Екатерина Федорова - Невеста берсерка

Подбитый песцами плащ на собственных плечах вдруг показался ей тяжелым и душным. Она вскинула голову, улыбнулась.

— Идем.

И выплыла из покоев.

Оба воина, стоявших на страже у дверей, увязались за ними следом.

Выйдя из главного дома, Харальд размашисто зашагал к берегу.

Кейлев, ушедший с драккаром в Хааленсваге, оставил ключи от здешних кладовых Свейну. От всех, в том числе и от той, где стояли бочки с напитками. Сам Харальд туда еще не заглядывал, но Кейлев говорил, что даже после пиров Гудрема там осталось еще немало полных бочек.

Спустившись к воде, Харальд окликнул викинга, стоявшего на берегу:

— Где Свейн?

Тот махнул рукой влево, и Харальд двинулся вдоль ряда драккаров.

Свейн вместе с Бъерном и Ларсом лазили по крайнему кораблю в ряду, сидевшему в воде чуть ниже, чем следует. Харальд, разглядев над бортом голову с парой аккуратно заплетенных косиц над ушами — остальную гриву Свейн оставлял распущенной — взобрался по сходням на драккар.

Половина съемных половиц была убрана, и Бъерн с Ларсом сейчас лазили по днищу. Бродили по воде, доходившей им до колен, отыскивая место, где драккар дал течь.

— Что тут? — спросил Харальд, становясь рядом со Свейном.

— Драккар сработан по-старому, — отозвался его помощник. — Доски еще еловыми корневищами вязали, без клепок. Похоже, несколько вязок ослабли. Вот и потекло. Сейчас парни потопчутся по обшивке, найдут, где доски играют под ногой. Потом вытащим на берег, починим.

Харальд кивнул — все правильно, на воздухе, когда морская вода не подпирает борта, доски под ногой гнутся совсем по-другому. И слабину в креплении от простого прогиба не отличить. Спросил:

— Ты еще нужен здесь?

— Да нет, — Свейн глянул озабоченно. — Что-то случилось, ярл?

— Хочу сходить в кладовую с бочками, — отозвался Харальд. — И не только.

— Так идем, ярл…

Они спустились на берег, зашагали к кладовым.

Идя туда, в просвете между парой строений Харальд вдруг разглядел темно-зеленый плащ Рагнхильд. И рядом с ней Добаву, в его волчьем плаще.

Может, не надо было подпускать Лань к девчонке? Еще научит чему не надо. Например, ложиться под каждого, кто пригрозит…

А с другой стороны, подумал Харальд, в одном Рагнхильд права — если он и впрямь хочет жениться на Добаве, она должна знать то, чему не сможет научить рабыня. Смотреть с достоинством. Отдавать приказы. Держать себя на равных с такими, как он. И не говорить глупых слов — ни с испугу, ни от смущения.

Вот только можно было оставить все как есть, мелькнула у него сердитая мысль. Без женитьбы. Девчонка и так его — вся, с потрохами.

А с другой стороны… одно дело, подговорить кого-нибудь убить простую рабыню. И другое дело поднять руку на жену ярла. Опять же — жене ярла можно и даже нужно дать охрану. За ней воины будут присматривать не как за обычной рабыней, вполглаза, а по-другому.

И мне будет легче, подумал Харальд. Не надо будет думать о кознях, каких-то ядах. Вместо этого — стража и приказ. Не пускать туда и сюда, смотреть за тем и за этим.

Свейн, отвязав от пояса висевшую на кожаном шнурке связку тяжелых ключей, открыл дверцу низенького строения, стоявшего неподалеку от овчарни. Они спустились по лестнице. Кладовая оказалась наполовину пуста.

Свет, падавший из открытой двери, высвечивал бочки и бочонки, теснившиеся шагах в двадцати от лестницы. Тут были даже громадные глиняные кувшины с запечатанными горлышками — вино из Византа…

— Вот, ярл, — довольно сказал Свейн, подходя к громадной бочке по правую руку. — Тут зимний эль, сваренный еще в прошлом году. Крепкий, аж горло дерет. Мы с Кейлевом пробу уже сняли. Потом, понятно, дырку снова запечатали. Тут и черпак есть… зачерпнуть для тебя?

Харальд кивнул, разрешая. Хлебнул густого, и впрямь дерущего язык эля. Опустошив черпак, передал его Свейну. Махнул рукой, чтобы выпил и тот.

Потом сказал, косясь глазом на распахнутую дверь:

— Ты на моем драккаре отходил четыре года, Свейн. Срок не маленький. Побывал вместе со мной не в одной драчке.

Свейн молча кивнул, соглашаясь.

— Но при штурме Йорингарда тебя не было — значит, каждый второй, когда ты прибыл в крепость, кидался рассказать тебе о той драке заново. Скажи-ка, идут среди воинов разговоры о моей рабыне?

Он намеренно не стал уточнять, о какой именно — хотелось посмотреть, что ответит Свейн.

— Это о светловолосой-то? — немедленно отозвался тот.

И Харальд скривился. Права была Рагнхильд — правду не скроешь, когда вокруг столько свидетелей. Буркнул:

— Выкладывай, что там болтают…

— Да немного, — честно сказал Свейн. — Говорят в основном о тебе, ярл. Как ты в одну ночь сначала потемнел лицом и глазами, тут же руку Убби сломал — а светловолосую, которую тебе кинули, не тронул. Но потом засветился так, что было больно смотреть. И опять же — потискал наутро светловолосую, и снова стал человеком.

Он помолчал, добавил:

— Но такие разговоры, ярл, я слышал только от двух парней. Не больше. Остальные про девку — молчок.

— Наши? — быстро спросил Харальд.

Свейн ответил с сожалением:

— Да. С бывшими людьми Хрорика я не знаком, а новенькие сами обо всем расспрашивают — и те, что недавно пришли в Йорингард, из округи, и те, кто раньше дрался за Ольвдана.

Харальд шевельнул бровями. Бросил:

— Ладно, об этом все. Теперь вот что — ждать, пока сварится и дозреет эль свободной шеи, я не хочу. Если возьму отсюда несколько бочек и устрою пир, на котором назову эль в них тем самым элем, а потом дам светловолосой свободу, это проглотят?

— От тебя, ярл, проглотят что угодно, — неторопливо сказал Свейн. — А если сомневаешься, найми во Фрогсгарде человека. И пусть он выбьет руны на камне побольше — я, ярл Харальд Ермунгардсон, даю свободу своей рабыне…

Свейн споткнулся, Харальд проворчал:

— Добаве.

— Добаве. И нарекаю ее таким-то именем, чтобы она жила с ним, как свободная женщина. Поставишь камень там, где местные жители суды свои проводят — и все. Сам знаешь, что выбито на камне, словом не сотрешь. Можешь потом и в Мейдехольме такой же камень поставить. И это уже не эль свободной шеи, это на века. А когда пир будет?

Харальд хмыкнул.

— Что, глотка уже пересохла? Послезавтра придет Кейлев, тогда и устроим. Заодно отпразднуем взятие Йорингарда. Пир после победы, все как положено. Пусть и с запозданием…

За обедом для девки Рагнхильд отправилась вместе с рабынями — присмотреть за тем, как для нее наполняют тарелки. Как она и обещала Харальду.

А когда светловолосая начала делить еду с подносов на две части, Рагнхильд изумленно спросила:

— Зачем?

Девка, даже не дожидаясь бормотания рабыни — похоже, сама поняла, что ей сказали — кивнула на двух рабынь, стоявших у сундука.