Эль Бланк - Институт фавориток

— И я при всех заявлю, что отказываюсь с вами танцевать! — яростно шиплю, впиваясь ногтями в обивку дивана.

— Ты меня не дослушала, — сердито бросает принц и продолжает: — Я сказал две церемонии. Официальная будет второй, намного позже. А первая, неофициальная, пройдет сейчас. Без свидетелей. И ты будешь со мной танцевать, даже если мне придется тебя к этому принудить!

— А как же невеста? — с вызовом бросаю я, надеясь, что хоть это его остановит.

— Ах да, невеста… — Атиус поднимает брови и усмехается. — Пусть будет Уграна, раз уж тебя совсем не волнует отношение к тебе жены в будущем.

Он вскидывает руку и, включив коммуникатор, быстро впечатывает в него сообщение. Я же, пока он занят, нервно глажу пальцами свой браслет, надеясь, что альбинос не заметит, как я активирую следящий датчик. Да, я до последнего не хотела втягивать в это Атиса, но, кажется, у меня не остается иной возможности избежать закрепления статуса.

— Ну вот, — заявляет цессянин, прочитав ответное письмо. — Через полчаса она придет. Ты посидишь в этой комнате взаперти, пока я в соседней с ней танцую, потом Уграна уйдет, и танцевать будем мы с тобой. Наедине.

Он уходит к окну, чтобы опустить ставни и заблокировать механизм их открытия, тем самым не позволив мне сбежать, выбравшись на широкий парапет, идущий под всеми окнами. Я же решаю, что момент удобный и можно попробовать выбраться из комнаты, не дожидаясь появления Атиса. Есть же вероятность, что он сейчас не в замке, тогда ждать нет смысла. Кроме того, ведь неясно, как именно Атиус планирует меня заставить танцевать.

В общем, я вскакиваю и бросаюсь к двери. Она не на замке, но ведь все равно закрыта, а датчик срабатывает не так быстро, как мне бы этого хотелось. И этих секунд хватает альбиносу, чтобы сориентироваться, догнать меня, перехватить за талию и оттащить обратно к дивану.

— Дейлина, прекрати брыкаться! — пыхтит он, пытаясь меня усмирить. — Все равно ведь сделаешь, как я сказал!

— Не сделаю! — не сдаюсь я, пытаясь расцарапать ему физиономию.

Но много ли я могу против сильного и верткого мужчины, который, кстати, не особенно со мной и церемонится? Заваливает животом на диван и садится на спину сверху, прижимая коленями мои руки, чтобы освободить свои. Я слышу, как он облегченно переводит дыхание, когда наконец понимает, что, как бы я ни пыталась, выкрутиться у меня не получается. Я даже ногами не могу нанести ему сильных ударов — юбка мешает, да и положение тела неудобное для замаха.

— Не хочешь сидеть смирно и ждать? — раздается раздраженный вопрос. — Хорошо, тогда я тебя свяжу. Потом не жалуйся. Сама меня вынудила.

— Садист! — выплевываю яростно. — Я всем расскажу о том, что вы сделали.

— Я же не собираюсь тебя насиловать. Еще чего не хватало! — шипит альбинос. — Будет всего лишь танец. А когда ты успокоишься, осознаешь, что твой организм уже не сможет принять другого мужчину, вот тогда станцуешь со мной повторно на официальной церемонии. И отцу я сам расскажу, не трудись. Он только рад будет. Давно предлагал танец без свидетелей.

— Он же сам хотел отложить свадьбу!

Я приподнимаюсь корпусом и поворачиваю голову, делая вид, что пытаюсь посмотреть на принца, а на самом деле освобождаю пространство для маневров шигузути, который уже давно проявляет беспокойство и даже начал пробираться наружу, но теперь, придавленный, вылезти не может.

— Ага, сам, — скептически хмыкает Атиус, вытаскивая ремень из шлевок брюк, и, убрав колено с одной моей руки, набрасывает на нее кожаную петлю. — После разговора с Джаграсом. Который, кстати, ему и рассказал про отсутствие у тебя привязки ко мне, а потом устроил скандал по поводу фаворитства вместо замужества и пригрозил, что если свадьба пройдет раньше, чем ты на самом деле в меня влюбишься, то примет меры, которые нам не понравятся. После этого отец меня чуть не придушил…

Он натужно выдыхает, затягивая ремень и заводя мне руку за спину. Со второй справиться не успевает. Малыш, наконец обретший свободу и не слишком довольный самоуправством на своей территории, бросается на него.

Эпического сражения я, увы, в силу своего неудобного положения, не вижу. Лишь слышу ругань Атиуса и чувствую, как он валится на пол, освобождая меня от своего веса. С облегчением сажусь, разминая затекшие от неудобного положения руки, и тут же забываю о себе. Я ведь ожидала, что цессянин, пострадавший от укуса, минимум — корчится в судорогах, максимум — валяется без сознания. Вот только вижу совсем иную картину. Стоящий на коленях альбинос заталкивает извивающееся тельце в узкогорлую вазу, которая украшала невысокий столик и оказалась у него под рукой.

— Отпустите! — Я вскакиваю и замираю, потому что слышу предостережение:

— Сядь! Иначе я его придушу.

Понимая, что этот раунд проигран, я опускаюсь на диван, а Атиус, заткнув горловину какой-то тряпкой, поднимается на ноги. Посмотрев сквозь матовое полупрозрачное стекло на беснующегося внутри малыша, переводит взгляд на меня и, прекрасно понимая мое недоумение, поясняет:

— Врач, которой меня лечил, выделил яд и, используя его, изготовил противоядие. У меня теперь к твоему питомцу иммунитет. Может кусать меня столько, сколько ему заблагорассудится. Хотя это и больно, конечно… — Он встряхивает рукой, морщится и продолжает: — Ну так что? Согласна на танец или мне на самом деле его придушить?

— Нет! Я буду сидеть смирно и вас ждать. И станцую. Только малыша не трогайте!

— Вот и умничка. Давно бы так, — с укоризненными интонациями, но все же хвалит меня Атиус. — Как же с тобой сложно, Дейлина! Я ведь хотел, на самом деле хотел, чтобы все было по-хорошему. Столько делал, чтобы ты меня полюбила и могла быть счастлива! Ухаживал за тобой, не давил, действовал мягко, уговаривал, ждал. Хотя давно уже мог бы заставить — сколько раз у меня была такая возможность. А ты? Смотри, до чего ситуацию довела… — Он вздыхает, приглаживает растрепавшиеся волосы и удобнее перехватывает вазу. — Твоего питомца я с собой заберу и спрячу. Верну после нашего танца. А если попытаешься от меня сбежать, его смерть будет на твоей совести.

Цессянин шагает к двери и неожиданно останавливается. Бледнеет, начинает задыхаться, роняет свою ношу и сам падает на колени, хватаясь за грудь. Я невольно подаюсь вперед, наблюдая, как ваза катится по полу, но не решаясь начать действовать.

Из последних сил Атиус поднимает голову, отыскивая взглядом шигузути.

— Не может быть… — шепчет пересохшими бескровными губами и со стоном заваливается на бок.

Больше я не мешкаю. Первым делом освобождаю моего защитника, который с негодующим и одновременно радостным «гур-р-р» вскарабкивается на мою руку и ныряет за корсаж. Посмотрев на альбиноса, понимаю, что я ему ничем не помогу, но и быть виновной в его смерти тоже не хочу. То есть нужно звать на помощь. Раз Уграна на подходе, значит, придется сказать, что мы хотели станцевать, но забыли про возможную реакцию шигузути. И, пока принц будет в коме, я улечу с Цесса вместе с Файолой. Правда, никто не знает о намерениях Атиуса, и теперь рогран вряд ли вышлют, но ведь они и сами могут принять решение вернуться домой. А уж убедить подругу в том, что нужно это сделать и взять меня с собой, будет несложно. Возможно, даже получится уговорить Луриту какое-то время имитировать мое присутствие во дворце, чтобы родственнички принца не сразу спохватились. Главное, не оставить следов и не вызвать подозрений!