Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

— Ноги поднимай повыше, чтобы не запнуться в темноте. И не кричи, что бы ни случилось…

Ещё за два шага до двери Ульф принюхался, но ничего похожего на человеческий запах не почуял. Толкнул створку, та открылась с тихим скрипом.

Ветер ударил в лицо, рассказывая сразу все. Прямо напротив находилась конюшня. Оттуда попахивало конским потом, навозом и сеном. Он даже расслышал, как в стойлах тихо пофыркивают сонные кони…

Справа в темноте пряталась крепостная стена — и дальше, за мастерской, её прорезали ворота. Оттуда, с той стороны, тянуло людьми. В свист ветра шорохом вплетались звуки далекого, приглушенного разговора.

— Меч придержи, чтобы не звякнул на повороте, — шепотом посоветовал Ульф своему спутнику.

А затем зашагал, придерживая Торгейра за рукав кольчуги — и обходя мастерскую с левой стороны, подальше от ворот со стражниками.

Над темными крышами, смутно различимая во мраке, поднималась единственная башня крепости, к которой примыкал дом конунга. Там, в одном из концов длинного здания, находились опочивальни Олафа и его сыновей.

И как сказал Торгейр, именно там следовало искать Гудбранда и Сигтрюга. Племянник конунга, приезжая в Нордмарк, всегда останавливался в доме дяди…

Ульф мягким скользким шагом двинулся в сторону башни. Досадливо подумал на ходу — так он из оборотня превратится в няньку. Вместо того, чтобы побыстрей добраться до Гудбранда, приходится присматривать за человеком. Идти помедленней, чтобы тот не упал, не зацепился за что-нибудь мечом…

Торгейр топал с ним рядом, позвякивая кольчугой. Но крепость вокруг спала, и они в темноте обогнули женский дом, ещё пару кладовых — а потом вышли к башне, так никем и не замеченные.

Оттуда Ульф уже крался, двигаясь ещё медленнее и держась в паре шагов от каменной стены. От дальнего входа доносились звуки тихого разговора. Беседовали, как разобрал оборотень, о Гудбранде. Имя Сигтрюга прозвучало лишь один раз.

Остановился Ульф в десятке шагов от угла, подсвеченного неяркими отблесками альвова огня, горевшего у входа. Проворчал едва слышно:

— Посиди тут. Подойдешь, когда окликну. Главное, не шуми.

— Понял, — пробормотал Торгейр.

И Ульф двинулся вперед — но уже один, без человека на хвосте. Добрался до угла, выглянул.

Вход сторожили четверо. Горел фонарь, поставленный на утоптанную землю в трех шагах от двери, и двое мужиков мирно дремали, сидя под стеной. Ещё двое стояли возле двери, негромко обсуждая новость о том, что Гудбранд обещался повысить жалованье всем, кто служит в крепости — если они дадут клятву, что будут ему служить…

Ульф отступил назад. Тихо, медленно вытащил из ременных петель меч, опустил его на землю. Расстегнул уже не нужную перевязь, уложил рядом с мечом. Следом снял с шеи серебряную гривну, уложил поверх ножен.

И, стянув рубаху, обмотал ею меч, прихватив и гривну. Связал узлом рукава, закрепляя обмотку.

А потом снова взялся за перевязь. Скрутил её в тугой ком, отступил от стены шагов на пять — и швырнул так, чтобы перелетела через высокую дерновую крышу.

По ту сторону конунгова дома шумнуло. Стоявшие у двери обернулись в ту сторону…

Ульф метнулся вперед.

Меч в ножнах с глухим звуком ударил по шлему того, кто стоял поближе. Почти тут же приласкал второго.

Один из дремавших, встрепенувшись, открыл глаза как раз тогда, когда оборотень прыгнул к нему, разворачиваясь в прыжке. Спал стражник с непокрытой головой, пристроив шлем на колене — и оглобля меча упала ему на темя мягко, почти неслышно.

Удачная ночь, подумал Ульф, поворачиваясь к последнему стражнику. И ветер свистит по двору, приглушая звуки, и дует со стороны ворот, унося шум дальше, в горы…

Может, как раз из-за этой благодушной мысли, промелькнувшей в уме чуть раньше, чем следовало — но к четвертому стражнику Ульф запоздал. Мужчина успел вскочить, каркнул сипло:

— Тре…

Но оборотень, мгновенно оказавшись рядом, врезал рукоятью меча по разинутому рту. Крик оборвался, человек издал булькающий звук. Ульф добавил ещё — уже обмотанным мечом, по шлему.

И стало тихо. Потом по камню цокнуло железо, из-за угла высунулся Торгейр. Спросил быстро:

— Как ты? Со всеми справился?

Ульф в ответ только молча оскалился. Подумал недовольно — ведь велел же сидеть тихо, пока не позову…

Но отвлекаться не следовало, и Ульф быстро повел головой, принюхиваясь.

Из-под двери конунгова дома текли запахи людей, стоявших на страже в коридоре, куда выходили двери опочивален. Там было человек шесть, не меньше.

А ещё из-за двери доносились шаги. Шум у входа услышали, кого-то из воинов послали узнать, в чем дело.

— Как войду, прикроешь дверь, — тихо бросил оборотень Торгейру, который по-прежнему выглядывал из-за угла.

А потом замер возле косяка, вжавшись в стену. И едва дверь открылась, одной рукой сгреб кольчугу на груди человека, уже занесшего ногу над порогом. Рванул его вперед, разворачивая вокруг себя — так, что голова в шлеме врезалась в каменную кладку. Железо глухо загудело, подшлемник, набитый шерстяной волосиной, смягчил удар…

Тело ещё падало — а Ульф, пригнувшись, уже мчался длинными прыжками по коридору. С размаху налетел всем телом на воина, стоявшего первым. Тот завалился назад, на следующего мужика.

Оборотень ещё успел врезать под лицевую пластину падавшего — рукой, свободной от меча. Тут же вскинулся, отталкиваясь от уже обмякшего тела…

И на ходу вбил голую пятку в челюсть стражника, который медленно — по меркам самого Ульфа — ворочался под упавшим, пытаясь приподняться.

Под ногой, сейчас похожей на звериную лапу, хрустнули кости.

Кто-то из оставшихся трех воинов внезапно опомнился, вскрикнул:

— Обор…

Но Ульф был уже рядом — и рукоятью меча, почти без замаха, вмазал под скулу. Крик оборвался. Ещё два удара, по одному на каждого…

Сзади наконец захлопнулась дверь. Торгейр все-таки пригодился.

А в коридоре стало тихо. Зато долго, как-то придушено, вскрикнули в одной из опочивален. Оборотень, ощерившись, выдрал наконец меч из ножен. Разнес нужную дверь одним ударом, влетел…

Возле широкого ложа, сжавшись в комок, замерла голая баба. В открытое окно медленно — опять-таки медленно только для оборотня — лез обнаженный мужик. Ульф поймал его за ногу, приложил рукоятью по затылку, отшвырнул назад, к ложу.

И, не тратя времени, захлопнул створку окна, в которой поблескивало небьющееся стекло темных альвов. Рявкнул бабе:

— Сиди и не дыши! А то убью!

Следом вылетел в коридор. Пронесся по нему, принюхиваясь…

А потом рубанул мечом по двери, от которой тепло, живо пахло Сигтрюгом.

Здесь бабы не оказалось. Зато окошко было открыто — и из него как раз сейчас выскочил полуголый человек. Сигтрюг не стал тратить время на крики, вместо этого он кинулся бежать…