Екатерина Федорова - Похищение славянки

Потом ветер донес далекие крики чужан — их побег обнаружили. Испуганная Забава начала грести быстрее. Да и Красава забила по воде рукою чаще.

Когда под ноги ткнулось илистое дно, Забава уже не верила, что они смогут доплыть до берега. Красава, висевшая на бревне, ногами дно поймала уже после нее. И тут же встала, оттолкнув бревно. Размашисто зашагала к берегу, прячущемуся во мраке.

Забава, задыхаясь, поплелась следом.

Едва дойдя до берега, Красава объявила, хрипя и стуча зубами:

— Ноги не идут… замерзла, мочи нет.

Забава, оскальзываясь на илистом берегу, догнала ее, подхватила под руку. Сказала шепотом:

— Не кричи, чужане близко. Скидывай одежду, я выжму — и снова накинешь…

— А потом в мокром ходить? — С ужасом возмутилась Красава.

Забава выдавила, постукивая зубами:

— Иначе нельзя. Костер развести нечем, да и нельзя — мы от корабля чужан недалеко уплыли, могут и увидеть.

— А что ж теперь, замерзать? — Сестра начала заикаться.

Забава, не слушая ее, огляделась. Вон те тени — точно кусты. Сказала подрагивающим голосом:

— Спрятаться нужно, Красава. Дождемся, пока рассветет, а потом побежим деревню искать…

Красава еще раз всхлипнула и начала сдирать с себя мокрую одежду. Покидала все на Забавино плечо, предупредила:

— Выжми хорошо, а то знаю я тебя… и косорукость твою. Чтоб ни капли воды не осталось. Да смотри шитье не порви.

Забава вздохнула. Раз уж она ее спасла — придется с ней нянчиться, пока не отдаст кому-нибудь под опеку.

Покончив с одеждой Красавы, она выжала свое платье с сорочицей. Кое-как натянула мокрое обратно, ухватила сестру за руку и потянула ее к кустам.

— Пойдем спрячемся…

Та сначала дернулась, но потом все-таки пошла.

Свальд Огерсон в ярости метался по драккару. Хрорик, которого оставили сторожить корабль, оплошал, да еще как. Славянки сбежали, а перед побегом выбросили за борт половину весел. Хорошо, что востроглазый Сигурд, едва они поднялись на борт, заметил рукоять, торчавшую из воды посреди лунной дорожки, лежавшей на озере.

Свальд уже послал лодку с несколькими гребцами на поиски весел. Но опасался, что часть из них так и не найдут, потому что поднявшийся ветер гнал волну от берега, унося все, что не тонуло. Похоже, в родной Нартвегр придется плыть без нескольких весельных пар. Хорошо, если попутный ветер будет дуть всю дорогу. А если нет, то домой он приплывет через месяц, не раньше.

Но хуже всего то, что вместе со славянками исчез корабельный дракон — резное навершие с носа, в котором когда-то корабельный мастер Уве запечатлел душу его драккара. Здесь, на озере, которое лежало во владениях Рюрика, Свальд Огерсон в знак мирных намерений снял с носа резного дракона. Оставив тем самым свой драккар без защиты и без яростной драконьей души, помогающей пересечь моря, над которыми властвует Ермунгард. Кто теперь отвратит от него ярость Мирового Змея, требующего, чтобы корабли детей Севера несли на себе вырезанных из дерева драконов? Кто одним своим видом будет пугать поселян, когда он пойдет с набегом?

И каждый викинг знает — когда драккар теряет дракона, удача его оставляет.

— Надо их найти, — Крикнул он. И пнул ближайшую лавку. — Хрорик, как ты мог позволить какой-то девчонке вырубить себя? Ты, воин. В скольких походах мы побывали — а ты не смог усторожить пару славянок. Славной будет эта зима — по всему Нартвегру начнут складывать песенки о драккаре, с которого может убежать любая девчонка.

— Прости, ярл. — Промямлил Хрорик.

И поднял было руку, чтобы пощупать шишку с гусиное яйцо величиной, вскочившую у него на затылке. Но натолкнулся взглядом на суровые лица товарищей, освещенные светом луны — и замер.

Он подвел не только ярла Огерсона, но и их. Потому что резной дракон бережет не только корабль, но и воинов, что на нем плавают.

— Думаю, эти девки забрали нашего дракона, чтобы не утонуть. — Придушенным от ярости голосом сказал Свальд. — Они используют его как простое бревно. По лавкам. Мы еще можем их нагнать.

— Но сейчас ночь, ярл… — Заикнулся один из викингов.

Свальд одарил его свирепым взглядом, и воин поежился. Не зря поговаривают, что двоюродный брат ярла не просто берсерк, а еще и оборотень, зачатый неизвестно от кого — вон и у самого Свальда глаза дикие, звериные.

— Здесь не море, а пресная лужа. — Рыкнул Свальд. — Пошлите на нос двух парней с длинными шестами, пусть промеряют дно, чтобы мы не натолкнулись на мель. На лавки, я сказал. Мы не уйдем отсюда без дракона. Пусть двое отправятся на берег, стеречь котел с похлебкой. Мы вернемся, когда найдем то, что эти девки своровали.

Сигурд ткнул пальцем в сторону сначала одного, потом другого викинга, выбирая. Кивнул на берег. Воины тут же подошли к борту и с плеском обрушились в воду. Эрев-швед, стоявший на носу, торопливо выбирал якорь. Викинги молча и быстро занимали свои места на лавках. Весел не хватало — лодка, посланная на их поиски, нашла лишь пять штук.

Свальд, стоя на носу, думал о том, что драконы тоже дети Ермунгарда. А раз так, негодные славянки, прихватив при побеге голову дракона, оскорбили и его. Выдохнув, он скрипнул зубами. Бросил негромко, глядя в легкие складки тумана, начавшие подниматься над темной водой:

— Ермунгард… клянусь, что принесу тебе в жертву двух рабов, как только вернусь домой. Только помоги найти душу моего драккара.

Из туч вдруг выглянула луна — яркий свет проложил серебряную дорожку по реке. Тут же, перекрывая звук слаженного удара весел, мощно и громко плеснуло. Словно над водной гладью поднялся на мгновенье хвост гигантской рыбы — да и опустился вниз с размаху.

Драккар качнуло на набежавшей волне, викинги за спиной Свальда, сидевшие на лавках у весел, тревожно загомонили.

— Тихо. Это Ермунгард ответил на мои молитвы. — Громко и благоговейно объявил ярл. Вскинул руку. — Ермунгард, клянусь, если найду тех двух славянок, что украли голову дракона, я и их принесу тебе в жертву…

Луна вдруг спряталась, серебряная дорожка, дрожавшая на волнах и напоминавшая тело гигантского змея, вдруг погасла. Над темной рекой звучал лишь плеск весел.

Ермунгард не хочет себе в жертву женщин, понял Свальд. И это правильно, слабые подлые бабы не могут стать достойной жертвой Мировому Змею. Он отберет самых крепких рабов — только бы найти голову дракона…

Викинги гребли. И когда по борту драккара что-то шкрябнуло, Свальд Огерсон даже не сразу понял, что случилось. Потом одно из весел ударило по дереву…

— Табань, — Крикнул Свальд. — Кто-нибудь, посмотрите, на что мы налетели.

С задних лавок, не дожидаясь приказа, тут же поднялись двое викингов. Безмолвно метнулись за борт, в темную речную воду. Спустя несколько мгновений один из них закричал: