Лидия Миленина - Полюби меня [СИ]

Что ж… Почему нет, подумалось мне. Честно говоря, опасное путешествие за порталом хотелось отсрочить. Да и посмотреть на загадочных фениксов интересно! Альберт выгнал меня. Почему бы теперь не познакомиться с этим миром.

— Хорошо, — сказала я. — Если ты уверен в нем, я согласна.

— Уверен. Как в себе, — улыбнулся Край. — Единственно… в качестве награды он может попросить взять его с собой. Все фениксы мечтают о путешествиях в другой мир.

— Почему нет? — ответила я с улыбкой.

Вроде все решили. Теперь можно идти, я поднялась. Но Край неожиданно обнял меня за талию и усадил обратно.

— К тому же… это даст нам время, чтобы понять кое-что… — осторожно сказал он. А мне вдруг стало тревожно. Он явно хочет сказать что-то непростое.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросила я.

—Тая… — мягко продолжил он. — Ты уверена, что полюбила его?

Я вздохнула и утвердительно кивнула. А Край на мгновение отвернулся и покачал головой, словно прикидывая что-то про себя.

— Понимаешь, — сказал он, обернувшись ко мне. — Если это так… то, возможно, окажется, что ты… беременна.

Я ощутила, как кровь отливает от лица, и целый вихрь противоречивых чувств врывается в меня. Я и не подумала об этом! «Скоро у нас будет секс, — вспомнились слова Альберта тогда, за столом, во время нашей первой трапезы в новом мире. — И как только ты полюбишь меня, произойдет зачатие».

И вдруг что-то золотое, сияющее, опустилось на меня, заставляя отдаться необычной, сильной — на грани счастья — радости.

Вот, значит, как… вот что чувствуешь, когда понимаешь, что в тебе ребенок от любимого человека. Не человека... нет, но от любимого. Я молчала, не зная, что ответить. Ведь другого «измерителя» любви для иномирянок у них тут нет. Как я могу опровергнуть или подтвердить эти соображения? И кто может сказать, насколько «настоящая» его любовь? Она просто есть. Я люблю Альберта. А подходит ли моя любовь, чтобы зачать ребенка от паука, откуда я знаю…

Но одновременно перед внутренним взором возник черный паук размером с новорожденного младенца. Лежащий на спине и беспомощно сучащий четырьмя парами лапок. Я ведь должна буду родить… паучка. От этой мысли холодок пробежал по спине, не убивая, впрочем, возникшей радости. Но не во второй ипостаси ведь он родится, передернула плечами я.

Наверное, Край догадался о моих мыслях.

— Не волнуйся, — мягко сказал он. — Если это так, ты родишь человека. Превращаться он начнет потом, через несколько лет.

У меня отлегло от сердца. И золотистая радость так и осталась со мной, лишь немного рассеялась от мысли, что отца этого возможного, пока лишь гипотетического, ребенка я больше никогда не увижу... Прислушалась к ощущениям внизу живота, словно уже сейчас там могло происходить нечто новое для меня. Ничего не ощутила, только выше желудок сводило отголода.

— А он знал это и выгнал тебя! — зло сказал Край.

— Просто он уверен, что я не люблю его, и не смогу полюбить, когда узнала вторую ипостась, — сказала я. — Но, Край… — кое-что пришло мне в голову, — ты ведь понимаешь, что зачатие — не единомоментный процесс. Я медик, знаю. Там все происходит некоторое время.

— Вот это и дает надежду, — серьезно сказал Край. — Все это время иномирянка должна любить его. А ты ведь обиделась на него, когда он выгнал, чувства могли исказиться… К тому же, — он вдруг улыбнулся, — Тая, я молод, мне всего триста лет. Но я уже знаю, как влюбляются и любят. Если я понял все правильно, ты здесь всего одиннадцать дней. Часть из них ивовсе провела в беспамятстве. А чувства не развиваются так быстро… Ты влюбилась в него — это факт. Но для зачатия нужна именно любовь. Так что еще есть надежда, что ты не беременна.

Я улыбнулась. Да, еще есть надежда. Только не та, о которой говорит Край. Напротив, есть надежда, что во мне живет частичка Альберта. Я рожу ребенка, и уже никогда не останусь одна. Потому что отблески нашей недолгой любви всегда будут жить в нем. И пусть он… паучок. Это уже не важно.

Да и иногда любовь приходит сразу. Просто человек не сразу ее чувствует.

— Скоро узнаем, — с какой-то глупой улыбкой сказала я. — Дней через пять…

По моим расчетам как раз тогда у меня должны начаться «женские дни». А другого способа диагностики беременности в этом мире я не знала. Тестов тут точно нет…

— Жаль, что запах и энергетика женщины так рано не меняются, — сказал Край. — Надежда есть… Но ты должна понимать: если ты все же беременна, то нам придется изменить планы. Возможно, тут опять же помогут фениксы — они лучше понимают, как растить высшего мага. Ведь ты не сможешь воспитывать сына в своем мире, лет в пять он начнет обращаться, в нем проснется магия… А ни ты, ни он не будете иметь никакого понятия, что с этим делать. Я мог бы жениться на тебе… к этому меня призывает долг чести. Но и я понятия не имею, как воспитывать пауков…

— Я не хочу, чтобы кто-то женился на мне «из долга чести», — твердо сказала я. Почему-то мысль о возможной беременности придала мне мужества и твердости. — Пойдем, Край. Я рада, что ты рядом. Спасибо тебе. Думаю, мы приняли верное решение. Нам нужно время, чтобы найти в союзники высшего мага. И прояснить этот вопрос… А еще я хочу есть.

— По пути будут ягоды, — сказал Край, вставая. — А чуть позже я поохочусь…

В последние годы я был сам не свой. Тревога и странные, мучительные мысли охватывали все чаще. Наверное, сказывалась приближающаяся смерть. И я, как старик, все больше думал, куда ж потратил отмеренное мне время...

И получалось, что прожил жизнь бестолково – более подходящего слова нет. Потратил на что-то... малозначительное. Вроде бы сделал много ценного – укрепил границы, поставил на место этих шкурных выскочек, отстроил старые города, организовал поставки тапорэ, наладил дипломатию с фениксами... Войду в историю как прекрасный король, побеждающий и на поле боя, и в политических и экономических играх.

Но что двигало мной, чем я жил? Чем был наполнен я сам?

Не правлением. Править я всегда умел, получалось как-то само собой. Я жил горячей жаждой мести. Пылал ненавистью и играл в холодные бесполезные игры... Началось все, когда я был совсем молод. Когда отчаяние и злость охватили меня. С тех пор, похоже, они так и держали меня в тисках, не давали расправить крылья. Ведь все время казалось, что я вот-вот взлечу, но не мог, – словно крылья за спиной были связаны. Впрочем... у нас нет крыльев. Они есть только у фениксов и этих коварных ящеров, которых я хотел бы истребить до последнего.

Часто сам шпионил у их границ, завел множество агентов, несколько раз мне даже удалось нагадить драконам во внешнеполитических и экономических вопросах. Совершенно не то, чего хотелось, но чувствительный укол по самолюбию этих тварей. И все это было... бесполезно. Я вдруг начал понимать это.