Юлиана Андреева - Тропою рыси [СИ]

— Ну, пожалуйста, помоги, а? Я ее боюсь, — сделала я «няшные» глазки.

В общем, своего добилась. Чистили и потрошили вместе. Положили запекаться и пошли к ручью, вымыть руки. По дороге мне вдруг почему-то стало стыдно.

— Извини, я вела себя, как дура. Просто паника началась. Никогда не чистила такую, совсем живую рыбу.

— Ты тоже извини.

Мы спустились к ручью, вымыли руки и лицо, и еще Лэйярд повытаскивал чешую из моих волос.

— Не надо было с ними идти, — вздохнула я и бросила в воду камешек.

— Они бы заблудились, бестолковые… Анаис, а что вообще умеют делать мужчины в твоем мире?

— Не знаю. Языком трепать.

— Это как?

— Лучше тебе не знать.

Уже стемнело, когда мы вернулись к их лагерю. Ребята уже вовсю стучали ложками, налегая на рыбу и макароны.

— Помирились? Вот и молодцы. Садитесь быстрее, — кивнул головой Сергей.

— Ребят, мы вас ночью не отпустим, а то заблудитесь еще. Как мы. Вот, в Серегиной палатке переночуете, — добавил Паша.

— Да, у меня и спальник большой — вдвоем поместитесь.

— Спасибо за гостеприимство, но нам и правда, пора, — ответил за нас двоих Лэйярд.

— Ну, что вы обижаете, ребята? Ей-богу, — поднялся на ноги Егор.

Я согласилась:

— Ладно, нам уже не придется искать место для ночлега.

На самом деле мне спокойнее было ночевать здесь, с людьми, чем в шкурах под открытым небом.

Я уже забралась в палатку и расшнуровала кроссовки, чтобы влезть в спальный мешок, как услышала рядом голоса:

— Я, кстати, Марина. А тебя как зовут?

— Можешь называть, как тебе нравится, — вздохнул Лэйярд.

— Прикольно. А ты в Кунгуре часто бываешь?

— Очень.

— Я там живу. А в Перми у меня сестра, я у вас бываю. Только гулять никуда еще не ходила… И в кино не была…

«Вот вертихвостка» — подумала я. — «Своих ей мало».

И закричала:

— Котик. Где ты ходишь? Мне без тебя не спится.

Лэйярд нырнул в палатку:

— Анаис, ты спи. А я скоро приду. Там Ула ждет. Сидит бедная, голодная, с мешками на спине.

Он снял и положил с краю лук и стрелы, прислушался, подождал, пока стихнут шаги девушки, и вынырнул наружу.

Я ждала его, даже волновалась… Потом думала о Максиме… Потом опять ждала… И, наконец, уснула.

Проснулась я под утро. Солнце еще не взошло, но в полумраке уже можно было различить спящего возле меня Лэйярда. Я тихонько вылезла из спальника, расстегнула его и частью этого одеяла укрыла «котика». Я же добрая.

Когда я открыла глаза, Лэйярд сидел и смотрел на меня.

— Уже утро? — подскочила я.

— Да, но все еще спят.

— Думаешь, пора?

— Думаю, да.

— А это не будет выглядеть некрасиво, если мы просто уйдем?

— Мне все равно.

— Ты прав, идем.

Мы тихонечко выбрались из палатки и осторожно отошли от лагеря. А потом бодро зашагали.

— Тебя так долго не было, я волновалась и не могла уснуть.

— Потому что Ула, чего и следовало ожидать, не сидела на месте, а носилась неизвестно где. Хорошо, что сумки были надежно закреплены. Еле нашел. В следующий раз привяжу ее к дереву.

Этим днем мы прошли гораздо больше. Я уже привыкла, и ноги не так болели. Я даже осмелела и вымылась в холодной реке с ароматным цветочным мылом. Но мои старания прошли даром, ибо через час я опять пахла дымом. Комары совсем меня одолевали. Если ветрено — еще более-менее, у костра тоже терпимо, а только сделаешь шаг в сторону — слетаются со всех сторон. Я наломала веток и отмахивалась ими, как веником.

— Анаис, ты так аппетитно пахнешь. Рассказывай, какую ерунду тебе дала с собой Криста, — сидя у костра, Лэйярд скрестил на груди руки.

— Откуда ты знаешь?

— Только она способна вылить на себя все сладкие цветочные ароматы, идя в лес. «Ну и что, что гнус облепит, и пчелы покусают, зато я — красавица», — передразнил ее Лэйярд.

Я достала из сумки пузырек цветочной эссенции и показала ему. Он протянул ладонь, взял мое жидкое мыло и зашвырнул его в кусты.

— Эй, ты что делаешь? — возмутилась я.

— Сейчас я дам тебе хорошее средство от комаров и прочих насекомых. Викар сам изобрел, — он принялся копошиться в сваленных на траве вещах.

— По правде, не очень я ему доверяю. И вообще — он такой самовлюбленный.

— Ну да, есть немного. Вот, нашел, — он протянул мне баночку с чем-то зеленым.

Я открыла ее и принюхалась:

— Не очень как-то. Запах, по-моему, ужасный.

— Здесь намешано пижмы, сосны, герани, мяты, чабреца и много чего еще, я уж и забыл. Конечно, можно и натереться этой гадостью. Но я заметил, если натереться, а потом смыть, сам ты уже этого запаха не чувствуешь, а комары и мошки даже и близко не подлетают.

— Я уж лучше глиной намажусь, чем этой вонючкой, — не соглашалась я.

Но стоило нам погасить костер и двинуться дальше, как я опять отчаянно принялась махать ветками.

— Да ты скоро взлетишь, — засмеялся Лэйярд.

В ответ я хлестнула его веткой по спине.

— Сдачи не боишься?

— А ты что, готов дать сдачи безобидной девушке?

— А что, тут разве есть такие? — он повертел головой в разные стороны, выискивая «безобидных девушек».

Тогда я хлестнула еще раз, сильнее.

— Я вот сейчас заберу у тебя эти ветки, и мало тебе не покажется, — его голос звучал неубедительно.

— Ну да, догони сначала. Я, между прочим, в соревнованиях по бегу участвовала.

Хорошенько хлестнув его напоследок, я собралась бежать. Но не успела я поднять ногу, как Лэйярд сделал мне подсечку. Я не упала на землю, а повисла в воздухе только благодаря тому, что он держал меня за обе руки. Лэйярд вернул меня на землю, поставив на ноги:

— Эх, ты, бегунья. Лучше бы реакцию тренировала.

Ближе к закату мы нашли хорошее место для ночлега. Пока разгорался костер, и перегорали угли, Лэйярд подстрелил зайца. Приносил он добычу уже потрошенную и без шкуры, видимо, чтобы не травмировать мою психику. Пока заяц тушился, Лэйярд снова пошел к речке и заодно прихватил баночку с зеленой мазилкой. Я подождала, пока он вернется. Потом решила сходить сама.

— Дай-ка мне эту вонючку, — протянула я обе руки.

— На реку надо до заката идти, потому что сумерки — время медведей.

— Солнце еще не село.

— Ладно, только быстро.

Теперь я начала сомневаться:

— А до реки далеко?

— Проводить? — спросил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в зарослях.

Он довел меня до реки и предупредил, чтобы далеко не заплывала, потому что здесь сильное течение.

— Я вообще никуда не заплываю, потому что плавать не умею.

— Как не умеешь? Я научу.

— Нет-нет, не надо. Я немного умею, просто воды боюсь, и все время проверяю, достают ли ноги до дна.

— Тогда я тебя одну не оставлю.

— Так мне что же, в одежде купаться?

Он отошел подальше, сел в высокую траву и отвернулся. «Ладно», — понадеялась я на его честность, сбросила с себя одежду и полезла в воду. Ну и холодная, жуть. Когда окунулась несколько раз и привыкла, то вода мне уже казалась теплее воздуха. Я натерлась этой зеленой мазью, пахла она, как «вьетнамская звездочка», если не хуже. Через некоторое время я все смыла с себя, но легкий запах все равно оставался на коже. Что ж, если это поможет от комаров и мошек — можно и потерпеть.