Тальяна Орлова - Стать последней [СИ]

— Тесса, я не боюсь смерти. А ты должна была уже привыкнуть.

— Я тоже не боюсь. Но в этом случае мы разлучимся.

— У тебя хороший нож? Потому что тебя мне убивать нельзя. С собой бы справиться.

— Не убивай меня. Я этого не переживу.

Надеюсь, что хотя бы Гарок слышал в наших фразах нелепые романтичные признания.

— Да. И император вряд ли в этом городе. Но разве нам оставили выбор? — эти слова уже даже за самые нелепые признания бы не сошли.

Конечно, Ранзис не выдержал — остановил нас.

— Так, прямо сейчас вы мне все объясните. Или, клянусь добрыми духами, я просто перережу вам обоим глотки.

— В общем, это и есть план, — пожал плечами Криит.

Но я была другого мнения:

— Тогда выслушайте и поверьте в услышанное, — посмотрела на каждого по очереди, — клянусь всем хорошим, что еще осталось в этом мире, что действительно хочу остановить войну. Клянусь, что мой отец погиб от рук бесов. Клянусь, что сама долгое время желала всем им смерти. Но теперь считаю, что нашим народам нужен мир. Бесы пришли на Большую землю не просто так, они считают, что несут возмездие. У каждого своя правда, но за эту правду гибнут не те, кто виновен. Поэтому я… и ваш Реон, которого я смогла убедить, несем мир. Но за мир нужно заплатить.

Удивительно, но первым вопрос задал именно Ранзис — первым поверил в сказанное:

— Чем заплатить?

Коротко выдохнула. Метаться уже поздно:

— Смертью императора.

Они разинули рты, пытаясь уместить в головах такую короткую фразу. У Фида даже голос дрожал, когда он смог говорить:

— Если император умрет, то войны не будет?

— Именно так. Более того — он с самого начала об этом знал. И потому скрывается. Он не выйдет вперед, не поведет войска на бесов. Он будет прятаться, пока его люди гибнут.

— Одна жизнь за сотни тысяч? — Гарок скорее шипел, чем говорил.

— Не горячись, мальчик, — одернул Ранзис. — Мы сейчас не об обычной одной жизни говорим. Мы говорим о государственном перевороте!

— А что мы видели от его величества? — эмоциональный Гарок не мог сдержаться. — Если бесы пришли только за ним, а после уйдут, то почему бы…

— Заткнись! — рявкнул Ранзис. — Не все так просто! Ты же не думаешь, что бесы сразу уйдут, позволив ближайшему родственнику их величества наследовать трон? Не все так просто!

Ранзис был слишком умен, чтобы обвести его вокруг пальца. Но добавить мне нечего. И я была благодарна Крииту за молчание — он ситуацию только бы усугубил, потому что привык рубить правду. Мол, а вам такая власть вообще надобна? Или может, мой отец явится и хотя бы с мародерами разберется?

Фид вынырнул из задумчивости:

— Я в таком не участвую. И выбор слишком сложный, чтобы взвалить его только на нас.

— Убить обоих? — Ранзис не отрывал взгляда от моего лица, хотя спрашивал мнения друзей.

— За что? — ожидаемо возмутился Гарок. — За то, что хотят мира?

— Я за то, чтобы убить на месте и вернуться к своим, — упрямо повторил Ранзис.

— Ну да… И что мы своим скажем? А ты уверен, что наши не побегут сами императора убивать? — рассуждал Фид.

— Не уверен. Но что нам делать? Нам прямо сейчас нужно что-то делать, пока нас не увидели!

Мы с Криитом просто застыли в ожидании их решения. Смерть нас не остановит, но дело в другом — именно решение этих троих и можно посчитать основой решения народа Большой земли. Вот они, самые простые люди — как они рассуждают, так бы рассуждало и большинство. И вдруг Ранзис ответил на свой вопрос сам, с тем же хмурым выражением лица:

— Значит, мы ничего не будем делать. Мы привели Тессу живой и невредимой к городу, там наверняка есть солдаты. Свою задачу мы выполнили в точности, как обещали, даже злые духи не придерутся. Ваша задача остается вашей. Принесёте мир — произойдет это благодаря тому, что мы не вмешались. Будет война — буду сражаться, как сражался до сих пор. Жизнь через два поколения будет хуже или лучшей нашей — и я понятия не имею, от какого решения она какой станет.

Он развернулся первым и пошагал в сторону леса. За ним молча направился и Фид. Только Гарок кивнул напоследок, и тоже побежал следом за друзьями.

Мы с Криитом переглянулись и улыбнулись друг другу, оба крайне удивленные. И поспешили вернуться на холм. В городе императора мы не отыщем, но он наверняка поддерживает связь с местными, раз именно сюда стекается часть армейских отрядов. Надо успокоиться и просто понаблюдать. Кто-то непременно нас приведет в объятия его величества. Лишь бы его величество уже не разыскивал нас, если знает о проклятии. Именно последнее и заставляло нас соблюдать осторожность.

До вечера мы с возвышенности следили за стенами: солдаты в городе были, но их явно немного. Ров копали обычные горожане или крестьяне, помещая вниз заостренные палки. Вряд ли император настолько сильно недооценивал ум бесов, которые не придумают на ходу перекидные мосты для преодоления такого препятствия. Мы лишь убеждались, что вся эта бурная деятельность создается для отвода глаз: мол, смотрите, как укреплено, вся армия здесь, не иначе. Вот и возникал закономерный вопрос: где же вся армия находится на самом деле. Тысячи солдат не так-то просто скрыть в редких для этой местности зарослях.

Мы выбрали такое место на холме, которое растительностью скрывало нас со всех сторон, при этом сами имели преотличный обзор. Костер разводить не рисковали — хоть тут и могли остановиться крестьяне или беженцы, лишнего внимания нам не хотелось. Коренья и плоды служили нам пищей, но вот холод напоминал о себе все настойчивей. Здесь и днем было прохладнее, чем на побережье, а уж ночью на голой земле было настолько неуютно, что у меня стучали зубы. Если проторчим здесь еще пару недель, то вполне можем дождаться и заморозков. Конечно, Криит уже в первую ночь не выдержал и пододвинулся ко мне, а потом ухватил в объятия, грея. Никакой интимности в этом жесте не разглядела даже я, так ее ожидающая. Притихла и пыталась понять свои ощущения: непривычные объятия Криита, не его руки, не его запах. Возможно, этот худощавый Реон нравился мне сам по себе. Однако мысль о том, что в нем сидит самый что ни на есть настоящий воин бесов, сбивала с толку.

Вздохнула тяжело. Непонятные ощущения, которые накопились уже настолько, что скоро прорвут плотину. Да не нужна мне его страсть! С чего он вообще так решил? Мне просто интересно, его поцелуй будет тоже другим? Совсем как объятия? Я злилась и все равно жалась к нему ближе.

Утром он отодвинулся, и я немедленно проснулась от озноба. Криит уже смотрел из-за большого валуна на городские стены:

— Никаких изменений. Даже солдатские отряды не курсируют. И как-то все слишком спокойно. Может ли быть такое, что император надеется на мир?