Бек Макмастер - Закаленные страстью

После бала пути назад не будет. Она дала герцогу слово. Нужно пережить сегодняшний вечер и завтрашнее утро. Тогда завтра, на открытии выставки, Монкриф даст ей желаемое. Он обещал. Гаррету больше не придется бояться Увядания.

Все эти годы она столько всего хотела ему сказать. Тысячу раз прикусывала язык, отрицая глубину своих чувств. Как много времени потрачено зря!

Стук в дверь прервал мысли Перри, и она отошла от окна.

— Да?

Дверь открылась. На пороге возникла внушительная фигура герцога. В холле не осталось и следа от их борьбы. Щеки Монкрифа покрылись румянцем, глаза удовлетворенно блестели. Настал момент, которого он ждал девять лет.

— Время пришло, — сообщил герцог, протягивая руку.

Перри разгладила юбки, прибегая к тактике затягивания, которой пользовалась, когда была дебютанткой, чтобы избавиться от косноязычия и застенчивости.

— Конечно.

Приняв его руку, Перри вышла в холл. Там раздавалось эхо музыки, изысканного чопорного вальса, смешанного с легким журчанием смеха и разговоров.

— Сегодня нас ждет успех. — Герцог излучал предвкушение. — А после завтрашней демонстрации на выставке весь Эшелон падет к моим ногам.

Голос Монкрифа звучал так, словно герцог был один и говорил просто чтобы себя потешить.

Музыка загремела сильнее. Она зудела на коже Перри, приближая ее к новой главе жизни. Золоченые двери в конце холла распахнулись, смех и разговоры стали звонче.

Перед Перри и герцогом раскинулся бальный зал. Полы были так начищены, что казалось, танцоров в помещении вдвое больше, чем в действительности. Стены закрывали зеркала, буйство красок резало глаз.

Монкриф подвел Перри к вершине лестницы. Заметили их не сразу. Вскоре к ним стали обращаться любопытные взгляды. По зале пронесся шепот. Губы герцога растянулись в улыбке, хищные глаза осмотрели помещение. Завладев всеобщим вниманием, Монкриф повернулся к Перри.

— Идем?

Пара начала спускаться по лестнице. Осознав, кто перед ними, люди умолкли. Лица бледнели, по комнате эхом прокатились вздохи. Дебютантки силились понять, из-за чего такая суета, танцующие остановились.

Перри ненавидела каждый миг происходящего. Она никогда по-настоящему не понимала этот мир.

— Кто она?

— Что происходит, Джеральд?

— Тише! Ей-богу, это же Октавия Морроу!

Все замерли. Даже веера не трепетали, и оркестранты наконец сдались. В зале воцарилась тишина, которую нарушал лишь задушенный шепот.

Вдруг к подножию лестницы подошел мужчина, облаченный в строгий фрак. На шелковых лацканах отражался свет канделябров, в белоснежном галстуке мерцала рубиновая булавка.

Бэрронс, наследник герцога Кейна.

Он легко поклонился, в темных глазах не сквозило ни тени удивления.

— Октавия. Ты в порядке?

По комнате снова пробежал шепот. Раз Бэрронс назвал ее по имени, значит, они хорошо знакомы. Однако его вопрос кроме Перри никого не касался.

По крайней мере, сегодня рядом будет союзник.

Внезапно Перри почувствовала себя не так одиноко.

— Приятно видеть вас, милорд.

— Меня послал друг, — тихо отозвался Бэрронс.

Гаррет.

Монкриф напрягся.

— Вы же видите, с ней все замечательно. — И добавил чуть громче, прежде чем провести ее мимо Бэрронса в толпу: — Она жива.

Следующий час обернулся для Перри кошмаром. Она едва могла двигаться, пока герцог представлял ее лордам и их дамам. Перри почти их не помнила, а некоторых вовсе никогда не встречала. Объяснение ее отсутствия — амнезия, — похоже кое-кого удовлетворило, но в угоду алчному неутотлимому любопытству все терзали ее вопросами, на которые складно отвечал Монкриф. Глубоко внутри пробудился зуд, темная сторона природы Перри грозила вырваться на волю.

— Мне нужно что-нибудь выпить, — шепнула Перри герцогу.

— Через минуту…

— Немедленно. — Она вонзила ногти ему в руку. Бросив на Перри быстрый взгляд, Монкриф увидел, как в ее глазах плещется тьма.

— Как пожелаешь, — смирился герцог, однако выглядел при этом слишком самодовольным.

Проходящая мимо дебютантка ахнула, увидев глаза Перри, и все вдруг снова обернулись, обнаружив у «воскресшей» признаки вируса жажды. Перри это не заботило. Ей нужна была кровь, чтобы хоть на мгновение вырваться из этого безумия.

В толпе кружили несколько дронов-слуг, на их подносах стояли бокалы для вина. Небольшие машины можно было легко отследить по тянущимся за ними облачкам пара. Перри схватила бладвейна, но герцог отнял его, не дав ей коснуться бокала губами.

Повернувшись, она оскалилась, но Монкриф улыбнулся и отпил сам.

— Только от меня, Октавия.

В груди сжалось, но глотка горела от голода. Ей нужна была кровь. Первый раз Перри оказалась так близка к срыву. Теперь она поняла, как тяжело пришлось Гаррету в прошлом месяце.

— Я мог бы проявить снисхождение, — продолжил герцог, — если бы ты сегодня меня не ослушалась. Считай это наказанием. Идем.

Все взоры следили за ними, пока они шли по бальной зале. Воздух полнился ароматом теплой плоти и духов. Несколько трэлей были в бриллиантовых чокерах, скрывающих отметины на шее, но Перри все равно чуяла кровь, и это сильнее бросало ее в объятия голода.

Толпа расступилась, среди дюжины дебютанток в белом материализовалась темная фигура. Герцог застыл, а сердце Перри подпрыгнуло. Остановиться их вынудил Линч.

— Ваша светлость, — сказал он, склоняя перед герцогом голову.

С ним пришла Розалинда в изысканном наряде из жатого фиолетового шелка, с воротником, отделанным норкой. Густые медные волосы были уложены в элегантный узел, перчатка скрывала механическую руку. Розалинда пригубила шампанское, изучая Монкрифа тяжелым взглядом. Она смотрела на него, словно на врага.

— Ваша светлость, — отозвался герцог. Он выглядел удивленным. — Как… любопытно встретить вас здесь.

Похоже, Линча не пригласили. Монкриф хотел отрезать Перри от всех друзей.

— Любопытный вечер, — с едва заметной улыбкой парировал Линч.

Он был достаточно высок, чтобы тягаться с герцогом в росте, и смотрел Монкрифу прямо в глаза, давая ему понять, что вовсе не напуган. Линч — истинный Ночной ястреб, привыкший иметь дело с убийцами, безумцами и правящим Советом. Его взгляд обратился к Перри.

— Дыши, — велел Линч, и железный обруч, что сдавливал легкие, вдруг исчез. Линч никогда бы не бросил ее сражаться в одиночку. Глаза обожгли слезы, тиски голода разжались, мир снова обрел цвет.

— А это, должно быть, ваша очаровательная жена. — Герцог Монкриф шагнул вперед, протягивая руку Розалинде.

Та спокойно подала ему левую, Монкриф прижался к ней губами и замялся, явно ощутив железную конечность.

— Как интригующе! — заявил он. — Не знал, что ты женился на мехе.