Ольга Богатикова - На Калиновом мосту над рекой Смородинкой [СИ]

— Ленка, здесь кащ, — шепнула я сестре, беря ее под руку и ныряя с ней обратно в толпу.

— Что?!

— Сейчас мы с тобой разделимся. Я пойду к реке, а ты изобрази интерес вон к тем скоморохам. Потом осторожно зайди за сцену и порталом отправляйся домой. Кольцо с переноской у тебя?

— Да…

— Повезло, а я свое в горнице оставила. Да не дрожи ты так! Кащ в такой толпе для нас безопасен.

— Вась, я тебя одну не оставлю.

— Не говори глупостей. Я уйду домой через реку. Попрошу Малашу, она меня проведет.

— Вася…

— Лен, главное домой доставить тебя. Мне он ничего не сделает. Не успеет.

— Васенька…

— Лена, миленькая, просто сделай, как я сказала, ладно? Клянусь тебе, со мной все будет хорошо.

— Вась, я мать позову.

— Зови. Только отправляйся домой.

Сестра кивнула. Я отпустила ее руку, и Елена тут же смешалась с толпой у помоста, на котором выступали скоморохи.

А я с самым непринужденным видом, на который была способна, направилась к реке.

Нет, воздушника я не боялась. Он пока никакой агрессии по отношению ко мне не проявлял. Даже наоборот. Корзинку мою поймал, разговаривал вежливо. Вряд ли он меня караулил с таким уж злобным умыслом. Мы, берендеи, вымирающий биологический вид, за покушение на одну из нас остальные стихийники с него голову снимут.

Тогда зачем я ему понадобилась?..

Я вдруг поймала себя на мысли, что мне бы хотелось, чтоб светловолосый кащ пошел следом за мной. Вдруг бы он ответил на мои вопросы?

Возле реки оказалось тихо и душно. Ярмарка была в самом разгаре, и разудалый люд еще не настолько набрался браги и медовухи, чтобы устраивать в местной Зоренке после народных гуляний народные купания. Поэтому сейчас тут наличествовала только пара седовласых рыбаков и румяная женщина с коромыслом.

Что ж, если отойти от них пару десятков метров, можно спрятаться за вон той плачущей ивой и позвать Малашеньку — местную русалку.

Вдруг мои волосы осторожно, едва заметно шевельнул прохладный ветерок, а совсем рядом, за спиной раздалось:

— Не испортятся ли от речной влажности твои травы, красавица?

Я тотчас же обернулась. Воздушник стоял в двух шагах от меня. И приветливо улыбался.

— А тебе, что за дело до моих трав, добрый человек? — улыбнувшись в ответ, сказала я.

— Да, собственно, никакого дела мне до них нет, — пожал плечами мужчина. — Но, согласись, красавица, разговор завязать было как-то надо.

— И зачем же тебе, добрый молодец, со мной разговоры разговаривать?

— А познакомиться хочу. Не каждый же день можно на ярмарке повстречать настоящую берендейку.

Я фыркнула.

— Можно подумать, ты меня сегодня впервые увидел. Признайся честно — выслеживал?

— Конечно выслеживал, — спокойно ответил кащ. — А как иначе я бы тебя нашел? Я, красавица, после нашей с тобой встречи на озере, все эти дни только о тебе и думал.

Мои щеки невольно покрылись румянцем. Вспомнилась и мокрая прилипшая к телу сорочка, и полное отсутствие под ней белья, и пристальный взгляд этого белобрысого стихийника.

— Подсматривать за купающейся девушкой — некрасиво, — чуть смущенно сказала я.

— Зато доставляет кучу удовольствия. Эстетического, — хитро подмигнул воздушник.

Ага, кто бы сомневался.

— А ты, добрый молодец, нахал…

— Уж какой есть, — развел руками мой собеседник. — Меня зовут Влад. А как твое имя, красавица?

— … и мутный какой-то, — продолжила я. — Шел бы ты своей дорогой. Меня мама с детства учила, что берендеям с кащами общаться противопоказано.

— Можно подумать, нам с тобой есть что делить, — фыркнул воздушник. — Кащей, на Соларе осталась небольшая горстка, а вас, берендеев, наверное, и того меньше. Если с кем-то из нас что-то случится, магическое равновесие Солары снова пошатнется. Нам с тобой, красавица, нужно друг друга беречь и уважать. Ссориться, сама понимаешь, чревато.

На самом деле, он прав. Тем более, кащи уже реабилитированы — пятьдесят лет изгнания прошли. Да и, честно говоря, неправильно это — относиться с предубеждением к фактически невиновным людям. Вряд ли этот Влад убивал берендеев. Если посмотреть на него магическим взглядом, видно, что он старше меня, но явно моложе матери, а значит, если во время войны мой собеседник уже и родился, то был еще совсем маленьким мальчиком.

А вот его интерес ко мне непонятен. Он ведь тогда, неделю назад, через полстраны прилетел, чтобы моим купанием полюбоваться. Ну, тут все ясно — всплеск магии земли почувствовал и примчался на живого берендея посмотреть. А следить зачем? Знакомиться для чего? Настолько сильно ему понравилась девушка в мокрой сорочке? Ага, так я и поверила. Вопросы, одни вопросы…

— Меня зовут Василиса.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Влад и протянул руку для рукопожатия, а когда я вложила в нее свою ладонь, наклонился и поцеловал мои пальцы. — Очень приятно.

— И что мы будем делать дальше? — поинтересовалась я, высвобождая руку из его мягкого захвата. Воздушник послушно ее отпустил.

— Предлагаю немного прогуляться. Хотя бы вдоль реки. А то вон те мужички с удочками уже подозрительно на нас поглядывают.

Я бросила взгляд в сторону. Ну да, поглядывают. Причем, с неодобрением. Кащ-то выглядит, как иноземец, а связи местных девушек с иноземцами тут не приветствуются.

Прогуляться и поболтать на интересные мне темы я была бы не против, да только есть опасения, что с минуты на минуту тут появится обеспокоенная мама — Еленушка-то, скорее всего, до терема нашего уже добралась…

— Увы, мне пора идти домой, — ответила воздушнику. — Причем, прямо сейчас.

— Жаль, — понятливо кивнул Влад. — Ну что ж, до свидания, Василиса. Думаю, мы с тобой еще увидимся.

Он еще раз улыбнулся, развернулся и неторопливым шагом скрылся в ближайших кустах. Небо тут же потемнело, налетел холодный ветер. Но через пару секунд небосвод снова разъяснился, опять стало жарко.

Я огляделась по сторонам, и отправилась звать Малашу.

Домой я вернулась вовремя, как раз, чтобы успеть перехватить сестру у маминого кабинета. Честно говоря, в свете последних событий, мне очень не хотелось рассказывать Варваре о встрече с Владом. Она ведь тогда до самого конца каникул запрет меня в тереме, а потом лично отконвоирует в Элорию, а то и в саму студенческую общагу. На всякий случай. И там я в страшных муках умру от любопытства. А, может, и раньше — дома от скуки.

Еленушке моя просьба сохранить произошедшее на ярмарке событие в тайне от матери совсем не понравилась.

— Вась, ты сдурела? — прямо поинтересовалась она. — Это ж кащ!

— И что?

— Как что?! Воздушник, Вась! Они же нас истребляли!

— Лен, нас с тобой никто не истреблял. Даже не пытался.

— Василиса, не придирайся к словам! Этот твой Влад может быть опасен.