Кристина Юраш - Роза для бессмертного принца

— Итак! Где Далья? — улыбнувшись, сказала Алетиш.

— Она умерла… Сразу после Вашей ма-ма-матери… То есть… после….

— Жаль… — поджала губы Алетиш, — Очень жаль… Не дождалась… Приведите ее сына. Где этот боров?

— Посадите его на кол… Пусть помучается… — сказала Алетиш, глядя, как инфорсеры тащили верещащего юношу по земле.

— Не надо… Я умоляю… — орал он, вырываясь.

— Как он противно орет. Перережьте ему горло!

Глухой, хлюпающий звук, и у ее ног растеклась лужа крови.

— Лерина… Почему ты так бледна? Тебя снова сглазили?

— Прости, Блисс… Я… и… правда раскаялась…. Я молилась… Прости, дорогая моя… Прости….. Это получилось случайно… Не знаю, что на меня нашло… — лепетала Лерина, валяясь в ногах Алетиш.

— Вырвать ей язык! — взвизгнула Алетиш, отталкивая ее руку.

Нечеловеческий крик возвестил о том, что приказ был выполнен.

— Что бы еще придумать? — Алетиш нервно рассмеялась, — Как это я раньше не догадалась? Соберите их всех в кучу… Только Шали оставить и еще вот этих трех человек. Остальных — свяжите их и сожгите у неприкаянного дерева.

Воздух наполнился запахом горелого мяса, а в небо улетали ужасные крики боли.

— От Вас останется лишь пепел… — равнодушно сказала Алетиш, глядя, как пламя взмывает над головами.

— Шали… Ты думаешь, что я о тебе забыла? — Алетиш покачала головой.

Шали скулила, ползая по земле.

— Выколоть ей глаза, — скомандовала Алетиш, и приказ ее был незамедлительно выполнен.

— Остальным — вспороть животы и отпустить. Пусть собирают внутренности в грязи. Грязь к грязи.

Алетиш истерично рассмеялась.

Она кружилась в летящем пепле, танцевала под музыку смерти и смеялась. До слез.

Глава XXII. Бессмертные

Глава XXII. Бессмертные

Глава XXII. Бессмертные

В пограничных землях находились Ничейные Владения, которые представляли собой узкую полоску суши, со скудной растительностью и еще более скудным животным миром. Ничейными Земли были, как можно было догадаться, не просто так. Просто никого они не интересовали. Неплодородные. Это — раз. Лишенные полезных ископаемых. Это — два. Неудобные для строительства. Это — три. Их никогда не рассматривали иначе, чем пятно на карте земель в форме стручка фасоли. И даже самый жадный доминатор, брезговал ими, так как находились они на стыке сразу трех владений. Эдакое — пустынное пограничье. Во времена войн, переворотов и прочих развлечений Домов на эти угрюмые земли стекались неугодные. Доминаторы смотрели на все это сквозь пальцы, поскольку разобщенные, разноцветные, поставленные на грань выживания, ренегаты не представляли никакой угрозы монархиям. Давным-давно была осуществлена попытка построить на этом месте город — крепость, но, увы, она провалилась. Вместо нее выросла странная деревенька с лесом кольев и шатким забором. Понимая, что выжить в таких условиях будет на редкость трудно, ренегаты немного одичали, построили свой общественный уклад на животных принципах стаи. Были, конечно, попытки привнести луч света в царство озлобленности и отчаяния, но как бы ни были сладки речи, мясо проповедника оказывалось намного вкуснее. А из его кожи получались вполне сносные куртки. Потеряв связь с цивилизацией, ренегаты стали опасны. Несколько прилегающих деревенек вымерло, как только Бесцветные Охотники, как они решили себя именовать, показали свои зубы. Удовлетворившись содеянным, отмывая котлы от прилипшего жира, Бесцветные почувствовали себя в безопасности. Некоторые навыки магии они не утратили, а некоторые навыки убийства приобрели. С тех пор с ними начали считаться. Никому не охота была лезть туда по доброй воле, однако сотрудничать с ними в исключительных случаях было можно. Но все же, лучше обходить их владения стороной, ибо где-то в старой заброшенной крепости, все еще сохранилась Черная Карта, на которой отмечены все гиблые места, а этому месту было оказана особая честь. Живыми отсюда не возвращались.

Но человека, который спешился, свернув с дороги, это не сильно волновало.

Он долго скакал на пегой кобыле по серой, пыльной дороге, а его плащ разлетался крыльями за спиной, и казалось, что сам ветер дует ему в лицо, пытаясь предупредить об опасности, которая таится здесь. Спешившись одним прыжком, человек в капюшоне уверенно пошел по окольной тропинке. Он смотрел из-под капюшона на забор из старых, грубо сработанных кольев, на ров, усеянный обломками костей. Он шел мимо больших костров-могильников, где на обломках копий сидели оскалившиеся черепа. Ему в нос бил приторный, тошнотворный запах жареного мяса. Иногда он думал, куда ступать, глядя на нарушенный узор листвы или примятые травинки. Он чуял тысячу ловушек, которые затаились на пути. Иногда он останавливался, закрывал на несколько секунд глаза и прислушивался. Однажды, услышав странный шум, он резко дернулся. В его руке была сломанная стрела.

— Хоть не ядовитая? — с издевкой спросил путник.

— Зачем портить ужин? — сипло ответили путнику.

— Ну раз так, то я здесь не просто, как перспективный ужин, а как посланник. С важным сообщением для вашего нынешнего главы. Кто сейчас у вас главный? И как поживает старик Глодарь? — спокойно сказал путник.

— Череп Глодаря уже и облезть успел, словно его на муравейник бросили. Зимы три назад его бездна сожрала и не подавилась! А тебя кто послал? — сиплый голос усмехнулся, — Не вздумай дергаться. Иначе дырявить тебя придется.

— Меня послал Серый Дом. У меня есть сообщение от Лорда Шаэссы вашему нынешнему главе.

— Не боишься идти в Угодья, гонец? Знай же, что если послание не понравится или вид у тебя будет слишком аппетитный, то не серчай.

— Ведите, — спокойно и уверенно приказал гонец.

Из-за деревьев бесшумно появились люди. Они были одеты в бурые куртки, и бурые штаны. Их волосы были сострижены почти полностью, а лица были разукрашены углем и, судя по виду, ореховым соком.

Один из них улыбнулся, показав заточенные зубы. Зрелище было неприятное. Особенно, если представить, что эти зубы способны разгрызть любую кость, растерзать любую плоть.

— Сдай оружие! — скомандовал сиплым голосом зубастый.

— Вот. Возьмите меч и кинжал. Больше у меня ничего нет с собой. Только, если я сдам оружие, то какие гарантии будут у меня уйти живым? — поинтересовался гонец, отстегивая ножны.

— Никаких, — ухмыльнулся зубастый.

— Что ж. Дипломатия требует жертв. Прошу!

Ножны с мечом и кинжал перекочевали в руки Охотников.

И процессия двинулась в сторону города.

За бревенчатой стеной было грязно и уныло. Деревянные хибары, кучи мусора, грязные, тощие, хищные дети. Женщины со спутанными волосами и грязной одежде. У всех женщин были закатаны рукава, а кожа блестела от жира. Особым шиком для молодых девушек считалось — блестящие от жира губы. Это означало то, что семья у девушки — сытая. Заметным было то, что в отличие от фермеров и земледельцев, которые стараются возделать как можно больше земли рядом с домом, Охотники не приветствовали саженцы. Изредка у какой-либо хибары попадалась хилая поросль. На центральной улице, на земле, был черный ожог от огромного кострища, а из серого пепла торчали ребра, бедренные кости и прочие объедки.