Лидия Миленина - Полюби меня [СИ]

...И Альбиза – надо же, какой сучкой она оказалась. Впрочем, похоже, долгое время она просто была мне достойной партнершей. Такая же холодная, изощренная в ласках, умная, в конце концов. Одна из тех, с кем приятно разгадывать головоломки и удивлять друг друга все более изысканными ласками в постели. Странно только, что она не поняла моего к ней отношения и всерьез рассчитывала стать королевой... Видимо, я так и не научился до конца понимать женщин. Впрочем... и не пытался.

Альбиза... и рухнувший мир.

Тая была маленькая, беззащитная... Удивительно смелая – совершенно не понимаю, как она умудрилась выжить, еще и волка выпустила! Как у нее хватило мужества пройти этими подземельями, не сдаться, выдержать и выжить до того момента, как подоспела помощь. До того момента, как я убил эту тварь...

И это невозможное существо умирало у меня на руках с переломанными костями, с болью, какой я сам еще никогда не знал. Я держал ее и понимал: если не смогу ее вылечить, умру вместе с ней. Вернее, моя душа умрет окончательно. Уже навсегда. А то, что придется умереть физически спустя несколько лет, станет уже совсем не важно.

Три дня провел в кресле у ее постели. Даже государственные вопросы решал оттуда. Отдавал распоряжения и снова смотрел на маленькое смешное чудо. От болезни она похудела. Когда я лечил ее – держал в руках исхудавшее тело, магией вправлял кости, не мог доверить это лекарю – мне хотелось... Мне хотелось столько всего одновременно! Вообще не думал, что так бывает! Я желал ее – даже такую, измученную, осунувшуюся, больную... И в то же время мне хотелось плакать. Плакать от злости, что не уберег ее. От раскаяния, что притащил ее и сделал ее жизнь разменной монетой. И от счастья, что она жива... Вот оно счастье. То, что со слезами на глазах. Иногда оно в том, что самое дорогое тебе существо – живо.

Тогда же я впервые подумал, что должен достать портал для нее. Она достойна лучшего, чем быть с тем, кто насильно подверг ее риску, с тем, кто для нее всегда будет чудовищем. И тогда же... впервые подумал, что, может быть, вот это и есть любовь. Что я полюбил ее...

Просто я думал, что в любви одно сияющее золотое счастье и наслаждение. А оказывается... в ней бывает столько боли. Она словно прорывается сквозь боль из груди – и становится чище от этого.

С тех пор я берег ее, как мог. Знал, что она волнуется о волке, и просто жалел его ради нее... Знал, что она хочет обратно в свой мир, и думал, как мне помочь ей с этим. Нужно ведь не просто достать портал, нужно не умереть раньше, чем отправлю ее обратно.

А потом... Потом была сказка. Невозможная, глупая мечта вдруг начала сбываться. Я видел, что она потянулась ко мне. Не смел поверить в самое вожделенное, но видел, что она тоже делает небольшие шаги ко мне. Я хотел, чтобы между нам все было чисто... ясно, по-настоящему. Привел ее в «колодец», и мечта вдруг сбылась... Сбылась на одну ночь и несколько часов. И рухнул – вниз. Еще ниже, еще больнее... Невозможно больно!

А ведь я был готов простить ей эту попытку сбежать... И, наверное, простил бы. Содрал бы шкуру с волка, но не тронул бы Таю. Оставил бы себе.

Но это оказалось так больно! Слишком больно! Ее неконтролируемый страх, ее вырвавшийся упрек... Ужас и обвинение в ее глазах. И эти неуклюжие... но такие реалистичные попытки убедить меня, что любит, что пошла в подземелье с какой-то дурацкой целью... Да в жизни никто не полезет туда, где чуть не погиб, просто чтобы поговорить!

А ведь в какой-то момент я почти поверил... И поверил бы, если бы не одно. Она не может любить чудовище. А значит, она лжет.

А если не лжет, все равно между нами бездна, которая называется «я для нее чудовище».

Она захотела свободы, и я ей ее дам. Пусть попросит драконов – ее жизнь будет спасена. Так лучше всего. Потому что иначе... Иначе два пути, и в любом из них меня ждет бездна.

Либо я не поверю ей и просто задушу в объятиях... Я б овладел ею... в последний раз, отчаянно, чтоб выпить до дна эту ее странную, смелую, отчаянную душу. Я б не жалел ее, как раньше, не берег каждым прикосновением... Я б жадно пил ее поцелуями, терзал объятьями, брал со всей страстью, без нежности, до дна. А потом задушил бы с последним ее стоном...

Либо поверю... Даже зная, что обманут навсегда. Поверю – ради того, чтобы верить в красивый обман, чтобы быть счастливым иллюзией ее любви до самого конца. И лягу ковриком к ее ногам, без воли, без сомнений...

Бездна. И там, и там – бездна.

Пусть живет. Без меня.

Найдет того, к кому привяжется. Или драконы отправят ее обратно.

Когда дверь за ней закрылась, мне захотелось умереть. Сию секунду. Не когда драконы проведают про похищение и покарают. Не через пять лет, когда пресловутый инстинкт охватит меня во второй ипостаси. Прямо сейчас. Немедленно. Казалось, у меня вырвали душу, и я корчусь пустой, без сердца и души. Впрочем, таким ведь я и был большую часть жизни. Сложно назвать душой то, что живет жаждой мести и планами правления.

Несколько мгновений я смотрел в закрытую дверь. Хотелось кинуться за ней — то ли, чтобы свернуть тонкую шею, то ли чтоб упасть на колени и просить прощения за все. Знал, что никогда не сделаю ни того, ни другого. Моя пытка будет медленной, разъедающей.

Раздался стук в дверь и вошел Термин — один из моих лучших магов, приближенное лицо, много лет помогавший в шпионской деятельности. В серых глазах под копной светлых волос стоял вопрос.

— Ваше величество… — робко начал он. — Прикажете установить слежку за терри Таей?

Словно выныривая из какого-то другого, плоского мира, я задумчиво посмотрел на него. Слежку… Хочу ли я знать, что с ней, чем она занимается? Сердцу хотелось знать. Но выдержу ли я это знание… В голове встала картинка, как Тая плачет от того, как я поступил с ней, а здоровенный, весьма в ее вкусе, оборотень-волк утешает, гладит ее по голове. Смеет ее касаться! Отводит с лица упавшие волосы и влажно, нежно целует. Выдержу ли я такое знание? Не отправлюсь ли тут же стереть обоих в порошок… Мне и так больше всего хотелось вживую содрать шкуру с этого волка.

— Последите до наших границ. Обеспечьте им безопасный проход до них, — ответил я наконец. — Потом пусть идут, куда хотят. Постоянного наблюдения не требуется. Просто обеспечьте безопасность.

Неожиданно на душе как-то расправилось. По крайней мере, еще несколько дней ей ничего не будет грозить. На моих землях ее никто не тронет.

Термин кивнул и вышел. А я сложил руки на груди и опять уставился в одну точку. Невыносимо. Просто разрывает изнутри. Сколько я выдержу? Но неожиданно мое внимание привлек запах.

Я почти успел привыкнуть к нему. Пока Тая была рядом, переносить присутствие собаки было легко. Но сейчас отвратительная вонь ударила в ноздри, как будто я проснулся. Запах шел из-за двери, из ее кабинета, где она уединялась в недолгие дни, проведенные в замке.