Александра Стрельникова - Ветер с севера

Все произошло так быстро, что Куиниэ, еще чувствовавшая дурноту после жестокого удара в солнечное сплетение, никак не могла собраться с мыслями и осознать, какая же новая беда навалилась на нее. Все ее помыслы были сосредоточены на том, чтобы ее не вырвало. С кляпом во рту это могло оказаться фатальным. Впрочем, ехали не долго. Через час ее похититель придержал коня. Куиниэ краем глаза смогла разглядеть чью-то стоянку и снежных эльфов, рассевшихся вокруг огня. Ее немилосердно сдернули с лошади, а затем поставили в пятно света, которое отбрасывал костер. Чьи-то руки развязали и вытащили из ее рта кляп. Куиниэ подняла голову, отбросив с лица непослушные вьющиеся пряди — перед ней, усмехаясь, стоял Харальдин Аттердаг. Через его левую щеку шел свежий, едва подживший шрам.

— А вот и ты, милая, — прорычал он.

Сердце в груди Куиниэ прыгнуло, живот подвело, желудок мучительно сжался… И столь долго сдерживаемая рвота стремительно изверглась из ее рта прямо на штаны и сапоги похитителя. Последовавшая за этим тишина, а потом взрыв гомерического хохота повергли Куиниэ в такой ужас, что она, как мышь на удава, не мигая, уставилась в покрывшееся смертельной бледностью лицо Харальдина. Тот прошипел что-то, почти не разжимая губ, и наотмашь ударил Куиниэ по лицу. Лишившись сознания, она рухнула на землю.

Эрику почему-то было неспокойно. Повозившись, но так и не сумев заснуть, он поднялся, натянул штаны и отправился в обход дома. Везде было тихо. Уже начиная успокаиваться, он побрел обратно к себе в родные объятия Аны, как вдруг почувствовал босыми ногами сквозняк. Хмурясь, Эрик двинулся к выходу из зала и, переступив порог хлева, замер — входная дверь была приоткрыта. Будучи опытным воином, Эрик немедленно глянул на денники, где в тишине переступали ногами лошади, и точно, — одной не хватало. Выругавшись сквозь зубы, Эрик первым делом помчался за оружием, а потом, растолкав жену, отправил ее будить госпожу.

Тир появилась уже в полной боевой готовности — ножи в голенищах, мечи в перевязи за спиной, стилет удобно спрятался под рукавом плотной льняной рубахи, подбитой шерстью.

— Что?

Эрик обрисовал положение.

Тир шагнула к лавкам, на которых храпели, причмокивали и свистели носами заезжие гости. Пропажа обнаружилась сразу — вместо восьмерых, приехавших вчера, осталось только семеро. Теперь нужно было выяснить, что умыкнул ночной тать. И если Тир в первую очередь собиралась осмотреть свои кладовые и грузы самих торговцев, то Ана, влекомая предчувствием, прямым ходом отправилась в каморку Куиниэ… Вскоре на подгибающихся ногах она вернулась в зал.

— Тир, я же предупреждала тебя, что Харальдин не оставит ее в покое!

— Что ты такое?.. — вскричал Эрик, хватая супругу за плечи.

— Я говорю, что комната Куиниэ пуста. Ее туника, плащ и обувь на месте, а девочка исчезла!

— Седлай лошадей, — приказала Тир, срываясь с места.

Распахнув дверь в комнату, в которой жили холостые дружинники, а с ними и Кэлибор (ей с самого начала не хотелось помещать пленного лесного эльфа, который показал себя храбрецом и истинным воином, с другими рабами), Тир принялась звать своих дружинников. А потом бросилась к постели Кэлибора и яростно затрясла его. Карие глаза, еще затуманенные сном, раскрылись.

— Харальдин Аттердаг похитил Куиниэ, — рубанула Тир и, вскочив на ноги, приказала. — Собирайтесь и за мной!

Следующим Тир разбудила шамана. Был он у нее еще молод и неопытен, хотя дар его был силен и в перспективе должен был стать идеальным подспорьем в море. Но ведь магически призванные ветра могли не только раздувать паруса. Лучших шпионов, чем верно направленные сквозняки или воздушные струи — не сыскать. Воздух-то он везде. Шаман — существо странное, замкнутое, пугливое и в то же время совершенно отвязное, не от мира сего — взялся помочь, вышел на улицу, где запалил благовония и взялся за бубен. Но Тир не терпелось. Пока шаман будет магичить, ведь не обязательно сидеть у его подола!

Так что Тир, прикинув так и так, велела седлать себе коня. К счастью, уже почти рассвело. Склоняясь из седла, она внимательно всматривалась в следы на земле. Вариантов, куда мог направиться похититель, было не так уж много, тем более что он воспользовался лошадью, а не понес свою добычу к лодкам.

Двигаясь вдоль обрывистого берега, Тир вскоре выделила из множества следов, оставленных вчерашними гостями, один, который вел в обратном направлении. Она пришпорила лошадь и тут же услышала топот копыт у себя за спиной. Норвежка обернулась — на неоседланном гнедом жеребце ее догонял Кэлибор. Остальные участники погони еще только отъезжали от дома, а он уже поравнялся с Тир. Она глянула лесному в лицо и невольно поежилась — из горевших янтарным бешенством глаз смотрела сама смерть.

— Она не может быть далеко, — почти бесстрастно произнес Кэлибор. — Подонку наверняка не терпелось… — гримаса исказила его лицо.

— Вот его след… Да и шаман начал свой танец…

— Меня поведет сердце, Тир, — Кэлибор пришпорил коня и, не оборачиваясь, помчался вперед.

Тир, не колеблясь ни минуты, последовала за ним. Топот лошадей, пущенных крупной рысью, гулко разносился в холодном утреннем воздухе, пар клубами вырывался из их ноздрей, мерзли руки, нос и кончики ушей, не прикрытые волосами. Тир растерла их, перекладывая поводья из руки в руку, и невольно подумала, как должна сейчас мерзнуть Куиниэ в одной тонкой льняной рубахе.

Внезапно Кэлибор свернул с дороги в низкий и корявый северный лесок — едва ли не единственный поблизости от дома Тир — и, пригибаясь, чтобы не зацепиться о нависающие ветви деревьев помчался в перевитую полосами рассветного тумана чащу. Тир придержала разгоряченного коня — да, след похитителя тоже вел туда.

Места эти Тир знала так же хорошо, как рачительная хозяйка свою кухню. Она тронула поводья, рассчитывая обогнуть рощицу и въехать в нее с другой стороны. Пригнувшись к луке седла, Тир хлестнула коня и продолжала понукать его, пока тот не полетел стрелой, так что ее светлые, отливающие серебром волосы смешались с серой гривой благородного животного. Бешеная скачка окончилась, когда Тир свернула в лес, где спешилась и, привязав лошадь, крадучись шагнула в размытые предутренние тени.

Шум битвы и крики она услышала издалека. За Кэлибора она была спокойна — то холодное безумие ярости, что Тир увидела в его глазах, служило ему и щитом, и мечом. Единственно, от чего был беззащитен Кэлибор, так это от подлой хитрости, которой славился снежный эльф Харальдин по прозванию Аттердаг.

Двигаясь почти бесшумно, Тир приблизилась к опушке небольшой поляны, на которой был разбит лагерь. Кэлибор как черт вертелся в том месте, где раньше горел костер. Его разгоряченный конь храпел и вскидывал мощные передние копыта, а залитый кровью меч вновь и вновь находил свои жертвы среди застигнутых врасплох эльфов Аттердага. Самого Харальдина на поляне не было, Куиниэ тоже.