Аннетт Мари - Кровавое проклятие

Его тело похолодело, все мышцы напряглись до боли.

— Я не представляю, откуда взялась идея. Вплести в чары сущность Пустоты — ты изобрел катастрофическую магию.

— Это не… — Лир тряхнул головой, не мог ответить внятно. — Я хотел ею очистить камни.

Лицеус улыбнулся.

— Я бы хотел узнать больше об этом открытии, — он протянул руку сыну. — Поделись со мной изобретением, Лир, и я поделюсь своей магией. Справедливо, да?

Лир уставился на ладонь отца, а потом посмотрел в янтарные глаза, которые в прошлую встречу пылали разрушительной афродизией, подчиняя разум Лира.

— Если хочешь знать о теневых чарах, — сказал Лир, — то тебе придется выдавить из меня все слова, а потом убить.

Лир махнул запястьем, и камешек прокатился по полу. Он вспыхнул золотым светом, сияющие копья полетели к Лицеусу.

Круги чар отца выстроились перед ним, копья безвредно отлетели.

Лицеус нетерпеливо вздохнул.

— Упрямый до конца. Хорошо. Я предлагал магию… так позволь показать.

Круги-щиты улетели за него, он поднял ладонь, растопырил пальцы. Круг чар в два фута диаметром появился перед его ладонью, линии формировали сложный рисунок внутри, там были древние руны, которые Лир никогда не видел. Золотые нити мерцали, переливались, а потом стали красно-оранжевыми.

Шары огня вырвались из круга. Лир поднял щит-пузырь, пока они летели по комнате. Они попали по барьеру, и тот рассеялся от атаки. Его защитные плетения рвались с легкостью, боль обожгла его кожу, Лир отшатнулся. Его одежда горела.

Лицеус махнул пальцами, и линии и руны в круге поменяли положение, вспыхнули голубым. Арктический ветер понес осколки льда к Лиру. Его спина ударилась о стену, огонь потух, но на теле появилась сотня кровоточащих порезов.

Охнув, он сорвал чары с цепочки. Лицеус не успел призвать еще круг, а Лир активировал лучший купол-щит и бросил камешек на пол. Сияющая паутина покрыла грани, купол накрыл его. Он обмяк, вдохнул, пытаясь придумать план.

— Огонь и лед — это довольно просто, — отметил Лицеус. — Может, это тебя впечатлит.

Он склонил голову, и другой круг появился под ногами Лира в его щите-куполе. Незнакомые кривые руны мерцали, золото сменилось коричневым цветом.

Гранитный пол стал жидким. Лир погрузился по колени, его камешек был поглощен, и плетение купола рвалось. Жидкий камень поднимался по его телу, сковывая его. Он тек, как вода, но был твердым, как камень, вокруг его конечностей, и Лир не мог двигаться, когда он сдавил его грудь и добрался до плеч. Он слабо вдохнул, камень окружил его горло, холодно давил на челюсть.

Лицеус щелкнул пальцами, гранит хлынул с тела Лира, вытолкнул его из пруда и стал нормальным. Лир рухнул на колени, задыхаясь. Ужас трепетал на его нервах от осознания, что он не понимал эту магию и не знал, как с ней бороться.

Он поднялся на ноги, но не знал, как колдовать, чем ответить.

Его отец призвал желтый трещащий круг. Кружащийся шар электричества врезался в Лира, тот отлетел на пол, содрогаясь.

Лицеус призвал еще один круг. И еще. Чары выстроились перед ним, трещащие сферы появились перед каждым.

Времени не было, и Лир призвал щит-пузырь. Первая сфера разбила его, вторая и третья попали по его груди друг за другом. Он проехал по полу, врезался в стену возле угла.

Лир кашлял, диафрагму свело, он пытался встать. Рано. Он не мог пока сдаться. Он поднял голову и увидел в футе от себя свой лук. Схватив его, Лир поднялся на колени и потянулся за стрелой, игнорируя боль в сломанных пальцах.

Лицеус взмахнул рукой.

Лук Лира разбился. Куски дерева выпали из его ладоней, застучали по граниту. Лир был на коленях, лучшее оружие было уничтожено, и он смотрел в глаза отца и знал, что не мог победить.

Но он и не собирался побеждать.

Глаза Клио открылись. И она увидела улыбку Мадригала.

Его афродизия ударила ее через миг, она выгнулась над полом, жар охватил все нервы в ее теле. Он коснулся пальцем ее вздымающейся груди, провел им меж ее грудей, потянув за ткань футболки.

— Похоже, отец закончил играть с Лиром, так что мы можем повеселиться, — проурчал он, гармония его голоса была полна силы. — Что думаешь, любовь моя?

Она оскалилась.

— Не называй меня так.

— Как? «Любовь моя»? — он склонился к ее лицу. Клио закрыла глаза, чтобы не затеряться в темном янтаре. — О, но этой ночью ты — моя любовь, Клио. Другая женщина будет моей любовью завтра. Мне лучше звать тебя дорогушей? Сокровищем? Милой?

Он хрипло рассмеялся, а Клио стиснула зубы. Лир звал ее прозвищами, когда шутил или соблазнял, но, когда она услышала такое от Мадригала, она поняла, что так ее Лир не называл.

Мадригал провел ладонью по ее животу, а Клио сжала кулак и слепо взмахнула им.

Ее костяшки попали по защитным чарам с болезненным хрустом, боль пронеслась по ее руке. Хоть удар не ранил его, Мадригал отпрянул, и Клио прижала ладонь к его животу. Вспышка магии, и она рассеяла его защитные чары.

Его кулак врезался в ее щеку. Черные точки заплясали перед глазами.

— Упрямая принцесска, — оскалился он, голос был красивым, но тон — гадким. Он схватил ее челюсть, повернул лицо к себе. — Посмотри на меня.

Она снова зажмурилась.

— Посмотри на меня.

Сила заполнила слова, и ее глаза сами открылись. Она посмотрела в его черные глаза, ее разум рушился под давлением афродизии. Огонь терзал ее тело, вспыхивая на нервах, и желание затмевало необходимость дышать.

Где-то за аркой что-то взорвалось.

Звук сотряс жар в ее венах, и она посмотрела в черные глаза Мадригала, вдруг увидела губы Лира на пухлых губах суккубши, ее плоть меж его зубов, ее кровь на его подбородке. Даже в плену афродизии он боролся.

Странная новая боль охватила ее, ледяная и пылающая одновременно. Медленно и сонно она нашла ладонями лицо Мадригала. Она скользнула пальцами по его челюсти, он довольно ухмылялся.

Клио хотела его рот. Хотела на своих губах, коже. Хотела… и презирала его за это.

Ее пальцы прижались к его щеке, зеленый свет вспыхнул. Ее быстрое плетение окутало его рот и челюсть, запечатывая их.

Он отпрянул, приглушенно рыча, ладони поднялись к лицу. Клио толкнула его кулаками в грудь, выпустила заряд магии. Мадригал отлетел.

Она вскочила на ноги. Желание бушевало, отравляя ее кровь — сердце колотилось, она тяжело дышала, пот выступил на ее горячей коже — но яростная агрессия поднималась в ней. Если бы на ее поясе остались кинжалы, которые убрал Мадригал, она бы пронзила его ими.

Мадригал схватился за лицо, а она послала в него магию снова. Он отклонился, голова ударилась о гранитный пол.

— Помнишь те чары? — спросила она, начиная новое плетение. — Ты использовал их когда-то на Лире.