Диана Хант - Сердце волка

— Она потеряла жениха. Дай ей освоиться.

К нам приблизился мужчина с короткими каштановыми волосами, с серыми прядями в них. На бедрах — такая же короткая полоска темной кожи, как и у того, что прижал меня к дереву. На груди и животе шрамы.

Я хотела выскользнуть, но тот, кого назвали Грэстом, прижал ладонь к стволу, преграждая мне путь.

Он снова шумно вдохнул и обернулся к подошедшему:

— О каком женихе ты говоришь? Она никому не принадлежала.

— Вот именно, — раздался новый голос.

С той стороны, куда я хотела убежать, к нам приблизился еще один. Из-за близости туземца, что хоть и отступил на полшага, но оставался рядом и продолжал шумно дышать, не получилось как следует рассмотреть нового. Я увидела лишь, что волосы у него темные, короткие. Он чуть ниже ростом обоих, но шире в плечах.

— Вирд прав. Оставь ее, Грэст. Ей предстоит путь к Велесу, — сказал он, подходя ближе.

Мужчины заговорили одновременно.

— Не твое дело, Рив, — прорычал Грэст.

— Еще как мое, — ничуть не стушевался подошедший. Краем глаза я заметила, как он сложил на груди мощные руки.

Тот, кто первым сказал этому Грэсту оставить меня, переспросил вновь подошедшего:

— Посвящение?

— Ага. Лил говорила с Виллой. Новенькая не простая человеческая самка.

Вирд улыбнулся мне, и улыбка его напомнила оскал.

— Только после посвящения станет чьей-то. Поэтому отойди от нее.

Грэст снова повернулся ко мне, склонив голову. Я постаралась вжаться в дерево, хотя куда уж больше.

— Ну же, — прозвучал чей-то недовольный голос.

Грэст снова втянул воздух расширенными ноздрями и коротко рыкнул.

— Велес?! — рявкнул он, отступая на шаг.

Я наконец смогла нормально вдохнуть.

Грэст тем временем продолжил возмущаться:

— Посвящать человеческую самку? Смешнее Вилла ничего не могла придумать? Что вы уставились? Ей и так не жить. Так почему бы не провести время с пользой?

— Это решать Велесу.

— И победе!

— Она не реагирует, — пожаловался первый, кажется, Грэст.

Тот, что с короткими каштановыми волосами с полосами, прошелся по мне взглядом, задержавшись на груди и бедрах, потом не без усилий вернулся к лицу и неожиданно подмигнул.

— Она просто голодная.

— Хочешь есть? — прорычал Грэст.

Я покачала головой, чувствуя, что еще минута — и свалюсь в обморок.

— Так она тебе и сказала, Грэст, — сказал Рив, тоже с удовольствием меня разглядывая. — Ты напугал ее до обморока, вместо того чтобы накормить.

— Да, ему учиться и учиться. Ухаживать за самкой — целое искусство! — сказал Вирд, поучительно поднимая палец вверх.

— Вот и покормил бы, раз такой умный, — пробурчал Грэст. — Че сразу собачиться-то?

— Что ты сказал?! — прорычал только что самый галантный из дикарей.

Он подогнул колени, руки повисли плетями. Тело его напружинилось, готовясь к прыжку. Верхняя губа приподнялась, обнажая ровные белые зубы. Грэст ответил похожим оскалом, тоже принимая эту странную боевую стойку.

— Дайте мне пройти, пожалуйста, — пискнула я. — Мне пора. Я ухожу.

Три пары глаз уставились на меня недоуменно, словно только увидели.

— Так Вилла и отпустила тебя, — сказал Грэст, складывая на груди руки.

— Она отпустила, — заверила я его, кивая.

— Непохоже на то, — сказал Вирд. Он смотрел куда-то в сторону и сделал недоуменное лицо.

Я проследила его взгляд и вздрогнула. Поодаль, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, стоит Вилла. Губы плотно поджаты, взгляд исподлобья.

Грэст как-то незаметно еще дальше отступил от меня. Вирд, наоборот, подошел ближе, протянул широкую ладонь. Видя, что я испуганно вжалась в ствол, не реагируя, осторожно взял за руку, оторвал от дерева и, легонько сжав плечо, направил к Вилле.

— Возвращайся к самкам, новенькая. Не дразни самцов.

Я потопталась на месте. Возвращаться к Вилле не хочется, оставаться наедине с этими туземцами хочется еще меньше. И какое странное у них обращение к женщинам! Да и к мужчинам не лучше. Наверно, все же присутствие Виллы придало мне смелости, иначе как объяснить то, что я спросила у Вирда:

— Почему вы так странно называете друг друга?

Вирд не успел ответить, я оглушительно завизжала.

Прямо передо мной выскочило что-то.

Огромный, с теленка, волк!

Шерсть на затылке вздыблена, по телу белые полосы. Стоило мощным лапам приземлиться, подняв облако пыли, как на земле, прямо у моих ног, оказалась лань с перегрызенным горлом.

— А-а-а-а! Мама!

Никто из присутствующих не шевельнулся. Только Вилла не спеша двинулась к нам. На лице женщины по-прежнему не дрогнул ни единый мускул, правда, она подняла одну бровь.

— Помогите! Кто-нибудь! — продолжала голосить я. — Пожалуйста! Прогоните его! Убейте! А-а-а!

В следующий миг я замолчала и даже, кажется, перестала дышать, потому что волк посмотрел на меня как-то обиженно, припал к земле, и тело его странно вытянулось, голова покрылась темными волосами, послышался тошнотворный хруст. То, что еще секунду назад было волком, встряхнулось, и с земли поднялся абсолютно голый, не считая слоя пыли на нем, Дреко. Тот самый, который бился с Виллой.

Он улыбнулся мне окровавленным ртом, пара красных капель стекла по подбородку.

Выпучив глаза, я закрыла рот руками и заорала, срывая голос.

В желтых глазах Дреко мелькнуло недоумение, поморщившись, он приложил руки к ушам.

— Неблагодарная, — сказал он, когда я перевела дыхание. — То она хочет есть, то она не хочет есть, поди вас, самок, пойми… Я, между прочим, этого оленя час загонял для нее, на сытый желудок, между прочим! Как будто мне заняться нечем, а она сразу — прогоните его, убейте. Знал бы…

— Вот ты какой! — обиженно сказал ему Грэст. — Первым подсуетился.

— Опередил нас, — сказал Вирд. — Самый умный и самый хитрый, да?

— Между прочим, мог бы и позвать на охоту для новенькой, — пробурчал Рив. — Хотя бы из вежливости.

Вилла пересекла расстояние, разделяющее нас, в пару прыжков.

— Загнал — и молодец, — рыкнула она. — Теперь все свободны. Вы знаете закон. До посвящения самка неприкосновенна.

Она нагнулась, легко подхватила лань с болтающейся головой и закинула на плечо.

— Ну же, — позвала она меня. — Хотела есть — будешь есть. Пошли обратно, на материнскую территорию.

Я проследила взглядом струйку крови из разорванного горла животного, что стекала в пышное декольте Виллы, слабо застонала и сползла по дереву.

Последнее, что я услышала, было сдавленное ругательство Виллы.

Я бегу по ночному лесу, и на пятки мне наступает тьма. Я падаю, поднимаюсь, снова бегу и снова падаю, обдирая колени, сдирая кожу с ладоней. Я не разбираю дороги, натыкаюсь на стволы деревьев, бегу через кусты и поросль высокой травы, она больно хлещет по голым ногам.