Татьяна Зинина - Катарина. История одной куртизанки

— Да?! — с наигранным удивлением выдал старший из принцев. — И стонать её ты тоже заставил? И выгибаться? И умолять?

— Я сказал ей, что ты позволил, — упрямо заявил Эдин, глядя в глаза брату. — Сказал, что ты решил поделиться со мной своей игрушкой. Пригрозил выгнать её из страны, да так, что даже ты бы не смог вернуть. Она не хотела этого. Я не оставил ей выбора.

Эдин врал.

Но, Боги, о чём он думал, пытаясь солгать эмпату?! Да и зачем? Для чего делал это?! Хотел спасти меня? И что самое ужасное, Деми, кажется, ему поверил. Видимо, сейчас пребывал не в том состоянии, чтобы адекватно считывать эмоции других.

Дамир замер и напряжённо сжал кулаки. Он смотрел на брата, вглядывался в его глаза и не мог понять…

— Почему, Эдин? — едва слышно спросил кронпринц. Но вдруг сорвался с места и, схватив того за ворот пиджака, резко дёрнул и выкрикнул: — Почему, мать твою?! За что?!

— Потому что ты начал сходить с ума… — ответил Эд, даже не пытаясь защищаться. — Потому что заявил, что готов жениться на шлюхе! А я… всего лишь показал, что она… просто продажная девка! Ей плевать на то, с кем спать!

— Замолчи! — зарычал Дамир, снова встряхнув Эдина. — Не смей так говорить! Ты принудил её… обманом!

— Она не особенно сопротивлялась. А о том, что ей на тебя плевать, кричала вполне добровольно, — ядовитым тоном бросил Эд. — Да и не нужен ты ей. Она не стоит всего того, что ты для неё делаешь! Она всего лишь куртизанка!

— Молчи!

— Нет, ты выслушаешь меня! — рявкнул Эдин, отталкивая брата. — Хочешь правду?! Я не собирался доводить дело до конца. Хотел лишь, чтобы она показала свою истинную, продажную, похотливую натуру. Но… твоя Каттиша так просила её отыметь, что сдержаться оказалось невозможно.

Я смотрела на них и уже знала, что это кончится плохо. Вот только сделать уже ничего не могла. Потому, когда кулак Дамира врезался в скулу Эдина, только вскрикнула и прижала к груди сорванную со стола скатерть. Увы, мой крик никто не услышал, а если и услышали, то не обратили на него внимание.

За первым ударом последовал второй, третий. Они сыпались градом. Лицо Эдина оказалось не просто разбито в кровь… теперь оно просто превратилось в одну сплошную рану. И что страшнее всего, он почти не пытался защищаться. Казалось, что он парирует некоторые удары только для того, чтобы сильнее разозлить Дамира. Чтобы тот даже и не думал остановиться.

Но Деми сейчас точно был не в себе. Он обрушивал на Эдина новые и новые удары, в то время как его брат уже едва стоял на ногах. Но и это не могло продолжаться долго. После очередного прицельно точного попадания кулаком куда-то в область солнечного сплетения, Эдин захрипел и рухнул на пол. Попытался подняться, но даже я видела, что это уже невозможно. Его голова была разбита, у виска виднелась большая глубокая царапина — кажется, он заработал её, налетев на угол комода.

А последним, что он сказал перед тем, как окончательно потерять сознание, оказалась странная фраза:

— Не трогай Катарину… она слабее меня… а ты себе этого… потом… не… простишь…

Его взгляд помутнел, словно он уже ничего перед собой не видел. Потом веки медленно закрылись, а дыхание стало редким и… словно рваным. Он лежал на полу, как большая залитая кровью поломанная кукла. Кукла, которая пока ещё была жива.

— Эдин! — в ужасе закричал Дамир.

Он смотрел на тело брата и, кажется, только сейчас начал понимать, что произошло. Но, к счастью, соображал быстро. Кинулся к Эду, очень осторожно подхватил его на руки и быстро направился к выходу.

— Живо открой дверь! — приказал, бросив на меня единственный взгляд. Жуткий, полный дикой боли и открытой ненависти… к самому себе.

Я повиновалась мгновенно. Распахнула обе створки, но вот пойти за принцем не рискнула — просто замерла на пороге. В холле обнаружилась бледная как снег горничная, быстро осознавшая, что Его Высочество направляется на улицу. Она-то и распахнула перед ним входную дверь.

В этот раз портал Дамир активировал очень быстро. Тот сразу замерцал всеми цветами радуги и, приняв обоих принцев, растаял.

…Кажется, в тот же момент я и потеряла сознание.

Тьма давно укрыла город своим мягким покрывалом, заволокла дома, сгустилась в переулках. Мрачным коконом она укутала улицы и скверы, просочилась в дома. И, конечно же, не обошла стороной ни императорский дворец, ни комнату младшего наследника. И несмотря на то что здесь горело несколько магических светильников, даже им оказалось не под силу хоть немного развеять общую черноту.

Нет, на самом деле в комнате было довольно светло, но сидящему на полу Дамиру казалось, что окружающий мир полностью охвачен мраком. Кронпринц находился здесь уже очень давно — с самого того момента, как принёс сюда истекающего кровью, едва живого Эдина.

Подумать только, ведь сам чуть его не убил…

Сам!

Это было помутнением. Деми совершенно не понимал, что творит. В нём было столько ярости, столько дикой жуткой ненависти, что она должна была найти выход. И лишь теперь он стал понимать, что если бы брат не подставился, то могла бы пострадать Катарина.

Увы, магам, особенно сильным, было куда сложнее контролировать себя и собственные эмоции. Живущая в них сила всегда накладывала свой отпечаток и на личность, и на границы самоконтроля. А Дамира точно можно было назвать одарённым сверх меры. Он и физически был намного сильнее любого простого человека, а про магическую сторону даже говорить не хочется. И если бы он ударил Эда магией… брат бы однозначно не выжил.

Конечно, едва оба наследника императора появились во дворце, их сразу окружили лекари. Они пытались забрать истекающего кровью Эдина у Дамира, но тот не отдал. Сам донёс брата до покоев, сам уложил на постель, а потом просто сел под стеной напротив кровати и больше с этого места не сдвигался.

Целители трудились долго — по скромным прикидкам кронпринца, на лечение Эдина у них ушло не меньше пары часов. Это при том, что работали они втроём. Но даже после оказания своевременной магической помощи Дамир не рассчитывал, что брат поправится скоро. Те же лекари сказали, что на полное восстановление уйдёт около недели, всё же повреждения внутренних органов — это довольно серьёзные травмы.

Через какое-то время после их ухода появилась императрица. Как оказалось, её не было во дворце с самого утра, потому она примчалась, как только узнала о произошедшем. Войдя в комнату, леди Трилинтия присела на край постели младшего сына, сжала его бесчувственную руку и долго сидела неподвижно. А потом… Дамир впервые увидел, как его гордая, непримиримая мать… плачет.

— Мальчик мой, — шептала она, дрожащей рукой гладя Эдина по незамотанным бинтами участкам головы. — Глупенький. Зачем ты полез в эту грязь?