Джиллиан - Сказки моей осени (СИ)

“Кабинет” почти незаметно был поделён на две части. Одна, видимо, предназначалась для скудной мебели - для стола и стульев, и создавала впечатление жилой комнаты. Вторая - без ковровых покрытий на полу - предназначалась для проведения ритуала. Для начала Настя попробовала сдвинуть стол с места. Увы… Сдвинула и легко. Затем снова тщательно обыскала помещение. Ни капельки надежды на потенциальный побег. Взъерошенная, она постояла в раздумье посреди “кабинета”, а потом вспомнила и помчалась в “ванную” - то бишь в умывальню. Потом сообразила и сначала вернулась к входной двери, где убрала от той же двери стул, приткнувшийся к ней на двух ножках. В умывальне-то она может закрыться безо всяких подозрений, что делает нечто непозволительное.

Умывальня. Последняя надежда. Настя осторожно, но плотно простукала и прошлёпала стены, потолок. Перенесла с места таз для умывания и вёдра. Умудрилась даже отогнуть от стены полочку для мыла и других средств гигиены.

Бессильно села на табурет, где утром стоял тот же таз для умывания. Нет. Из подвала сбежать трудно. Если и вовсе не возможно.

Ристерда нет. Она сама почти в тюрьме - и неизвестно, как долго здесь будет. Убить столовым ножом Бераака? Что это даст? Его слуги тут же схватят её. Да и хватит ли у неё духу убить?

Настя позорно разревелась, а потом долго плескала холодной водой в лицо, чтобы не было видно опухших от плача глаз.

- Но звать буду каждую минуту свободного времени, - прошептала она себе и горестно всхлипнула, снова не удержавшись. - Ведь меня наверняка будут искать!..

Через три дня она убедилась, что странный сон, из которого её вырвала нахалка Мор в первую ночь после похищения, не был странным. То, что ей не хотелось просыпаться, то, что просыпалась ужасающе трудно, а потом еле-еле привыкла к такому режиму - всё говорило, что для неё поменяли впечатления дня и ночи. Она теперь спала днём, а бодрствовала по ночам.

А Бераак выполнял свою мечту: он зарабатывал на ней, да ещё как!

Бывало, что по ночам, которые для неё стали днями, он приводил на ритуал к Слушающей по пять-шесть человек.

Поначалу Настя едва сдерживала свои эмоции: это люди с поверхности земли! А если она скажет им хотя бы словечко, кто она и откуда здесь? Но глядя на лица, чьи глаза завязаны, понимая, что им приказали молчать в присутствии Слушающей, она постепенно сникла. Сначала испытывала счастье, слушая заикающуюся речь фамильяров, которые с преобразившимися хозяевами начинали говорить быстрей, без растягивания звуков, потом тоже стало всё равно - и ритуалы, во время которых думала, как бы сбежать с помощью магов, проходили чисто машинально… Сутки сменяли другие, а девушка всё убеждённей приходила к мысли, что для неё жизнь в этом месте - медленная смерть. Пару раз она поплакала при Берааке, чуть не с ненавистью рыдала, выплёскивая на него свою злость, а потом успокоилась.

Как-то очень легко успокоилась. Стало всё равно. Когда думала о тех, кто остался наверху и пропал для неё навсегда, просто вспоминала события, которые проходили совместно с ними. А потом и вспоминать перестала. Жила тупо от одного “дня” к другому. Просыпалась с кратким ритуалом: “Доброго утра, Ристерд”. Засыпала с тем же ритуалом: “Спокойной ночи, Ристерд”. Ещё один ритуал: ей принесли книги, и в самой толстой, которую, как надеялась, не сразу заберут назад, потому что в ней постоянно торчала закладка, она на предпоследней странице начала ногтем отдавливать чёрточки, чтобы считать дни, проведённые в самой настоящей темнице.

Читала первые два дня. Потом и книги опостылели.

Небольшое разнообразие вносили служанки, которые под контролем мужчин-громил приходили мыть полы в её комнатах и прибираться или менять постельное бельё. Но с ними даже поговорить не удавалось: кажется, им тоже строго-настрого приказали, чтобы не смели общаться с нею.

Раз, отчаявшись, она попросила Бераака хотя бы раз вывести её на воздух.

Он категорически отрезал:

- Нет. Такого не будет!

- А что будет? - безучастно спросила она.

- Ты всегда будешь подчиняться мне! - самоуверенно объявил он. - Что я ни скажу - сделаешь! Понятно?

- А если пропадёт дар Слушающей?

- Тогда ты… - Он ухмыльнулся. - Получишь нож в бок и будешь похоронена в дальнем углу моего двора.

Однажды, проснувшись среди ночи, Настя долго смотрела на огонёк свечи, которую зажгла перед сном. Голова чистая и ясная. Никакой тупости. Девушка встревожилась, но не сумела сделать нужный вывод, решив, что всё прояснится “утром”. А на завтрак снова выпила травяной чай и забыла обо всём, что коротко пережила ночью.

И снова её больше ничего не интересовало. Вскоре Настя, как ей показалось, научилась отключаться от своих переживаний. Могла сидеть на стуле или на кровати и бездумно смотреть в стену напротив. Сначала боялась клаустрофобии, но эта боязнь медленно утонула в том же безразличии.

Когда на предпоследней странице толстой книги накопилось четырнадцать чёрточек, Настя с трудом пробилась сквозь странную апатию и во время завтрака с Берааком монотонно сказала ему:

- Сегодня проводить ритуал не буду.

- Как это?! - вскинулся хозяин темницы.

- А вот так.

- Не хочешь объяснить? - разгневанно потребовал тот.

- Не хочу. Да и зачем?

- Твой кузен… - вкрадчиво и угрожающе начал Бераак, вглядываясь в её глаза.

Девушка пожала плечами.

- И что? Что - мой кузен? Убьёшь его, что ли? И? Мне от этого ни холодно, ни жарко, честно говоря. Можешь, кстати, и даму Летицию убить. И меня заодно. И вообще… - Она равнодушно посмотрела на него, с трудом держа глаза открытыми. - Мне спать хочется. Постоянно. Проводи сам свои ритуалы. Мне они опостылели. А я усну…

Она потянулась за привычной чашкой с чаем. Бераак неожиданно выхватил чашку из её вялой руки и зарычал:

- Потом выпьешь! А сейчас… - Он встал из-за стола и потащил её к входной двери. - И не смей звать кого-то на помощь, поняла?!

- А мы куда? - нисколько не удивляясь его внезапной активности, спросила Настя.

- Гулять!

Перед входной дверью он туго завязал ей глаза, а потом легко поднял на руки и вынес на улицу. То, что она оказалась на улице, стало понятно сразу: в нос ударил свежайший морозный воздух конца ноября с едва уловимыми ароматами промёрзшего дерева. Бераак, ругаясь, стащил с её глаз повязку. Настя, ёжась подняла глаза к ночному небу и замерла. Бесконечная чёрная синь с белыми искрами звёзд будто взлетела с земли. Девушка вдруг покачнулась и чуть не упала, когда небо резко поехало перед глазами, а ноги дрогнули от слабости. Бераак больно сжал ей плечи, помогая устоять.

- Хватит на сегодня, - угрюмо сказал он. - Завтра выйдем и постоим подольше. Но сегодня ты должна провести ритуал. Иначе я больше тебя сюда не выведу!