Тальяна Орлова - Стать последней [СИ]

Я захлебнулась воздухом, кое-как укладывая в голове услышанное.

— Это… подло!

— Подло, великая Даара. Но я политик. Назови мне хоть одного политика в истории, который не совершил подлости.

Я не ответила. Мне просто нечего было ответить. Тогда император с мягкой белозубой улыбкой продолжил:

— А теперь подумай, ради чего я это делал, если не ради могущества своего народа в будущем? Иногда нужно пережить потрясение, чтобы обеспечить еще тысячу лет мира.

Я переводила растерянный взгляд с его лица на стражника, на до сих пор красного генерала, и никак не могла собрать мысли воедино. У каждого своя правда! У каждого она обоснованная! Невозможно выбрать сторону, когда ты начинаешь видеть за поступками злейшего из врагов обоснованную правду! Но все же один факт сказанному противоречил:

— И именно поэтому ты спрятался здесь, посреди лесов? В опаске, что с тебя спросят за предательство? Так принимай последствия своего решения — собери армию, иди и отбивай хотя бы свою землю!

— А кто тебе сказал, что я не собираю? Про эту резиденцию знает каждый простой солдат — по-твоему, так прячутся, если хотят спрятаться? Я уехал из столицы, чтобы высвободить время и силы для решения этой задачи. Там… там какая-то бесконечная рутина из текучки, императрица сама справится. Здесь же легче проводить военные советы, принимать донесения с разных концов страны и разрабатывать стратегию. Кто тебе сказал, что я не собираю армию, великая Даара? Побережье мы бы все равно не отбили — вы напали слишком неожиданно. И те храбрые люди, что выходили к вам, вооружившись бытовой утварью, положили жизнь именно на то, чтобы дать нам время. Благодаря их жертве Большая земля получила шанс не пасть целиком. Да, я ошибся, и за последствия моей ошибки пришлось ответить простым людям. Но это не значит, что мне надо опустить руки.

Прозвучало цинично и жестоко… И тем не менее даже в этом был смысл. Подлый, трусливый и глупый император вблизи оказался подлым, расчетливым и хитрым. Он сам вырвал меня из задумчивости:

— Ты до сих пор хочешь помогать, Даара?

— Хочу… нет! Я просто хочу мира.

— Думаешь, я смогу обменять жизнь четвертого сына вождя на мир?

Обреченно покачала головой:

— Вряд ли… Возможно, на какую-то уступку. Например, выторгуй возможность встретиться с верховным вождем… попытайся договориться. Даже если все это время ты собирал силы, чтобы отбить атаку, жертв будет много. Может быть, получится откупиться… Они… то есть мы и правда истощены войной с тикийцами, но продолжать готовы. Совсем не так, как вы.

Он вдруг рассмеялся — будто зазвенели серебряные колокольчики, обернутые в бархат.

— Великая Даара! И как ты себе представляешь нашу встречу? Сколько вашему верховному вождю лет? Сто? Сто двадцать? Насколько я знаю, он уже и дом свой не покидает, не то что остров. Или предлагаешь мне отправиться к нему? Интересно, я хотя бы по трапу корабля смогу взойти живым?

Я качала головой и оттого даже сама немного покачивалось — теперь стало неважным, насколько уверенной я выгляжу со стороны.

— Тогда… — рассуждала вслух, но сомневалась в каждом слове, — можно отправить сообщение вместе с сыном вождя. Пусть доставит отцу… Предложи ему мир и компенсацию.

— Идея неплоха, и великий вождь наверняка примет, если предложить очень большой откуп. Но обиды не забудет. И тогда вы, как только восстановите силы, нападете снова. Какова должна быть компенсация, чтобы мне захотелось войну просто ненадолго отложить?

— Не знаю… на самом деле не знаю, но сейчас перевес на стороне родобессков.

— Не обманывай, великая Даара. Если перевес и есть, то не решающий. У нас такие же шансы остаться победителями.

Я непонимающе уставилась на него:

— На берегу уже около шести сотен воинов, каждый из которых равен трем или десяти вашим. А основные силы только на подходе!

— Да, — легко согласился император и направился обратно к своему креслу. — Всего около трех тысяч. А ты говоришь так, будто нас захлестнет стотысячная волна, которой они брали Тикийское государство.

А ведь меня удивило, что он первым делом не начал расспрашивать о численности! И теперь утверждал так уверенно… Я поежилась. Было сто тысяч, а осталось три? Вот такими жертвами они заплатили за предательство императора? И кто после этого обвинил бы великого вождя в мстительности?

— Откуда ты знаешь?

Вопрос не праздный. Шпионов посреди родобесских отрядов представить себе невозможно. Их не купишь… вообще ничем не купишь. А наши соплеменники все-таки внешне немного отличались.

— Так ведь мои знахари работают день и ночь. Смотрят в своих зеркалах, ищут, и если трое говорят одно и то же, значит, правда. Что, Даара, удивлена? Магии в наших знахарях намного меньше, чем в ваших шаманах. А может, магия эта другая… светлая, не требующая человеческих жертв. Но и они на что-то годятся. Все, Даара, теперь отдыхай. Поскольку ты сама пришла к нам с желанием мира, то и мы не станем относится к тебе как к врагу. Но вопросов у меня к тебе еще будет много, не сомневайся. Но для моего спокойствия поклянись, что не попытаешься убить меня или кого-то из моих людей.

— Клянусь перерождением, что не убью никого из вас!

Он вдруг посмотрел на одного из людей справа, тот коротко кивнул. Вот ведь, а я и не знала, что некоторые из наших знахарей умеют отличать ложь, как бесовские шаманы. Хотя ведь это та же самая магия, пусть и… светлая.

— Тогда отдыхай, Даара. И можешь уйти, когда пожелаешь. Если ты хочешь мира, то сама не захочешь сбежать. А если хочешь войны… война началась бы и без тебя. Советник, напомните всем слугам и стражникам, что к великой Дааре стоит относиться как к гостье.

Служанка проводила меня в комнату. Никаких особенных изысков, но обстановка богаче, чем была в родном доме. Подошла к окну, потом дернула дверь — отперта. Если захочу сбежать, то сумею. Да вот только куда теперь бежать? Надеюсь, мои слова все же осели в голове императора, и теперь он со своими генералами обсуждает иные, менее кровавые, выходы. Хотя он готов рисковать своими людьми — даже теми, кто понятия не имеет, из-за чего началась война. Это заметно. И хитер, как черные лисицы с очень ценным мехом, но почти неуловимые. Сложный человек. Кажется, было бы проще, если бы он был туп, как морской краб.

Я лежала на кровати, но никак не могла отключиться от мыслей. Служанки принесли обед, который теперь стыл на изящном столике. Когда дверь скрипнула снова, я села. В комнату вплыла девушка — я ее мельком видела, когда шла в тронный зал и обратно.

— Вот, — она швырнула платье мне в ноги. — Корнелий приказал дать тебе одежду, потому что твоя грязна… И вообще не женская.