Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

Последний вот уже девять лет прикрывал деяния Высочества своим честным именем, за что неоднократно был бит и пару раз смертельно отравлен. Собственно, после одного из удачных покушений мы с воровским кардиналом окончательно подружились. Я спасла ему жизнь, он в благодарность поделился мудростью этой самой жизни — посоветовал не связываться с младшим принцем никогда, ни за что, ни в коем случае. Вообще! И на тебе, вляпалась.

Я отступила за колонну, чтобы привести дыхание в норму и подумать о своей незавидной судьбе. Итак, подойти и стереть пятна нельзя, прямо сообщить о конфузе невозможно, при этом оставить принца в грязном костюме мне совесть не позволит. Но, может, эти пятна уже заметил кто-то другой и деликатно сообщил Его Высочеству? Или, как вариант, возможно, его костюм сшит из грязеотталкивающего материала, ну или защищен магическим плетением. В слепой надежде выглянула из укрытия и нос к носу столкнулась с принцем Орраном. Наклонившимся вперед и всматривающимся в меня принцем Орраном. От недоброго предчувствия сердце рухнуло куда-то в пятки.

— Добрый вечер.

— Д-до… б-брый. — Я сглотнула, чувствуя, как тяжело становится дышать.

— Вы испортили мне костюм, — сообщил он с ухмылкой. Голос его был приятным, взгляд неотрывным, а последующие слова издевательскими: — Чем будете расплачиваться?

Будь я помладше, наверняка смутилась бы, но здесь и сейчас лишь удивленно распахнула глаза и отступила.

— Кто испортил? Я?!

— Вы. — Моя реакция ему явно импонировала. — Только что вы ели святые устрицы Сольови.

— Неправда! — Во-первых, съесть так и не успела, а во-вторых… — Чем докажете?

— У вас пальцы в соусе, — с улыбкой ответили мне.

Незаметно отвела руку назад и, нащупав ткань, быстро стерла улику. И предъявила оппоненту чистые пальчики.

— Спорное заявление, не находите?

— Нахожу… что теперь вы испачкали мундир главнокомандующего Соро.

Поворачиваться и проверять, так ли это, стало страшно. Я сцепила руки за спиной и уподобилась статуе. Если главнокомандующий все же рядом и слова принца не были уловкой, то я жду не дождусь, когда он заметит мое затруднительное положение, ну или вопиющее нарушение инструкций, и придет если не на помощь, то хотя бы отчитать.

— Не упирайтесь, — между тем продолжил Орран. Все ясно — главнокомандующего Соро сзади нет. — Лишь вы обратили внимание на святые устрицы.

— В жизни не поверю, что все остальные жестко блюдут фигуру.

Принц позвал какого-то Силля, и предо мной появилось блюдо с одной отсутствующей порцией, той самой, моей. Затем блюдо вернулось на стол, и в воздух перед самым моим носом поднялась испачканная в земле спица и раковина моллюска с уцепившейся за нее травинкой, остатки лакомства затерялись где-то в кустах.

— Так что, будем снимать отпечатки ауры? — ухмыльнулся принц сильнее прежнего и сократил разделявшее нас расстояние до интимного полушага. — Или вплотную займемся расплатой?

В одно мгновение я ощутила страх, сомнение, смятение и понимание: что бы ни случилось, я уже нарушила все мыслимые и немыслимые границы, поэтому расплаты бояться нет нужды. Подумаешь, еще один проступок в копилку провалов, стоит ли из-за него страдать?

Перемену в моем настроении Орран ощутил, но оценить не успел. Я шагнула вплотную, скользнула ладонями по мощной груди, вцепилась в лацканы пиджака и жарко прошептала:

— Раздевайтесь! — Победный огонек в его глазах успел засиять ярким бликом, когда я завершила свою мысль: — Так и быть, отдам вам свое платье.

Спица и раковина со звоном упали вниз, кто-то сдавленно хрюкнул, забыв о роли мраморного василиска.

— Что? — Не поверил в услышанное младший принц и немного отстранился. Требовать от умалишенной поцелуя или чего похлеще перестало быть интересным.

— Понимаю, оборочки вам не подойдут, а я в костюме утону, — рассудила я, торопливо расстегивая на застывшем угнетателе пиджак, жилет и рубашку, — но за каждый поступок нужно платить… Упс, пуговица отлетела… — прокомментировала я полет жемчужины для закрепа. — Так и быть, взамен нее отдам вам одну перчатку или чулки. — Пальцы беспрепятственно добрались до ремня, коснулись пряжки. — Надеюсь, вы умеете их правильно носить. Не хочу никого обидеть, но стрелки на шелковых изделиях — это фи!

Я не смотрела на принца, поэтому не знала, ждал ли он от меня чего-то или просто впал в ступор от прилюдного и бессовестного налета. Очнулся Орран, лишь когда звякнул расстегнутый ремень, а распорядитель громко сообщил о прибытии герцогских семей. Тех самых, чьи дочери участвуют в слете невест. Он оторвал мои руки от своих штанов, отодвинул меня к колонне и грязно выругался, осмотрев беспорядок в своей одежде.

— Сам такой, — нашла я нужным не выбиваться из роли. — Не вижу причин для гнева. Я шла навстречу вашему желанию.

— И за это ты мне тоже заплатишь, — слишком спокойно и страшно пообещал младший принц.

— Хотите взять задаток туфлями? Но они вам ноги натрут…

— Силль, — позвал повторно Орран, и все на нем под единый «вжик» запахнулось, застегнулось и разгладилось. После чего мне приказали: «Жди здесь» и отбыли встречать гостей.

Что примечательно, пятен от соуса на белоснежном пиджаке не было и в помине.

Ждать не хотелось. Есть и пить, впрочем, тоже. Меня еще привлекали танцы, но, подумав о том, что и с ними может не повезти, я отказалась от этой идеи и поспешила сбежать в парк. Он здесь огромный, скроет ото всех невзгод. Обогнула зал по дуге, виртуозно увильнула от сканирующего взгляда Соро, от дам в пышных платьях, от лакеев с подносами, а затем от ищущих рук некоего господина в подпитии. Мужик перепутал меня с моим отражением в огромном настенном зеркале, распахнув объятия, навалился на серебряную гладь, смачно поцеловал ее и провалился вглубь. Беззвучно и безвозвратно. Вот он был, а вот его и нет. Зеркало снова стало зеркалом, а от мужика не осталось и следа. Исчез, пожри его демоны!

Не думаю, что это нормально. Нужно срочно об этом сообщить. Я устремилась обратно, под ясны очи главнокомандующего. Уж ему-то должно быть известно, что за чертовщина здесь происходит с зеркалами, цветами, свечами и лакеями. Еле увернулась, когда на меня из-за поворота вылетел амбал в форме обслуги. Лакейский сюртук на нем трещал по швам, галстук-бабочка явно давил на крепкую шею. Туфли были утеряны по ходу движения, они просто развалились на куски под огромными стопами. Как остаточный след на деревянный паркет посыпались также обрывки ремня, пуговицы, запонки и, наверное, здравый смысл, потому что детина, не выпускающий из рук подноса, попытался проникнуть в «плотоядное» зеркало. Но оно уже насытилось прошлым мужиком и этого в себя не пропустило.