Елена Звездная - Я твой монстр [litres]

Отрицательно мотнула головой.

– Кей, иначе не выйдет.

– Я знаю, – ответила, все так же судорожно ища другие варианты.

И нашла.

– По факту, – я посмотрела на Слепого, – нам требуется реально устранить лишь двух Адзауро. Мы уже знаем, что на Чи воздействует хлордиазепоксид, подготовь мне капсулу с увеличением исходной дозировки вчетверо.

Не то чтобы Слепой был полностью согласен с моим планом, но кивнул, принимая.

– Для Адзауро-старшего – сколопамин, – продолжила я.

Слепой выгнул бровь, но промолчал, принимая и это мое решение.

Еще несколько секунд и окончательное:

– Подключи Вега и Торсада, мне нужен объем бочонков в императорской винокурне. Транквизаторы и формулу наших со Змеем расчетов передай Алхимику, пусть рассчитает дозу. И снизит до минимума.

– Почему? – задал лишь один вопрос Слепой.

Помолчав, устало ответила:

– Потому что все должно выглядеть максимально натурально. Обоих Адзауро я устраню вручную, для всех остальных… Я хорошая актриса, Слепой?

– Для публики, подогретой транквилизаторами, ты будешь лучшей, – усмехнулся напарник.

– Значит, справлюсь, – прошептала я.

И отключилась.

Пришла в себя, все так же сидя на камнях и привалившись лбом к плечу Полудохлого, который травил какие-то байки про пиратов, сокровища и яторийских демонов, которым пираты бы точно наваляли. Дети стояли горой за свой эпос и утверждали, что это пиратам кирдык.

Я потянулась ложечкой к торту, зачерпнула немного крема, поднесла к губам… Крем был горьким. Как и вся эта ситуация. Как и все то, что мне предстоит сделать.

Император.

Император прибудет с супругой и алкоголем… И чтобы добраться до бочонков со спиртным, мне нужно будет подобраться к императору. Вплотную. Максимально близко…

Осознание того, что придется подвергнуть Акихиро прилюдному унижению, жгло изнутри каленым железом. Я знала, что мой монстр едва ли простит мне доведение своего деда до самоубийства, но это все было в другой плоскости эмоций, да и к Адзауро-старшему его наследник едва ли был эмоционально привязан. А вот ко мне Чи испытывает чувства. Более чем, и мне было известно об этом. Знала ли я, что причиню ему боль? Знала. Но все было еще хуже – официально я невеста Акихиро Чи Адзауро. Что ощутит он, когда его невеста демонстративно пойдет налево? Демонстративно предпочтет ему императора? И тут дело уже не только в чувстве привязанности – на Ятори недопустимо «потерять лицо». Так что мне предстояло унизить младшего господина. Именно унизить. Основательно, болезненно и прилюдно.

Да, не такую ночь я планировала…

Детей я оставила на Полудохлого, он явно вошел во вкус и, поедая торт, от которого уже у всех животы болели, рассказывал мелким истории, мешая яторийские слова с гаэрскими, но все каким-то немыслимым образом всё понимали, и им всем было весело.

Им, но не мне.

В свою комнату я поднималась, как на эшафот.

Нет, меня не смутили вопли моей «свекрови» и даже укоризненная речь старшей госпожи не тронула, мне просто и без них было мерзко, горько и тошно. И я поднималась в одних носках по ступеням лестницы Хризантем и повторяла про себя: «Я – крыса, я – крыса, я – крыса»… Десятки, сотни раз заставляя себя поверить, заставляя свой мозг относиться к происходящему отстраненно, заставляя себя не думать о Чи… Просто не думать. Никоим образом не думать… Сегодня я должна вынудить Адзауро-старшего покончить с собой, а завтра мое место уже займет другая Мари Эйтонари. Она будет похожа на меня как две капли воды, она уже в процессе изучения языка и традиций Ятори, и она будет профессиональнее меня, гораздо профессиональнее…

Потому что влюбиться настолько, что дышать больно от осознания предстоящего, – это верх непрофессионализма.

Последующие четыре часа прошли напряженно. Празднование начиналось в полночь, что, как по мне, поздновато, особенно для детского праздника, но Ятори такая Ятори… Приходилось подстраиваться под их правила.

А еще проваливаться в пси-связь, часто-часто туда проваливаться…

«Где конкретно ставить катану?» – вопрос от Утопленника.

«Дозировку рассчитал», – от Алхимика.

«У них оказались запасные плетки», – от Слепого.

«Не забудь броник», – от Полудохлого.

Это было состязание на тему «кто кого», они нас поимеют или мы их. Уже на этапе подготовки я могла точно сказать – мы их. Гарантированно. Нет, Ятори – это Ятори, на интригах они собаку съели, и не одну, но мы это мы – игр по правилам не будет. И броника на мне не будет тоже. Это, конечно, не слишком правильно, но, увы, мне предстояло танцевать на острие лезвия даже не кинжала – бритвы, а бронежилет сковывает движения. Как, впрочем, и традиционный костюм невесты – в него наряжали долго, старательно и тщательно.

Меня закутали в пять халатов, замотали так, что не вздохнуть, накрасили по местным традициям – белый грим, черные брови вразлет, алые губы, вполовину меньше моих – не макияж, а маска. И да, снова были хризантемы. Одни сплошные хризантемы, на верхнем халате, на сандалиях, в прическе. Я была не невеста, я была сплошная клумба.

– Оставьте меня, – приказала, когда с нарядом было покончено.

Служанки поклонились и, пятясь назад, в таком же поклонном виде усеменили за дверь.

Следующим моим действием была блокировка камер. Всех камер: и моих, и службы безопасности Адзауро. И лишь после я подала сигнал Полудохлому – он запрыгнул ко мне через окно, поставил пакет с нужной мне одеждой на столик перед трюмо и спросил:

– Помочь?

– Давай, – согласилась я, потому как замотали меня туго, настолько туго, что я уже раздумывала, а не порезать ли мне эту гадость, которую так опрометчиво обозвали поясом.

Полудохлый размотал быстро, потом помог снять все до последнего халата, после я, подхватив пакет, скрылась в ванной. Заценила особенно грим, наложенный служанками, поняла, что красота – страшная сила, и принялась все это смывать.

Смыв белую маску, я переоделась. Белое хлопковое белье было заменено алым, ажурным, идеально поддерживающим грудь, потрясающе подчеркивающим талию, ну и чулки – куда без них. А вот без деревянных сандалий еще как можно было обойтись – и я достала из пакета алые туфли на высоком каблуке.

Идеально!

Далее – макияж. Я не видела смысла превращать свое лицо в фарфоровую маску, но отдала дань яторийским традициям и потому использовала значительное количество тоника. Подчеркнула хайлайтером взгляд, скулы и губы. Подкрасила глаза, которые и так были после всех операций далеко не маленькими, но несколько правильных штрихов подводки, немного блестящих теней, много туши на ресницы – и глазищи стали огромными. Губы я накрасила алым несмывающимся тоном, сделав сразу две вещи – подчеркнув сексуальность и убрав подсознательное мужское нежелание испачкаться алой помадой.