Эль Бланк - Институт фавориток

Рядом с нами все они оказываются одновременно, и теперь меня окружает суета и неразбериха. Атиус объясняет положение дел Атису, одновременно отдавая приказы прибывшим, невесты возбужденно и испуганно ахают, громко обсуждая происшествие. Диора расспрашивает Лалу, цессяне суетятся, заводя на платформу хинари и устраивая на такой же, но чуть меньшей, Эстона… Голова кругом.

Я думала, что нас всех пересадят на транспортники и вернут в замок, однако же ошиблась. Привычные и надежные средства передвижения увезли только принца, Файолу и Эстона. Остальным предоставили возможность продолжать прогулку. Меня Атиус тоже предложил забрать, но не стал спорить, когда я отказалась. И даже улыбнулся с явным облегчением. О причинах я догадалась легко — чем дальше моя персона от Эстона, тем принцу спокойнее. А вот к Атису, похоже, никакой ревности он не испытывал, потому что именно ему доверил надзор за мной, гостями, невестами и руководство оставшейся в наличии охраной.

И теперь мы едем в обратном направлении, неторопливо из-за того, что я хоть и освоилась, но все же не рискую разгоняться. Первой снова не выдерживает Диора. Застонав, что с ума сойдет от скорости, с которой разве что туки [3] Туки — медлительные насекомые, обитающие на Лансе. Питаются молодыми побегами миоцы. передвигаются, красноволосая девчушка в розовом эластичном костюме для скачек стремительно вырывается вперед. Ускоряет темп движения и Лала, которая понимает, что ответственность за меня теперь лежит на леянине, а присмотр за лансианочкой — ее забота. Следом за ними ускакали четверо охранников-цессян, которым Атис непререкаемым жестом приказал сопровождать женщин. Невесты и остальные безопасники остались рядом. Если, конечно, можно так назвать расстояние, при котором я лишь слышу их голоса, но сути разговора не воспринимаю. Ветер сильный, он все звуки подхватывает и уносит в бескрайнюю степь. А вот смысл вопроса леянина, с которым мы сейчас практически наедине, прекрасно понимаю.

— Тебе нужна моя помощь, Дей?

Интонации ровные, взгляд спокойный и внимательный, выражение лица невозмутимое… Его слова можно было бы расценить как заботу о настоящем моменте — окончательно освоиться на хинари, получить совет, с какой силой натягивать уздечку, еще какие-то мелочи, если бы не одно «но». Он обратился ко мне в неофициальной форме и назвал не полным именем, а кратким. Именно таким, каким я ему представилась на цессянском крейсере.

— Как вы меня узнали? — спрашиваю в легком замешательстве.

— Ты датчик активировала, и он начал передавать мне направление и расстояние до объекта, на котором закреплен.

Атис бросает короткий взгляд на свой коммуникатор, где высвечиваются цифры, близкие к нулю. Понятно. С таким «опознавательным знаком» трудно ошибиться. А я уж было подумала…

— Но я и без него знал, что это ты, — продолжает леянин, словно почувствовав мое разочарование.

— Вот как? — Растерянность сменяется любопытством, и я с нетерпением жду его объяснений.

— Поначалу сомневался, хотя твой голос на церемонии показался очень знакомым, да и имя наводило на определенные подозрения. А потом увидел твоего защитника, когда тебе плохо стало, и сомнения исчезли. Я ведь потом, когда остался один, долго недоумевал, что за черные крохотные шарики разбросаны по кровати. Анализ сделал на всякий случай. Сама понимаешь, трактовать результат в неправильном контексте было сложно, — объясняет Атис, доказывая, что детектив он превосходный. То есть для меня, с учетом моей цели, самый что ни на есть идеальный кандидат.

И все же я краснею, потому что следы жизнедеятельности шигузути — не самый приличный предмет обсуждения. А оставляет их малыш в самых непредсказуемых местах и совершенно нерегулярно. Сомневаюсь, что можно приучить его делать это как-то… упорядоченно.

А еще вспоминаю, что в каюте леянина я была не одна. И волна недовольства по отношению к цессянке, возникшая и угасшая в ту ночь, накатывает вновь, удивляя меня саму. Ведь нет у меня никаких моральных прав требовать единоличного внимания к моей персоне. Тогда почему при мысли о другой девушке в его кровати в душе что-то так гневно бурлит? Может, я просто возмущена тем, что его, как и меня, пытаются использовать?

— Так какая же помощь тебе нужна, Дей? — мягко спрашивает Атис.

Он определенно торопит меня с откровениями. И понять его легко — пусть и медленно мы движемся, но ведь путь не бесконечный, а общаться во дворце, не вызывая подозрений, мы уже не сможем.

Потому я и не раздумываю больше. Коротко, насколько возможно, излагаю факты, касающиеся гибели родителей, избегая своих личных выводов и предположений. Пусть он сам их сделает. А еще лучше — найдет доказательства, чтобы обвинения были не абстрактными домыслами, а неоспоримыми аргументами.

— Как я понимаю, ты не рассказала об этом принцу ли’Тону? — выслушав меня, спрашивает леянин. — Почему?

Логичный вопрос. Для всех, и для него в том числе, альбинос — мой любовник. В истинном смысле этого слова. Значит, я в первую очередь должна стремиться привлечь его к решению своих проблем, а не просить разобраться того, кто мне в общем-то ничем не обязан.

Но раскрывать Атису реалии наших отношений с цессянином я не хочу. Потому что… Потому что это не важно для расследования!

— Он заинтересованное лицо, — предлагаю самый нейтральный и правдоподобный вариант объяснения. — Его подход к разбирательству и поиску истины может оказаться субъективным. Или зависимым. А вам я доверяю.

Молчание в ответ, и я, оторвав наконец глаза от дороги и взглянув на леянина, вижу, как удивленно ползут вверх белые брови.

— Спасибо, — немедленно реагирует Атис, словно спохватывается. — Это более чем неожиданно, но ты права. Я сделаю все, что можно, и так, как нужно. Если у тебя появится новая информация, которая может помочь, снова активируй датчик, я найду способ с тобой встретиться, чтобы все обсудить.

Последнее он говорит торопливо, приглушая голос, потому что наши спутники теперь к нам намного ближе. Мы пересекли городскую черту, а здесь не те пространства, чтобы можно было двигаться далеко друг от друга.

Я лишь киваю и благодарно улыбаюсь, надеясь, что этого будет достаточно. И до самого дворца наслаждаюсь приятным ощущением перспективы, надежды и… свободы. Ведь Атис, в отличие от Эстона, не стал ничего требовать взамен той помощи, которую готов мне оказать. Даже намека не сделал, что было бы неплохо и ему что-то получить от меня. Не поинтересовался выгодой для себя. Конечно, может, она и есть, какая-то опосредованная, вторичная, но это не навязанный долг, основанный на конкретных обязательствах.