Марина Ефиминюк - Магические ребусы [litres]

В общем, пока остальные нас спасали, он стоял на стреме возле выхода. Забегая вперед, этой тактики выживания в нашей команде победителей он придерживался до самого выпуска из академии.

– Давай я помогу тебе подняться, – проговорила я, пытаясь взвалить Форстада на спину.

– О, я слышу голос Ведьмы! – обрадовалась Тильда и выпалила на одном дыхании: – Армас тебя не покалечил?

– Не дождешься, – буркнула я.

– Точно Ведьма! – расплылась подруга в улыбке.

– Подвинься, – прогудел взлохмаченный, вспаренный после боя Бади, подхватывая тяжелого парня на плечи, и кивнул в сторону Матильды: – Проводи ее.

Неожиданно Верден начал приходить в себя. Он глухо застонал, попытался перевернуться. Ни колеблясь ни секунды, я пнула негодяя под ребра. Резко выдохнула, стараясь погасить злость, но не удержалась и двинула Армасу еще раз. Магистра высшей магии вновь срубило.

– Что? – посмотрела на притихших друзей. – Он пытался убить беззащитную болонку!

«Беззащитная болонка» в это время принюхивалось к уху мертвого демона-крикуна. Глаза горели голодным блеском.

– Фу, нельзя грызть всякую гадость! – буркнула я, подхватывая обиженно заскулившего папеля.

Открытая дверь, как и в прошлый раз, привела нас в зал для торжеств. В это время общественные деятели под чутким руководством профессорши с факультета общей магии занимались украшательством к празднику: развешивали бумажные гирлянды, магические фонарики и сколачивали круглую сцену. Появление команды адептов-хранителей, частью избитых, частью похожих на оживших умертвий и одной восьмушкой – почти слепых, было встречено изумленным молчанием, быстро переросшим в вокзальный гвалт.

В безвременье я провела десять дней. Стоило выйти из лабиринта, как накатили естественные потребности человеческого организма. Самые острые утолить позволили, но со сном и отчаянным желанием помыться пришлось бороться еще некоторое время. После долгого допроса у ректора и тщательного осмотра у знахаря мне разрешили вернуться в общежитие. Вероятно, я выглядела получше Флемма и пифии, от долгого заточения в безвременье похожих на оживших утопленников. Товарищей по несчастью заперли в лазарете и запретили коситься в сторону жилого крыла. Было у меня подозрение, что наш эскулап, пришедший в неописуемый восторг после их появления, попытается изучить парочку, как подопытных кроликов, случайно выживших после опасного магического эксперимента.

Бусю на время определили в зверинец академии. Ботаник страшно переживал, что с его песиком сотворят что-нибудь паршивое: превратят в живое пособие или пустят на рубленые бифштексы. Я деликатно промолчала, что демоненок вполне способен сам пустить на бифштексы любого, кто покажется ему аппетитным.

Успокоился новоявленный владелец Буси только после визита недовольного лаборанта, потребовавшего точную дату «отъезда» пятнистого постояльца. Приблудный папель занял комфортную клетку за пятнадцать соримов в месяц, и зверинцу пришлось выставить благородную болонку богатенькой старшекурсницы. Сплошные убытки от навязанного ректором поселенца! Ведь кормить его придется совершенно бесплатно.

– Выйду через пару седмиц и заберу, – обрадованно уверил Флемм. – Пусть у матушки дома мышей ловит.

Илай по-прежнему оставался у ректора, и в общежитие меня провожала Тильда.

– Ведьма, ты, главное, не нервничай, – зачем-то повторяла она, поправляя на носу запасные очки. – Тебя потеряли на целую декаду!

Вообще-то, я была спокойная, как гладь чистого озера в предрассветный час, и по дороге читала отправленные Илаем «приветики». Те самые коротенькие послания, что застревали на границе с безвременьем, а теперь нашли адресата. Одно за другим, не меньше трех десятков, они появлялись на ладони. Только успевай гасить!

«Где ты?» – писал он.

«Ищу тебя».

«Знаю, ты здесь».

«Дождись!»

«Ты нужна мне!»

«Я люблю тебя», – вспыхнуло последнее.

Вот теперь, пожалуй, можно было нервничать! Не отрывая взгляда от оглушающих, как магический удар, слов, я толкнула незапертую дверь, подняла голову и на секунду решила, что ошиблась с комнатой. Даже проверила, не появился ли номер на притолоке, но бывший чулан, как и прежде, оставался неподсчитанным.

Каморка была непередаваемо пустой, словно в ней никто никогда не жил. Стояла кровать с голым матрацем. Открытые дверцы стенной ниши демонстрировали пустые полки. Исчез окованный дорожный сундук, утащили ведро из железного дерева, где жила мандрагора. И если сон на пустой постели сейчас не смущал – я была готова заснуть стоя, то кое-что по-настоящему взволновало…

– Где мой куст?!

– Куст мигрировал к Бади, – немедленно отрапортовала Тильда.

Весенний маскарад был в самом разгаре. Половину бумажных гирлянд уже сорвали, часть мерцающих в воздухе магических фонариков потушили. Как будто невзначай, но на самом деле нарочно. С самого начала карнавал походил на детский праздник в младшей школе – танцевать приходилось в ярком свете. Теперь зал погрузился в интимный полумрак, и кто-то запустил иллюзорных птиц. Блистающие летуньи кружили, рассеивая в воздухе разноцветные блестки, под потолком и между танцующими парами.

Изредка в толпе, разряженной, как на королевском приеме, мелькали карнавальные костюмы, но они терялись в ворохе дорогих нарядов из столичных торговых домов мод. Другими словами, все были девушки как девушки, и только я оделась принцессой! В смысле, выглядела не красавицей из сказки, а сбежавшей из дурдома ушибленной на всю голову пациенткой в золотом платье, сидящем, как на корове седло, и в дешевой короне, все время сползающей на затылок. Илай чудовищно ошибся с размером, когда покупал это позолоченное позорище. Знала бы, чем закончится репетиторство с Дживсом, никогда бы не взялась учить негодяя!

К слову, Дин уехал в соседнее королевство, как и мечтал. Подписал троим людям смертный приговор, молчком собрал дорожный сундук и исчез. От него остались только пошлые гравюры полуголых девиц на стене комнаты. В академию его не приняли (Армас и здесь соврал), но домой предатель не вернулся. По всей видимости, понимал, что от бывших друзей лучше прятаться за Эртонской горной грядой.

Не будь мы с Илаем в ссоре, я бы наплевала на проигрыш и оделась по-человечески, но мы три дня молчали. Как уселись в карету после провального ужина в доме Форстадов-старших, так ни словом и не обменялись. В нелепый костюм я обрядилась исключительно ради извинений. Впрочем, столичной принцессе не хватило ума догадаться, что у него вообще-то планируют попросить прощения.

В компании Троя Остада и девчонок с факультета общей магии он торчал на другом конце зала, показательно игнорировал условие «двадцати шагов» и выглядел неприлично довольным. Короче, бесил нечеловечески! Пристукнуть лопатой и закопать в сугробе всю разноцветную стайку «птичек» я не могла, поэтому мечтала прикончить одного Форстада.