Катерина Снежинская - Чуть больше мира

– Ничего не думает, – отозвался Даймонд. Кстати, тоже без особого энтузиазма. – Её долю я выкупил. Точнее выменял на другое судно, которое раньше числилось исилойским.

– А ты не разорился? – помолчав порядком, спросила Кайран. – Только снаряжение этого плаванье наверняка в целое состояние влетит. Да свою долю на меня переписал, надел в колонии. Вот, оказывается, ещё один корабль прикупил. Смотри, Натери, так и без порток останешься.

– Не волнуйся, меня хватит, – кривовато усмехнулся Грех. – Не последнее отдал. И, думаю, в ближайшее время выпадет случай поправить финансовое положение.

– За верную службу?

– За неё, – согласился Даймонд, по-прежнему на аэру не глядя.

– Ну-ну, – ухмыльнулась Кайран.

Но дальше комментировать не стала. В оставшиеся полчаса никто больше слова не сказал. Только когда шлюпка пришвартовалась к крутобокому кораблю, и сверху трап упал, элва велела Дайрену вперёд себя лезть, чтобы подстраховать мальчишку. А Натери она словно и вовсе замечать перестала.

Такой встречи Лан не планировала. Нет, она ждала и слёз, и объятий. Да и проклятья бы аэру не удивили. Но никак не то, что все её элвы, как один, станут дожидаться госпожу на палубе. И не одни. Тут ещё и воины Кайранов были – немного, может, душ пятьдесят, а то и того меньше. На некоторых ещё повязки белели, кто-то на костыль опирался. Но сама-то аэра пребывала в твёрдой уверенности – из осаждённого Ис’Кая удалось выбраться лишь ей да Нагдару.

Вот тут к горлу и подкатил горький комок.

– Спасибо, – обернувшись к Натери, просипела Кайран.

Громче сказать побоялась – разревётся ещё.

– Было бы за что, – с непередаваемым мужским апломбом ответил Грех, пожав плечами.

Видят духи, Лан бы его за это треснула. Не успела просто. Из молчащей, даже угрюмой толпы вылетели Каринка, Мильена и старая Мирка. Бросились к хозяйке, затискали, запричитали, обслюнявив щеки и мгновенно слезами залив. Рядом тремя мячиками скакали эльвята – Дайрен со своими закадычными друзьями-грачатами.

И вроде как мыльный пузырь лопнул. Сразу и дышать стало легче, и напряжение пропало. Потянулись к госпоже и другие крестьяне – чтобы поприветствовать, а там и вопрос задать. Обговорить-то, пока ещё берег видно, многое следовало. Хотя бы то, что на судне оказалось больше двухста баб, против ста пятидесяти кайрановских мужиков и более трёхсот матросов. За два дня, с тех пор, как приехали, уже три драки случились. Опять же, корму для коров запасли всего нечего, а плыть-то больше полугода. Да и с кроватями решить нужно – неудобно в гамаках-то спать…

Воины ещё стояли отдельной кучкой. Даже попытались поприветствовать госпожу, как следовало. Но на такой грозный и весомый в стенах крепости клич: «Кайран!» – почти никто внимания не обратил. Будто сам ветер подхватил рявк, да и унёс с палубы – нечего попусту глупости болтать. Вояки переглянулись, пожевали усы и пошли в крестьянскую толпу. Чего уж, видно нынче не до приличий.

– Ну, скажу я вам, – проворчал капитан «Девы», подходя к Даймонду, – и подсуропили вы мне, аэр Натери. Сколько по морям хожу, а такого ещё не было. Все поселенцы как поселенцы: бабы тихонько по углам ревут, мужики к лишениям готовятся. А это ж зверятник какой-то! Вот задницей чую: я это плаванье вовек не забуду.

– Брось, – улыбнулся аэр, – зато потом тебе уже ничего страшно не будет. До зимы-то планируешь вернуться?

– Это уж как духи велят, – солидно ответил элв, посасывая причудливо изогнутую, но пустую трубку. – Вымолю их милости, так и вернусь. Только же сами велели, чтоб не сюда. Или опять всё поменялось?

– Нет, всё правильно, – покачал головой Даймонд. – Только ты мне сразу напиши, как в Исилойю прибудете. Доложи о плаванье, да и вообще. Может, я сам к тебе вырваться смогу. Там видно будет.

– И то верно, – степенно кивнул капитан.

– Когда отплываете?

– Так вот вас спровадим – и сразу. И без того уж время упускаем. Вода скоро спадёт и ветер с берега уворачивает.

– Ну, тогда не стану задерживать. Счастливого вам плаванья, спокойного моря.

Натери потрепал толстяка по могучему плечу.

– Что ж вы, а попрощаться? – от удивления капитан даже трубку из зубов вынул.

– Да мы уже и попрощались, – Грех глянул на Лан, окружённую толпой. Вроде бы аэра рассмеялась, а, может, и показалось – её и не видно почти за чужими спинами. – Нет, уж лучше так. Всё равно ничего нового не скажу. Давай, разгоняй свой зверинец и в добрый путь. Написать не забудь.

– Ну-ну, – непонятно, как Кайран недавно, отозвался толстяк. – И вам не хворать.

Даймонд ещё раз кивнул напоследок, да и полез по трапу вниз, в шлюпку. Оборачиваться он не собирался.

Оглядываться Натери на самом деле не собирался. А на что смотреть? Как она у борта стоит, его взглядом провожает? Или того хуже, не стоит, и не провожает, наоборот, так и занята своими драгоценными элвами, а то и вовсе в трюм спуститься успела?

Нет уж, раньше не имел привычки назад смотреть – нечего сейчас начинать. Лучше сесть спокойно на скамейку. Старший матрос, ещё когда к кораблю шли, что-то про плащ кожаный говорил. Вот, укрыться этим самым плащом – прохладно, брызги от воды ледяные. Да подумать хорошенько. Благо, есть о чём. Дел он наворотил – в год не разгребёшь. А разбираться с ними придётся, иначе небо с овчинку покажется.

Элв шагнул, переступая через скамью, собираясь сесть. Но вместо этого – сам не поняв, как это получилось – вскочил на неё, оттолкнулся, белкой взобрался на бак. Помниться, на лодке Кайран карабкался, будто калека. А тут птицей взлетел!

Греху казалось, что шлюпка уже на приличное расстояние отойти успела. На самом деле нет. Между лодкой и судном ещё и на полёт стрелы бы не хватило. Носовые якоря на «Деве» успели поднять, кормовые только начали выбирать. И корабль неспешно, даже величественно, разворачивался кормой к губе. Вода под круглыми боками кипела, пенилась бурунами. Звенья цепей, наматывавшихся на барабаны, клацали в уключинах. Наверное, если рядом стоять, то грохот оглушительный. А до шлюпки звон доносился бубенцовым звяканьем – тихий и как будто ненастоящий. Гораздо громче хлопал парус над головой.

А Лан действительно стояла у борта. Не одна. Между столбиками поручней просунулась мордочка Дайрена. Ни мальчишка, ни аэра руками не махали, вслед не кричали. Просто смотрели. Лиц, конечно, не разглядеть уже. Но Натери мерещилось: смотрят с осуждением, с язвительной насмешкой. Бред, естественно. Это взбесившаяся совесть нашёптывала, чего нет. Сын ещё мал, он мог.

А вот Кайран никого не осуждала. Могла обижаться, могла злиться, ненавидеть тоже умела. Но не судить. Всегда принимала его решения, как должное. Соглашалась-не соглашалась, дело десятое. Но не осуждала. Никогда. А прощать? Это она умела? Так ведь и не понял.