Алана Русс - Пришлая

— Надо же, — подхватив подол юбки, прытко подбежала ко мне госпожа Роджи и жарко зашептала на ухо, — к нам снова идет архивариус!

Нолан недовольно покосился на дверь и зашевелил густыми усами.

— Чего это он к нам зачастил?

Эргон Гуно и впрямь не прошел мимо таверны. Он вошел и огляделся, а увидев меня и чету Роджи, направился прямиком к нам.

— Добрый день, — поздоровался он, пригладив и без того всегда идеально зачесанные и собранные в хвост смолянистого цвета волосы. — Я оставлю это здесь?

Гуно размашистым движением достал из сумки на плече кипу листовок и шлепнул ею прямо по стойке перед носом Нолана.

— Что это? — тут же схватила любопытная госпожа Роджи листик.

— Сегодня ночью сбежал заключенный. Это его портрет. Если увидите, немедленно сообщите. Он очень опасен, — сухо, глядя в одну точку, отчеканил мужчина. — Не исключено, что у него были сообщники.

Я тоже потянулась к кипе листовок, а сердце в предчувствии чего-то застучало о ребра, как сумасшедшее.

— Какой кошмар! — посетовала Офелия. — И все это в канун фестиваля! И что же? Праздник теперь отменят?

Гуно так плотно сжал свои тонкие губы, что они практически исчезли с его бледного лица. Похоже его раздражала беспечность госпожи Роджи: перед лицом такой опасности, как сбежавший преступник, думать только о увеселениях.

— Мы не вправе отменять празднование, ведь в этом году небывалый приток гостей, — ответил он. — Однако это значительно затрудняет розыск.

Но разглагольствования архивариуса я не слушала. Все вглядывалась в топорно изображенного на листе желтоватой бумаги беглеца, и не могла поверить глазам: «Это же Эдмонд! Точно Эдмонд! Только старше… Лет на двадцать-тридцать!»

Меня вдруг как обухом по голове ударило! В глазах потемнело, а из закромов памяти, словно из проруби полились воспоминания: «Я ведь сегодня ночью видела, как Велор освободил отца!»

Только как я могла забыть об этом? Проснувшись утром, я чувствовала что-то необычное, но я лишь сослалась на мои внезапно проявившиеся магические способности, а теперь… все наконец встало на свои места.

«Неужели Арис и вправду был жив и столько лет находился в заточении здесь, в тюрьме Онтаса? — безмолвно вопрошала я. — Велор сейчас, наверное, счастлив, как никогда…»

А госпожа Офелия все продолжала беспечно болтать.

— А у нас радостная весть, господин Гуно. Моя дочь идет на поправку!

— Какая замечательная новость, — суховато отозвался мужчина, а я наконец оторвала взгляд от листовки и увидела, что темные глаза архивариуса безотрывно следят за мной.

— Это чудо! Самое настоящее, — кивнула я, подтверждая слова женщины.

— Исцеление от неизлечимой болезни? — Эргон Гуно прищурился и перестал наконец глазеть на меня. — Что ж, иначе, чем чудо, это никак не назвать.

Офелия согласно закивала, а мне казалось, что на мне «шапка горит». По крайней мере, вновь брошенный на меня архивариусом внимательный взгляд точно заставил мои щеки запылать.

В честь праздника таверну закрыли на пару часов раньше, чем обычно. Однако ужинали мы все же не в полном составе. Ияри была еще слишком слаба, а Юджин и вовсе еще не вернулся со службы.

— Наверное, занят поимкой беглеца, — с нескрываемой гордостью проговорила Офелия, усаживаясь за обеденный стол. — Бедный! Он же, наверное, весь день ничего не ел!

Женщина уставилась на меня, вытаращив глаза. Я с жалостью покивала.

— Как там Ияри? — встретила вопросом мужа госпожа Роджи.

— Спит, — тяжело опустился на стул мужчина. — Лучше ей не становится, но и ухудшений нет.

— Ну хоть так, — расслабилась Офелия. — Елизавета, может, ты отнесешь еду Юджину? Думаю, можно будет передать ее на входе в здание Управления…

— Офелия, — строго одернул жену господин Роджи, — по улицам разгуливает преступник, а ты отправляешь девочку в ночь!

Офелия виновато поджала губы, признавая свою ошибку, а я, едва не подавившись куском печеного мяса, воскликнула.

— Нет-нет! Все в порядке! Я и сама подумывала отнести Юджину ужин. Как же он там, голодный…

Женщина, очевидно, расценила мое рвение как глубокую симпатию к своему сыну и одобряюще улыбнулась. Она наскоро собрала котомку с оставшейся от ужина едой и вручила мне.

— Если представится возможность, — напутствовала она, — обязательно погляди на полуночный праздничный салют. И в нижнее кольцо не спускайся! Правда, ворота сегодня не закроют, поэтому всюду гляди в оба! Обходи стороной попрошаек и оборванцев.

Я кивнула.

— Хорошо, госпожа Роджи.

— Ну, — женщина махнула рукой, — иди.

Я тоже махнула на прощание и неспешно двинулась по улице. Однако как только я оказалась за пределами видимости Офелии, высунувшейся в окно, я тут же ускорила шаг и направилась к воротам высшего кольца.

«Велор знал, когда проникать в город, — с восторгом огляделась я. — Вокруг толпы народа… и ворота колец не закроют на ночь. Можно свободно перемещаться, куда душа пожелает».

Я проворно поднырнула под лоток торговца со сладостями.

«А завтра-послезавтра начнется отток гостей из Онтаса… и Главные ворота города будут вынуждены отпереть! — снова уклонилась я от взмаха руки полупьяного зеваки, намеревавшегося выпустить залп разноцветных конфетти из хлопушки. — И если я сегодня смогу отыскать Велора, уже завтра мы спокойно покинем город! Вот только бы он не телепортировался с помощью рун…»

Холодок пробежал по спине, и я замерла на месте.

«Нет, — воспрянув духом, снова пришла я в движение. — Если бы кто-то в городе использовал магию, об этом наверняка уже раструбили бы на всю округ! Так что буду искать Велора… Вдруг повезет?»

И я принялась пристально вглядываться в лица прохожих.

А людей на улицах и вправду была тьма тьмущая! Горожане ходили в карнавальных шляпах, украшенных цветами, и праздничных нарядных костюмах. С удовольствием жевали сладости и выпечку, которую продавали прямо на улицах торговцы, пели, плясали и веселились.

И даже несмотря на то, что всюду сновали солдаты федерации, затеряться среди толпы было проще, чем потерять иголку в стоге сена.

Добравшись до ступенек верхнего кольца, я обернулась, еще раз окидывая взглядом цветастую толпу.

Перейдя в верхнюю часть города, я замерла, задохнувшись от восторга. Даже на секунду забыла о своей миссии. Ведь здесь, на главной площади, в центре которой возвышалась статуя богини Атайи, народу было еще больше, чем внизу.

На постаменте перед статуей лежали цветы, медные монетки и масса разномастных свертков и кульков. Очевидно, подношения богине-покровительнице.

Откуда-то лилась задорная музыка, и всюду, как и рассказывал Юджин, горели огоньки, напитанные за день энергией солнца. Даже в фонтанах и ветвях деревьев они таинственно сияли, задавая тон и настроение летнему празднику.