Татьяна Зинина - Катарина. История одной куртизанки

Я сжалась. Дыхание сбилось, а в горле появился ком. Предательская нервная дрожь прокатилась по всему телу, и стало казаться, что вокруг разом закончился весь воздух.

- По правде говоря, Катарина, проще всего было бы вас устранить, — улыбнувшись, заметил Его Величество, не обращая внимания на моё состояние. — Знаете, сколько существует способов незаметно избавиться от человека? О, великое множество. От относительно гуманных, до откровенно жестоких. К примеру, я бы мог… лишить вас разума, и до конца своих дней вы бы находились в специализированном учреждении. Или… вы могли бы умереть, отравившись… к примеру, грибами. Да в конце концов, просто споткнуться на лестнице и свернуть себе шею.

Его голос звучал расслабленно, спокойно, но я чётко осознала… почувствовала, что он и не думает шутить. От этого мой страх превратился в самый настоящий ужас.

— Вариантов очень много, продолжил император. — Но… мой сын не дурак. Он не поверит, что я не имею к этому отношения. А Деми, к сожалению, бывает слишком импульсивен. Боюсь, узнав о вашей гибели, он может натворить немало дел, у которых окажутся очень неприятные последствия. Потому… я и пришёл к вам.

— Что… что вы хотите… этим сказать? — прошептала, не в силах говорить в голос.

Сейчас я ощущала себя маленьким беспомощным тараканом, которого ещё не прихлопнули лишь потому, что это может расстроить Дамира. На самом деле, моя жизнь сейчас была не просто в опасности — она висела на волоске. И я это прекрасно понимала.

Император одарил меня задумчивым взглядом, опустил взгляд на родовой перстень на своём пальце и только потом продолжил.

— Из этой ситуации есть один самый простой выход — вы должны сами отказаться от Дамира. Более того, Катарина, вы дадите мне клятву на крови, что не будете приближаться к нему, по крайней мере, в ближайшие десять лет.

— Десять лет? — выдохнула, ужасаясь этой цифре.

— Да, — с суровым видом подтвердил Его Величество. — Всего десять. Хотя я мог бы изменить формулировку и настоять на том, чтобы вы избегали встреч с ним всю жизнь. Но я допускаю, что чувства Дамира могут оказаться настоящими, потому и оставляю эту лазейку.

— То есть… — проговорила после минутного молчания. — Вы хотите сказать, что если через десять лет он всё ещё будет меня любить… если по прошествии этого срока мы с ним так же будем нужны друг другу… то не будете препятствовать нашему союзу?

— Именно так, Катарина, — холодным тоном заявил император. — Несмотря ни на что, я желаю моему сыну счастья. И уж если вы его судьба, пусть бы и совсем для него не подходящая, то и десять лет разлуки ничего для вас не изменят. Но… не живите ожиданием. Вы молодая, красивая. Вы можете строить свою жизнь… без Дамира.

— Я не хочу! — заявила, словно забыв, кто передо мной.

Сейчас от одной мысли о том, что я не увижу своего принца так долго, мне стало жутко. Даже страх перед Его Величеством улетучился.

— Не хочу. Не согласна. Я люблю его! Я буду с ним! Хоть любовницей. Хоть подругой. Но с ним!

— Тише, — осадил меня Дерилан. — Не нужно громких заявлений. Я ещё не всё сказал. Условия нашей сделки пока не озвучены.

— Мне плевать! — выпалила, резко поднимаясь на ноги.

— Сядьте! — рявкнул на меня император, и от этого возгласа у меня в душе всё заледенело.

Его глаза почернели. Теперь в них больше не было лазурной глубины. Теперь на меня смотрела сама тёмная бездна.

— В обмен на клятву я дам вам документы на новое имя. Новое прошлое, в котором вы будете пусть и сиротой, но дочерью одного древнего рода. Я дам вам деньги — пятьсот тысяч золотом, — ледяным тоном вещал Его Величество. — Фактически я дам вам новую жизнь, в которой будет всё, включая чистую репутацию. Вы сможете выйти замуж за какого-нибудь лорда, построить новую жизнь, вычеркнув из прошлого свою позорную профессию. Подумайте, Катарина. У вас две минуты на размышление. Но знайте: если вы откажетесь… я найду способ избавить сына от его болезненной тяги к вам. Вот только вы после этого можете не выжить.

Повисла тишина.

Император смотрел на меня своими чёрными бездонными глазами…

Я упёрлась взглядом в свои руки. И думала. Хотя… мы оба прекрасно знали, каким будет мой ответ.

Кто-то может сказать, что у меня не было выбора. Что такое решение оказалось единственно правильным. Очевидным. Самым верным. Но… несмотря на намёки и угрозы, в глубине души я знала, что Его Величество меня не убьёт. Потому что Дамир бы просто не простил ему этого. Никогда. При всей любви моего принца к своей стране и семье, он бы не потерпел такого поступка со стороны родителя. И вряд ли бы кто-то взялся предсказывать, чем бы всё это закончилось…

Наверное, я должна была гордо отказаться. Заявить, что буду бороться за свою любовь до конца. Что деньги — пыль. Что любовь не продаётся…

Но я не сделала этого.

Не сделала…

Потому что я — дрянь.

Всю ночь после ухода императора я провела на коленях… на полу, в своей спальне.

Я рыдала. Выла. Расцарапала в кровь кожу рук. И сама себе не могла поверить, что выбрала не Дамира.

Я ненавидела себя! За слабость. За мелочность. За продажность.

Боги, я была противна самой себе!

Тварь. Продажная тварь! Не сумевшая отказаться от новой богатой жизни, от спокойного будущего. От пяти сотен тысяч золотых монет — суммы, на которую можно было купить половину небольшого провинциального города.

Слёзы стекали по моему лицу… капали на ковёр, а я не могла остановиться. Это презрение к самой себе, это дикое чувство вины перед Дамиром убивало меня сильнее любого яда. Мне отчаянно хотелось всё исправить, но… пути назад уже не было.

Слова клятвы произнесены…

Она скреплена моей кровью…

Если приближусь к Дамиру — умру.

Вот такой расклад.

Согревала душу лишь тихая, едва тлеющая надежда, что эти десять лет пройдут. И тогда я снова смогу быть рядом со своим принцем. Но… нужна ли я ему буду? Сможет ли он меня простить… снова?

Увы, ответа у меня не было.

Дамир проспал почти трое суток, о чём после пробуждения ему сообщил его верный камердинер. Помогая принцу облачиться в костюм, он тихо рассказывал о том, что произошло во дворце за это время. Кронпринц слушал, не перебивая, хотя из важных моментов отметил лишь то, что Эд пришёл в себя, но пока ему запретили вставать с постели.

Наверное, Дамиру стоило поговорить с братом, или хотя бы просто проведать его. Справиться о здоровье. Но он не смог себя заставить это сделать. Деми вообще сомневался, что когда-нибудь сможет простить Эдину его поступок. Ведь тот принудил его любимую девушку к сексу. Заставил её…

А вот от воспоминаний о том, что Катарина была совсем не против, он старался отмахиваться. Не желал верить в это. Не хотел допускать даже мысли, что она могла наслаждаться, когда её тело имел Эдин.