляхами темного металла. В таких же шлемах.

Только человек в голове отряда шел с непокрытой головой. И был без доспеха, хоть и с мечом на поясе. Длинные, светло-каштановые с рыжиной, волосы. Красивое лицо — уверенное, с широким, упрямым подбородком, с густыми бровями вразлет, с ровным носом…

Отряд остановился у сходни, перекинутой на причал с драккара Ульфа. Теперь уже можно было разглядеть заплечные мешки за спинами пришедших. Мужчина без шлема и без доспеха, стоявший впереди, громко спросил:

— Где Ульф?

— Ярл в городе! — крикнул в ответ один из людей Ульфа. — Приветствуем тебя, Торгейр Олафсон!

Тот, кого назвали Торгейром, тут же молча зашагал по сходням — ещё с причала бросив внимательный взгляд на Свету. Она напряглась…

Может, вернуться в каюту, мелькнула у неё быстрая мысль. Но раз теперь она жена Ульфа, разве не нужно узнать, кто пришел на его корабль? И посмотреть, что будут делать пришедшие?

Следом за Торгейром по доскам сходен двинулись люди в доспехах. Команда «Черного волка» им не препятствовала — наоборот, люди Ульфа отступили к носу и корме, освобождая место для идущих.

Значит, это не враги, подумала Света.

Торгейр тем временем двинулся к ней. Остановился всего в паре шагов — и спросил с едва заметным оттенком пренебрежения в голосе, равнодушно рассматривая Свету:

— Кто это?

Она беспомощно оглянулась в сторону людей Ульфа, толпившихся теперь у неё за спиной.

— Жена ярла, — объявил кто-то. — Наш ярл женился этим утром… вернее, этой ночью.

На лице Торгейра мелькнула ухмылка — но тут же пропала.

— Ульф женился? Прямо в море? Мне он об этом не сказал. Как тебя зовут, жена Ульфа?

— Свейтлан Холегсдоутир, — пробормотала она.

И вздернула подбородок. Посмотрела строго, поджав губы. Решила — раз уж не могу ответить, буду по крайней мере стоять с гордым видом.

Узнать бы ещё, кто этот Торгейр Олафсон и зачем он сюда явился…

— У твоего отца странное имя, женщина, — сообщил ей мужчина. — Да и у тебя тоже.