Даринда Джонс - Смерть и девушка, которую он любит (ЛП)

— Думаете, он попал в тюрьму?

Мак кивнул:

— Почему еще он так долго тянул со второй попыткой? Он хотел получить то, что внутри Лорелеи, но не получил. Так почему же не попытался снова раньше?

— Он и правда очень этого хотел, — проговорила я, — и вызвал именно Малак-Тука. Через открытый портал прошел только один демон. Сотни духов, но демон только один. — Чтобы сделать акцент на своих словах, я подняла вверх указательный палец.

— Должно быть, он считал, что сможет контролировать демона, — сказал Мак. — Одержимость добром обычно не кончается.

Смачно облизав пальцы, Кэмерон наконец подал голос:

— Лорелея — единственный такой случай, о котором нам известно. Большинство не проживает дольше пары месяцев.

— Вот именно, но все упирается в то, кем является Лорелея. Демон сам ее выбрал. Если бы он обосновался в Дайсоне, то у Дайсона наверняка был способ его контролировать. Иначе Малак-Тук убил бы его в два счета.

— Если у него действительно имелся гримуар, — сказал Джаред, — то там могли быть описаны способы контроля над демоном.

Внутри меня поднялось какое-то волнение. Я даже обняла себя за живот, хотя ощущение не концентрировалось только там. Оно было повсюду, в каждой моей клеточке одновременно.

Джаред наклонился ко мне и прошептал:

— С тобой все в порядке?

Он пах чистотой, как лесной дождь.

— Ага. Кажется, Малак в курсе, что мы говорим о нем. И, похоже, ему не нравится мысль, что его можно контролировать.

— А кому такое понравится?

— Звездочка, — начал Мак таким тоном, словно сомневался, договаривать ли фразу до конца, — а ты можешь с ним общаться?

Я опустила голову:

— Простите, но нет. Как только он поселился во мне, я его чувствовала. Как будто мы думали об одном и том же, испытывали одни и те же ощущения. Мы были одним целым. Но давным-давно это прекратилось. Малак словно исчез, растворился во мне.

— Уверена, что не можешь с ним поговорить?

Я беспомощно улыбнулась:

— Нет. Я вообще ни в чем не уверена.

— После того случая, — сказала бабушка, — она долгое время не говорила слово «я». Только «мы». Мы хотим того, мы хотим этого.

— Дай-ка угадаю. — Мак глянул на меня понимающим взглядом. — На тебя так часто бросали беспокойные взгляды, что в конце концов ты научилась подавлять эту часть себя.

— Не знаю. Может быть.

Правда в том, что тот период своей жизни я едва помню. Помню, конечно, ощущение горькой пустоты от потери родителей и чувство вины. Ведь это я привела их к смерти. Я указала им путь. А потом несколько месяцев я даже в зеркало не могла на себя смотреть.

— Может, все-таки попытаешься? — спросил Мак.

— Попытаюсь, не вопрос.

***

То ли из-за надвигающегося конца света, то ли потому, что я перестала им нравиться, родители Глюка и Бруклин в ту ночь велели моим друзьям спать дома. Мама Брук даже написала записку, чтобы моя подруга не пошла на следующий день в школу. И те, и другие родители были членами Ордена. Они верили и прекрасно понимали, что происходит. Ни у кого из них не было возражений, чтобы их дети помогали нам, и все же им хотелось провести как можно больше времени со своими чадами. На всякий случай.

Это можно понять.

Кения, Мак, мои бабушка с дедушкой и несколько других членов Ордена до сих пор не ложились и разговаривали внизу. Меня тоже приглашали присоединиться к беседе, но я решила подняться к себе. Там я и сидела теперь совсем одна, хотя хорошо знала, что мои бессменные телохранители несут свою тяжкую службу.

Кэмерон наверняка уже обосновался в своем грузовике. Его отец принес ему еду и одеяло, так что Ласк скорее всего проведет там всю ночь.

А Джаред будет охранять меня из своей квартирки. Вечером ему пришлось убежать ненадолго, чтобы взглянуть на очередного одержимого. Каждый раз он давал духам возможность оставить человека по собственной воле, однако духи всегда отказывались. В конце концов, не просто так они выбирали себе своих жертв. Джареду ничего не оставалось, кроме как вытаскивать духов собственными силами, чтобы положить конец их жизни в нашем и других мирах. Иными словами, духи попросту прекращали существовать.

Шерифу Вильянуэве не удалось накопать ничего важного ни в полицейских отчетах, ни в больничных записях по мужчинам с колотыми ранами. Он уже расширил поиски, но у нас, к сожалению, на это почти не осталось времени. Я старалась не поддаваться пустым надеждам, но все же была уверена, что узнаю Дайсона, если снова его увижу. Мало того, я его точно видела, причем частенько. Только никак не могла вспомнить где. Меня мучило то же чувство, как если бы я не могла вспомнить чье-то имя, которое болтается буквально на языке.

И, чтобы вспомнить, у меня оставался всего один день. Один день до того, как Дайсон откроет врата, и землю наводнят тысячи, если не миллионы, темных духов и демонов. Одна эта мысль ложилась на плечи неподъемным грузом. Я знала, что должна что-то делать, как-то готовиться, но как?

Я взяла с тумбочки найденный папой блокнот. В рисунки я вглядывалась уже сотни раз, но вдруг получится в них попасть? Будет ли от этого какой-нибудь толк? Почему бабушка Оливия спрятала этот блокнот от нефилимов, которые ее схватили? Зачем рисковала ради него жизнью? Какой важный смысл скрывала в себе простая записная книжка?

Все-таки я решила попробовать и сдвинулась так, чтобы голова была подальше от изголовья кровати. Сотрясение сейчас ничем не поможет. Устроившись поудобнее и собравшись с силами, я сосредоточилась. Постепенно, будто кто-то врубил замедленную запись, я погружалась в рисунок, но на этот раз не оказалась в запечатленной сцене. Сценой стал сам процесс рисования. Вот только что-то было не так. Мир был какой-то странный, словно не в фокусе.

В левой руке у меня был карандаш. Мне хотелось присмотреться к этой руке, найти какие-нибудь подсказки, но почему-то я потянулась за стаканом и сделала большой глоток опаляющей жидкости. Виски. Оно гладко спустилось в живот и подарило приятные ощущения. Пророк вот-вот появится. Я видела знаки. Они не врали. Единственная, кто может его остановить, если верить гримуару, уже на подходе.

Я должна удостовериться, что она получит мое послание. Знать бы, кто она… Жаль, что мои связи ограничены, но Орден Святости слишком закрытая группа. Они ничего мне не говорят. Идиоты. Я ведь хотела помочь! Придется передать послание кому-то из Ордена и надеяться, что в конце концов оно дойдет до девочки. Она сумеет его расшифровать. Только она.

Стукнув стаканом по столешнице, я продолжила рисовать. Времени мало. Он уже что-то подозревает. Вот только рисунок какой-то кривой. Весь мир какой-то кривой. Я больше не могла работать, потому что слишком много сегодня выпила. Поэтому рисунок получился совсем не таким, как я задумывала. Впрочем, попробовать все же стоит.