Александра Стрельникова - Ветер с севера

— Когда-нибудь эта эльфийская ведьма сломает себе шею, ад ее побери! И куда несет посреди ночи?

Внезапно конь вынесся к обрыву, и Тир осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Тир замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула ей спокойствие духа. Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.

— Опять гонялась за призраками? — с самого порога приветствовала ее Ана.

— А ты-то чего не спишь?

— Не могу, пока дверь нараспашку. И тебе не стоит мотаться по ночам наедине со своими странными идеями, ловя ускользающие ветра.

— Только безумец может сунуться к Тир Серебряной, даже если она едет одна, — высокомерно ответила та.

— А что, их мало на дорогах? — возразила Ана, думая совсем не о них, а о недавнем госте, не по своей воле покинувшем дом госпожи.

«Сукин сын затаил злобу. Это очевидно каждому, кроме этой сумасшедшей гордячки… А может, она как раз очень хорошо все понимает? — Ана с беспокойством взглянула на Тир. — Тогда она, должно быть, сама ищет встречи с роком, испытывая то ли себя, то ли его».

Тир подошла к своей спальне, поколебалась мгновение, прислушиваясь, потом подняла руку, чтобы стукнуть, обозначая свои намерения, но, осознав всю комичность ситуации, решительно толкнула дверь. В комнате царил полумрак, лишь в камине тлели дрова. Кэлибор спал, по-мальчишески подложив обе ладони под щеку. Куиниэ сидела у самого огня и неотрывно смотрела на его переливы.

— Иди спать, — негромко произнесла Тир.

Та нерешительно поднялась.

— А как же он?

— Никуда он не денется.

— Может, все-таки лучше я…

— И это говорит благовоспитанная юная эльфийка из знатного рода целомудренных лесных! Ночь наедине с молодым красавцем… Что станет с твоим добрым именем, цветочек?

— А ты можешь быть злой, — негромко ответила Куиниэ и медленно пошла к выходу.

Тир перехватила ее на полдороги:

— Не обижайся. Иногда слова летят впереди мыслей. Я не хотела причинить тебе боль.

— Ты имеешь на это право, не так ли? К чему тогда извинения?

— Иди, — решительно сказала Тир.

Куиниэ вышла, а ее госпожа, хмурясь, начала стелить себе на тахте. Сердилась она на самое себя за внезапно проснувшуюся сентиментальность, которая делала ее отношения с молодой рабыней… да и с Кэлибором тоже более чем странными и запутанными.

Несмотря на все эти метания Тир заснула сразу, едва голова ее коснулась подушки, а проснулась внезапно. Будто кто толкнул ее в бок. В комнате, лишенной окон, стояла абсолютная тьма. Огонь в построенном ей по особому заказу гномами камине, в котором можно было жечь не мертвое дерево, а дорогущий каменный уголь, пропитанный подземными газами и какой-то гномьей магией, уже давно догорел. Сонно потягиваясь, Тир поднялась и на ощупь нашла подсвечник и огниво. Теплый желтоватый свет выхватил из мрака ее стройную фигуру.

Приоткрыв один глаз и затаив дыхание, Кэлибор наблюдал за гибкими движениями обнаженной красавицы.

Под утро в комнате стало довольно холодно, и небольшие розовые соски Тир поднялись, словно их долго целовали… Кэлибор ощутил острый приступ желания. У него слишком давно не было сексуальных контактов, и теперь столь соблазнительное видение подействовало на него просто оглушающе. Этому не смогли помешать даже раны и общая слабость.

Наверно, Кэлибор слишком громко втянул в себя воздух, или просто изменился ритм его дыхания, но Тир, легкая словно лань, мгновенно оказалась в своей постели и, натянув одеяло почти до глаз, испытующе уставилась на лесного эльфа. Он был неподвижен. Постепенно расслабившись, Тир потянулась к своей одежде. Быстро оделась, прибрала постель и выскользнула из комнаты.

Только тогда уже совершенно одеревеневший Кэлибор позволил себе шевельнуться и начать дышать полной грудью.

«Духи леса!»

Он и представить себе не мог, что бы произошло, если бы Тир обнаружила, что за ней наблюдают!

«Черт! Она, оказывается, изумительно красива, даже нежна… Я никогда и не думал… Кольчуга и мечи — это Тир, а вот розовые соски, поднявшиеся от холода, и округлая маленькая попка, украшенная сверху двумя ямочками… Нет. Неужели это тоже Тир?»

Улыбка расплылась на бледном лице Кэлибора. Потом глаза его вновь медленно закрылись. Он еще успел подумать о сосочках, венчающих острые грудки его Куиниэ, которых он вчера даже не осмелился коснуться, не то что увидеть, и страна снов вновь приняла раненого под свое мягкое крыло.

Ана уже возилась на кухне.

— Ну, как наш герой?

— Похоже, подсматривал за мной, пока я одевалась.

— Значит, идет на поправку, — удовлетворенно хмыкнула повариха и вновь отвернулась к плите.

— Зачем Харальдину было убивать его? — Тир наконец-то вслух высказала мысль, которая мучила ее. — Ведь его эльфы наверняка действовали не самостоятельно, а по указке…

— Аттердаг — эльф скверный, и ему просто доставляет удовольствие творить зло. К тому же он мстителен… О! Уже машет рукой! Послушай меня, перестань мотаться ночью по округе…

— Он не посмеет.

— Как бы не так!

— Харальдин трус.

— Трусы смелеют, сбиваясь в стаи.

— Не хочу больше говорить об этом.

— А о чем же?

— Когда рожать Ханнтель? — это была молодая жена одного из дружинников Тир.

— Со дня на день.

— Бедняжка.

— Почему это?

— Ну… не знаю. Все это как-то не очень приятно. Такие муки и ради чего? Ради удовлетворения амбиций этим самцов?

— Балда! — коротко отрезала Ана. — Как есть балда!

— Ни за что не подпущу к себе ни одного эльфа!

— Неужели тебе не хотелось бы иметь малыша?

Тир смешалась. Потом робкая улыбка тронула ее губы.

— Малыша? Может быть…

— Ну, так вот что я тебе скажу: непорочное зачатие — вещь чрезвычайно редкая!

Тир рассмеялась.

— Да и я в девственницы уже никак не гожусь.

— Э-хе-хе! Я бы тебе сказала, для чего ты годишься, да ты ведь все равно не послушаешь.

— Ну, скажи, скажи.

— Из тебя бы вышла честная и надежная жена для какого-нибудь хорошего, надежного и доброго эльфа. Ты родила бы ему здоровых сыновей и воспитала их смелыми и смышлеными.

— А что бы получила за все это я?

— Смысл и полноту жизни, за которыми ты и гоняешься ночами, изматывая лошадей.

— Вот уж нет.

— А тогда ради чего все это? — Ана развела руками. — Власть? Она у тебя есть. Золото? Его у тебя столько, что не истратить за всю жизнь. Да по-настоящему оно и не интересует тебя. И потом… Эльфийский век долог, но не бесконечен. Кому ты это все оставишь? Кто придет после тебя?

— Боюсь, тогда это будет интересовать меня меньше всего…