Алана Русс - Связанные

— На помощь! Кто-нибудь!

Получилась как у девицы из «Титаника»: жалко и хрипло.

«Плохо, что у меня нет свистка… Он бы пригодился!» — затряслась я, чувствуя, как холод обжег мое горло изнутри, будто каленое железо.

Я в отчаянии присела рядом с Велором, все еще рассеяно поглаживая его по мокрому лбу.

— Кто-нибудь… — еще раз прохрипела я без особой надежды, что кто-то меня все-таки услышит.

Внезапно послышался топот ног на верхнем этаже. Но я, сжимаясь в комок и прижимаясь к мужчине, старательно пытаясь согреться, уже начала отключаться. Поэтому вполне допускала мысль, что мне это только чудится.

Находясь между сном и явью, кажется, последнее, что я увидела, это Эдмонда. Он стремительно приближался, а его темные глаза округлились от ужаса.

Я слабо улыбнулась ему и все. Темнота и холод.

Очнулась я от неимоверной тяжести, давящей на меня. Пошевелиться было сложно, и я не дюже испугалась.

— Тише, тише! — Эдмонд пресек мои попытки вскочить на ноги.

Я огляделась, трясясь. Я лежала на диване в гостиной, а на мне была пара тройка теплых одеял. Сам диван, насколько это было возможно, был придвинут к камину, в котором зверствовало оранжевое дикое пламя.

— Спокойно Лиза, — снова повторил Эдмонд. — Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? — мужчина пересел с кресла ко мне на диван.

Я опустилась на подушки. Лучше мне определенно точно не было. Руки и ноги онемели от холода.

— Эдмонд, что с Велором? — на свое состояние мне было наплевать. Эд молчал. — Только не говори, что он…

Я даже закончить не смогла, такое отчаяние меня охватило. Мужчина поспешил меня заверить.

— Нет-нет, он жив!

Я со стоном выдохнула. Казалось, что я снова слабею и засыпаю. Эдмонд принялся легонько растирать мои ноги. На них были кем-то неведомым надеты теплые носки.

— Теплее? — я согласно покивала. — Хорошо.

— Эдмонд, — я слабенько прокряхтела из-за вороха одеял. — Мне нужно к Велору. Помоги мне…

— Тебе бы лучше полежать, — рассеяно огляделся мужчина. Я впервые видела его таким… таким обычным и человечным.

Я упрямо начала сражаться с тяжелыми пуховыми одеялами, собранными, очевидно со всех постелей в доме.

— Погоди, — с укором простонал Эдмонд.

Он приподнял пару одеял и подал мне руку.

«Какая теплая…» — невольно отметила я.

Ухватившись покрепче, я, боясь, что упаду, едва только встану, поднялась.

— Спасибо, — пробормотала я, и мужчина кивнул. — А где все?

Странно, что подле меня сидит он, а не Эда, Рита или на крайний случай, Лео.

— Все спят, — коротко ответил Эдмонд. — Четыре утра.

Я понимающе и благодарно кивнула. Видимо, мужчина вызвался сидеть и полночи мониторить мое состояние.

Медленно доковыляв до комнаты Велора, мы вошли. На постели брюнета сидела Валери и аккуратно обтирала лоб и грудь сына влажным полотенцем.

Вид у Велора был ужасный. Невооруженным глазом можно было определить, у него сильный жар.

— Эдмонд! — злым шепотом встретила нас женщина. — Кажется, я дала тебе четкие указания!

Мужчина, подле меня, молчал, а я попыталась сделать пару шагов к Велору.

— Не смей приближаться, — прорычала женщина, словно медведица, защищающая детеныша. Я недоуменно замерла.

— Валери… — я попыталась поговорить с ней, но она была непреклонна.

Вскочив на ноги, Валери яростно уставилась на меня.

— Я требую, чтобы ты сию же секунду ушла! — женщина кивнула старшему сыну. — Эдмонд, немедленно уведи эту человечку отсюда!

Я сжалась, понимая, что отпор Эдмонду в таком состоянии точно дать не смогу. Я уже была готова покориться судьбе, но мужчина не шевелился, а только тенью стоял за моей спиной.

— Мама, — он сказал это тихо и четко. — Позволь.

— Нет! — взвилась Валери. — Нет! Я не позволю еще одной жалкой человеческой… — она что-то проговорила на иппорианском, но я догадывалась, какое оскорбление она произнесла. — Я не позволю вновь принести горе в нашу семью!

— Мама, — Эдмонд не сводил с нее темных глаз.

— Нет! — Валери уже практически визжала.

— Что такое? — Лео и Эда с Ритой повыскакивали из комнат.

Я стояла неподвижно и с мольбой глядела на Валери.

— Ни за что! — она кричала это мне. — Из-за тебе подобных все беды нашей семьи! Не смей приближаться! — она резко отвернулась, а затем заговорила, обращаясь скорее к Эдмонду. — Арис погиб из-за таких, как она. И я не позволю, чтобы Велор по глупости вновь угодил в ту же ловушку. Достаточно с нас и одной Натаны.

Сердце сжалось от боли. Я пошатнулась. Леонард тут же подхватил меня под руки и обнял.

— Ты не права, — укорил он мать, Эдана жалобно глядела то на братьев, то на матушку.

— Я не права? — тихо проговорила женщина в немом отчаянии. — Я не права?! Бернар, мне безразлично, считаете ли вы меня правой. Я знаю что делаю. Я защищаю свою семью! И буду делать это до последнего вздоха!

Лео обреченно вздохнул, а я не знала, что мне делать. Руки и ноги снова немели, и холодное забвение, скалясь, уже тащило меня в свои объятия.

— Валери, — я сказала это так тихо, что сама едва уловила свой голос.

Однако женщина слегка повела головой. Она меня слышала.

— Валери, я люблю вашего сына.

Это признание разнеслось по комнате, разрезая слух, но Валери не обернулась, так и стояла ко мне спиной. И я понимала, сражаться с ней бессмысленно, она ни за что не уступит. Моя голова обреченно опустилась, и я попыталась выбраться из объятий Леонарда, чтобы тихонько уйти. Вот только куда? Куда мне идти? Без Велора я сама себе чужая.

— Элиза… — послышался хриплый шепот. — Элиза…

Валери бросилась к Велору, который немного приоткрыл мутноватые глаза.

— Сынок, — бережно взяла она его лицо в свои тонкие, словно лезвия, пальцы. — Родной мой!

Брюнет слабенько скривил губы. Эдана тоже рванула к брату и уселась на постель, а я стояла и не знала, что делать мне.

— Элиза… Где она? — Велор попытался встать, но матушка легонько толкнула его на подушку.

— Лежи, — погладила она его по голове. — Ее больше не будет в нашей жизни. Все будет хорошо, милый. Теперь все будет хорошо.

Велор в одночасье широко распахнул глаза.

— Что с ней? — жестко проговорил он. — Где она?

Так говорить мог только мой Дракула: хлестко, больно, требовательно.

Эдмонд легонько вырвал меня из объятий Леонарда и подвел к постели. Идти мне было сложно, ведь я уже вновь от холода не чувствовала ног, да и Валери прожигала во мне дыру глазами.

— Слава Соресу, — облегченно выдохнул Велор, увидев меня. Силы вновь его покинули, и он рухнул на сырую подушку.

— Велор, — мягко проворковала мать, — прошу тебя, одумайся! Мы не можем позволить себе еще раз пострадать из-за человека! Отец…