Алана Русс - Пришлая

Я с замиранием сердца развернулась лицом к говорящему и обмерла.

Передо мной, словно секунду назад из-под земли вырос, стоял Эргон Гуно. Его некрасивое лицо горело ликованием, а узкая грудь часто-часто вздымалась в предвкушении.

Он вновь усмехнулся и медленно, слово за словом проговорил.

— Надо же, какой у вас чрезвычайно редкий дар, госпожа Пришлая.

— Надо же, — снова повторил мужчина, — невероятно редкая способность!

— О чем вы, господин Гуно? — дрожащим голосом выговорила я.

Разумеется, я понимала, что этот мерзкий тип видел, как я исцеляю Ияри. Но просто так признать свою вину и сдаться я не собиралась. Мужчина улыбнулся, словно знал, о чем я думаю, и двинулся на меня.

— Увиливать бесполезно! Мы оба знаем, кто ты. Именем Правителя Алериса Второго, — звучно начал чеканить он, встав в театральную позу, — обвиняю тебя, Елизавета Пришлая, в нарушении пункта 78 книги «Прав и Свобод граждан Федеративного людского государства!»

Мой рот от ужаса приоткрылся, а архивариус добавил с явным желанием напугать меня еще больше.

— Окажешь сопротивление, и я буду вынужден тебя убить.

Решение в моей голове созрело в долю секунды. Я рванула к окну и попыталась отворить его, но Эргон Гуно оказался на редкость проворным. Он бросился вслед за мной и, ухватив за волосы, зашипел, заставив меня осесть на пол, корчась от боли.

— Не смей, мелкая дрянь! От меня не сбежишь!

— Отпустите меня… — сдавленно хрипела я, пытаясь разжать его тонкие пальцы, но они сомкнулись на жгуте из моих волос мертвой хваткой. — Прошу вас! Я ничего не сделала!

— Ни за какие блага мира я тебя теперь не отпущу, — заговорил он, нарочно касаясь сухими губами моего уха. — Но не беспокойся. Прежде чем сдохнуть, ты послужишь великой цели.

— Послужу чему? Ай, — вскрикнула я, а мужчина хрипло засмеялся и поволок меня из комнаты.

Я же едва успевала перебирать ногами, чтобы снова не оказаться на полу. Сил после магического исцеления девочки у меня осталось немного, а от страха и отвращения скручивало желудок и тошнило.

— Что случилось? — раздался сонный голосок Ияри.

Девочка проснулась и теперь сидела в постели и с абсолютным непониманием глядела на все происходящее своими огромными синими глазищами.

— Мама! — закричала вдруг она. — Мама, сюда, скорее!

Ияри попыталась встать с постели, но слабость в теле вынудила ее вновь рухнуть на ворох пуховых одеял. И все, что она смогла это лишь снова слабенько закричать, зовя мать. Гуно же тем временем скривился от недовольства и еще сильнее стиснул пучок моих волос.

Я стонала и извивалась, но мужчина все же был на порядок сильнее меня, а попытаться вырваться — попросту означало оставить в птичьих лапах архивариуса свой скальп. Ну или его часть.

Гуно выволок меня за дверь, протащил по коридору, и я уже со страхом подумала, что архивариус сейчас спустит меня с лестницы. И не сомневаюсь, он бы это сделал! Если бы только громогласный возглас Нолана Роджи не заставил его остановиться.

— Что это вы делаете посреди ночи в моем доме, господин Гуно?

За ним в одном ночном платье, прижав руки к груди и нервно теребя кружевные рюши, стояла Офелия.

— Сохраняйте спокойствие, — прищурился господин Гуно. — Здесь вершатся дела государственной важности! Гражданских я попрошу не вмешиваться.

Нолан нахмурился и принялся медленно закатывать рукава рубахи.

Я видела как острый кадык архивариуса скаканул вверх-вниз, и, несмотря на боль, усмехнулась: «Я бы тоже занервничала, если бы господин Роджи так холодно смотрел на меня!»

— Отпусти девочку, — настоятельно проговорил мужчина. — В чем ее вина?

Гуно захохотал и, острастки ради, что было силы дернул меня вниз, чуть не вырвав при этом знатный пучок волос вместе с корнями. Я вскрикнула и захлюпала носом. Слезы полились сами собой.

— Эта девка маг! — с отвращением выплюнул архивариус. — Думаю, этого более чем достаточно для вынесения смертного приговора.

Офелия охнула и, с неподдельным ужасом глядя на меня, подалась назад. Нолан Роджи же остался недвижим. Лишь кустистые брови мужчины сошлись на широкой переносице.

— Для столь серьезного обвинения, — стиснул он кулаки, — должны быть не менее веские доказательства.

— Я своими глазами видел, как она упражнялась в своих умениях, — перебил господина Роджи Гуно. — Для Правителя этого будет более чем достаточно.

Пот, скользящий по моему хребту, вдруг сделался холодным.

«Сейчас Гуно расскажет, что я применила магию на Ияри! И все! Пиши-пропало, — зажмурилась я, цепляясь за руки архивариуса, чтобы хоть как-то ослабить его хватку. — Ни Нолан, ни Офелия, ни даже Юджин ни за что не поверят, что я желала девочке только добра!»

Внезапно вспомнилась фраза, которую когда-то давным-давно обронил Велор: «У людей всегда были довольно сложные отношения с магией». Черт побери! Как же он был прав!

Но архивариус к моему удивлению не пустился в повествование. Он лишь сощурил свои темные, миндалевидные глаза и с напряжением в голосе проговорил.

— Или, быть может, вы пытаетесь выгородить девчонку? Вы заодно с ведьмачкой?

Нолан Роджи так рьяно нахмурился, что синих глаз из-за кустистых бровей было практически не различить.

— Вы, находясь в моем доме, обвиняете меня и мою семью в неверности государству? — угрожающе повел плечами Нолан. — Опрометчиво.

Гуно предусмотрительно попятился, мотнув головой с сальными волосами.

— Ну что вы, — усмехнулся он. — Я лишь предположил. Но мои предположения вполне могут быть ошибочны.

— Во всяком случае, — повысил голос господин Роджи, — вам, наверное, необходимо подкрепление, чтобы доставить ведьму в Управление.

— Я справлюсь и сам, — запротестовал Гуно. — Эта чертовка для меня относительно безопасна. Правда? — склонился мужчина надо мной, обнажая ровные, белые зубы в хищном оскале. — Ты же беспомощна, как маленькая птичка, Пришлая…

Я подняла зареванные красные глаза на Эргона Гуно. Внутри меня вдруг что-то запылало, загорелось. Я гордо задрала подбородок и оскалилась в ответ.

— Не будь так в этом уверен, Гуно, — рыкнула я и со всей мочи саданула кулаком мужчине в челюсть.

Удар был явно слабоват. Архивариус лишь слегка покачнулся, а его и без того худощавое лицо удивленно вытянулось.

В кисти у меня тут же разлилась ломота, но я в яростном запале замахнулась еще раз, и мужчина, намереваясь блокировать очередной удар, выпустил-таки мои локоны из захвата.

Все происходящее далее в моей памяти слилось в один сплошной ком.

Помню только отчаянный визг Офелии, и как я со всей силы впиваюсь ногтями в лицо архивариуса. Помню, как мы оба кубарем летим вниз по деревянной лестнице. Помню резкую, перехватывающую дыхание боль в правом подреберье, а дальше…