Ирина Лещенко - По течению [СИ]

Поочередно представлялись, кланялись — ни одного имени я не запомнила. Процедура была какая-то унизительная. Все знали, зачем они тут, и я знала. Одновременно и ни были вынуждены производить на меня наилучшее впечатление, и я, как товар на прилавке…

— Леди, надеюсь слышать от вас обращение только по имени. — насмешливо пропел глубокий баритон, и передо мной на колено опустился мужчина, которого я почему-то не заметила раньше.

Глаза отводить было некуда, его лицо было прямо передо мной, и я провалилась в его глаза, как на страницах любовных романов. Там все время кто-то проваливался и тонул в глазах, и только сейчас я поняла, что все это означало.

Черные глаза, такие черные, что не видно зрачка. Угольные ресницы, их так много, что глаза кажутся подведенными. Нос с хищной горбинкой, полная губа, закушенная с усмешкой, небрежная иссиня-черная щетина, убранные назад недлинные черные пряди.

Знает, насколько красив, и пользуется беззастенчиво.

Захватив мою ладонь, поднес к губам, прикоснулся. Оцепенение спало, щеки загорелись, и я почти вырвала ладонь из его рук. Кем бы ни был этот человек, но играл он против правил и явно не слишком старался соблюсти приличия.

— Меня зовут Джарлан, леди. — мурлыкнул он и склонил голову. — Буду счастлив быть вашим спутником на приеме.

— Я очень рада знакомству. — пересохшими губами прошелестела я. — Приношу свои извинения, но я должна вас покинуть.

Выбегая из кабинета, я уже не думала, как я выгляжу и как держу спину.

Не могу сказать, что я очень общительна или кокетлива, хотя иногда я и виделась с друзьями дяди, когда мы все вместе посещали премьеры или встречались на празднованиях разных дат, но в моем окружении никогда не попадался человек, который настолько поразил бы мое воображение.

Конечно, я иногда мечтала о том, каким будет тот самый первый, о ком я буду думать совсем не так, как обо всех остальных. Какие у него будут глаза и волосы — эти характеристики, к сожалению, в моих мечтах никак не могли обрести подобие стабильности. Где и как мы встретимся…придумывала какие-то нелепые истории о нападениях, прекрасном спасителе, пока не становилось стыдно от глупости собственных фантазий. Теперь же путаться в цвете глаз потенциального принца не приходилось.

Черные глаза сопровождали меня повсюду — мерещились в завитках узоров, внезапно всплывали в памяти, стоило закрыть глаза. После посещения кабинета отца я была в расстроенных чувствах, больше озабоченная своим стыдом и смущением, чем попыткой проанализировать произошедшее.

После того, как я немного успокоилась, скрылась в своей комнате и перестала хаотично перемещаться туда-сюда, хватаясь за ненужные мне вещи и тут же забывая их где попало, я даже пару минут подозревала, что влюбилась. Однако спустя еще минут тридцать, а также после обеда и чашки чая, пришла к выводу, что все это никакого отношения к любви не имеет, а основой моего поведения было смущение и буквально оглушение.

Чего уж тут, таких красивых мужчин я не встречала. Но и другое не давало покоя — понятно, что он своим обаянием пользуется направо и налево, было бы глупо таким оружием не пользоваться. Но он намеренно эпатировал меня, пытался вызвать самые сильные эмоции, в чем, кстати, и преуспел.

Никакого восхищения в его глазах я не видела, да и чему восхищаться, внешность моя обычная до оскомины. Но он очень старался. Зачем?

Слишком много подозрений.

Прогнав из головы всяческие «а может, я не так поняла, а на самом деле очень даже ему нравлюсь», «может он скрытный, но увидев меня, влюбился…» и прочие романтичные глупости, которые неизбежно возникают в голове любой девушки возраста от начала подросткового периода и до гробовой доски, отправилась на примерку платья.

Некоторое время спустя я, стоя в небольшой комнатке напротив большого овального зеркала в серебряной узорчатой раме, смотрела на себя и даже дышать не могла от восторга и затянутого корсета.

Для платья были выбраны цвета обоих Домов — нежные переливы бледно-сиреневого, цвета Памяти, оттеняли серебристое кружево и темно-синие сапфиры, цвета Учения. Тонкие кружевные рукава обтягивали руки поверх шелка, узорчатый воротник-стойка оттенял декольте, почти скрытое массивным синим колье, из-под сиреневого шелка юбок при каждом шаге взмывала кружевная серебристая пена.

Неровное в последние дни настроение немедленно установилось на самой высокой отметке.

Пить хотелось невероятно. Рот превратился в пустыню, язык распух и словно цеплялся за сухое небо.

— Очухался, гля! — жизнерадостный голос колоколом отозвался в голове.

В губы ткнулось что-то гладкое и прохладное. Воду лили нещадно, Эл захлебывался, кашлял, но воды хватило напиться. После питья получилось открыть глаза.

Низкий бревенчатый потолок, такие же стены, едва освещенные огоньком горящей на столе свечи. Кое-как сколоченная скудная мебель — пара скамеек, стол да лежак с матрасом.

Эл лежал в углу, неудобно подвернув под себя ногу. Она настолько онемела, что разогнуть ее не получалось. Потянулся к колену руками, но руки не слушались. Запястья сдавливали грубые кандалы, цепь тянулась к толстому пыльному железному костылю, торчащему прямо из пола. Эл подергал цепь. Цепь глухо звякала.

— На цепи теперь, ага. — совсем забывший о посторонних Эл вздрогнул от неожиданности, когда все тот же разбитной жизнерадостный голос прозвучал уже над его головой. Подняв голову, над собой он увидел невысокого полноватого парня самого провинциального вида. Засаленные серые волосы были забраны в низкий хвост, бесформенный нос был главным украшением лица, но небольшие голубые глаза смотрели даже с некоторой жалостью.

Парень почесал шарообразный живот, выпиравший из-под линялой кофты, и присел на корточки.

— Тут такое дело. — задушевно начал он, подцепляя пальцем звенья цепи. — Не знаю куда ты там полез, но залезать туда не надо было совсем, да. Теперь ты сидишь тут, я тебя сторожу, и мы с тобой вместе ждем, когда нам что-нибудь прикажут делать другое. Усек, да?

Эл молча смотрел на парня. В голове у него установилась полная пустота.

Утро пятницы. Я проснулась с будоражащим ощущением скорых перемен. Казалось бы, чему радоваться? Но если у нас с отцом все получится — а не получиться просто не может — я просто поблистаю сегодня вечером в приятной компании и уже в понедельник покину родной дом надолго.

Однако еще не все продумано. Я кубарем скатилась с постели, забежала в ванную комнату, на ходу прихватив первое попавшееся платье.

Спустя десять минут я уже сидела в кабинете отца.