Ирина Лещенко - По течению [СИ]

Особенно если наложено оно было кем-то из дома Учения, а ведь папка пришла оттуда. Они могли вкладывать в чужие головы все, что им хотелось туда вложить…

Казалось, что он вечно сидит в этой темной комнате, где даже появление мухи кажется небывалым событием, а предыдущая жизнь — всего лишь бред, игры скорбного, поврежденного разума, грезы, подаренные Утещающим, чтобы разнообразить равномерный поток времени, ничем не разделяемый.

Иногда он слышал тихие голоса где-то за стеной. Разговора было не понять, но звуки не оставляли сомнений — совсем рядом было двое людей, а то и больше. В первый раз услышав их, Эл замер, прислушиваясь даже не ушами, а всем своим существом, а потом с безумной надеждой рванулся, свалился с лежака вместе с матрасом, грохоча цепью, и врезался всем телом в стену, куда попало молотя кулаками, кандалами и даже головой. Хриплые бессвязные крики перешли в рыдания. Разговор прервался, но стоило ему затихнуть — возобновился вновь.

Дерево влажно блестело. Сквозь приевшиеся запахи грязного тела, опилок и хвои пробился медный запах крови. Эл с удивлением рассматривал сбитые в кровь костяшки пальцев, багровые ручейки стекали к запястью, теряясь в засаленных рукавах. Голоса стихли.

А были ли они, эти голоса? Где-то он слышал о слуховых галлюцинациях. Где-то, очень давно.

Эл съехал спиной по выпуклым бревнам на пол, ногой отодвинув цепь, прислонился затылком к стене и шепотом начал напевать старинную колыбельную, которую когда-то пела ему Рамия. Перед глазами всплыла картинка разрушенного дома. Он засыпал в карете, уносящей их от развалин, под рваные строки песни:

Голос сестры дрожал и срывался. Нет, думал Эл. Волна не унесла горе — она принесла его. Волны скроют все — комнаты, и сад, и скамейки под старым кленом, смоют смешных зверят, выстриженных садовником из кустов, и кости самого садовника, и мамы, и папы. Никто не смог его уберечь.

Проснулась я перед рассветом, вздрагивая от холода. Горизонт выцвел и подернулся первыми нитями золотых и насыщенно-рыжих облаков, готовясь выпустить солнце. Все остальное — вода, песок, деревья — в остатках предрассветных сумерек казалось каким-то вылинявшим, блеклым, весь цвет тянулся по краешку горизонта.

Тело затекло, сделалось непослушным и каким-то отекшим, темная одежда покрылась белыми разводами соли, волосы словно окаменели и похрустывали. С силой потерев лицо, царапаясь мелкой крошкой соли и песчинками, я с трудом поднялась на ноги. Нужно было выбираться, искать жилье, людей; тогда я смогу подать сигнал отцу или…

Мысли спутались, зайдя на второй круг. На кого можно рассчитывать в такой ситуации?

Решив, что времени на размышления у меня еще достаточно, я двинулась вглубь, подальше от воды, выбросив из головы мысли о возможных спасителях. Тело, казалось, скрипело и взвизгивало, как несмазанные петли, измученные борьбой с волнами и сном в неудобной позе, мышцы растягивались замедленно, как в кошмарном сне. Однако я быстро согрелась, несмотря на отвердевшую одежду, стоявшую колом.

Я углублялась в негустой лес. Под кронами еще жались остатки ночной темноты, которые смотрелись как-то неправильно вместе с посветлевшим, светло-серым небом. Высокая трава, невысокие кусты и крупные валуны немного замедляли движение — босые ноги путались в стеблях и то и дело приходилось вытаскивать мелкие веточки, впивающиеся в кожу. Обувь, похоже, досталась волнам на откуп.

Постепенно становилось жарче. Лицо стягивало, голова ужасно чесалась, стопы горели от несерьезных, но многочисленных порезов. Появилась уйма каких-то насекомых, летавших медленно и по непредсказуемой траектории, частенько они врезались в меня, каждый раз пугая до дрожи.

Внезапно обожгло палец на руке. Дернувшись, я поднесла его к лицу, сдув упавшую на лоб прядь. Обручальное кольцо излучало явственный жар, огненный камень, словно мозаика собранный из миллионов крошечных осколков и искр, разгорелся ярче.

Может, кольцо не совсем обычное? В парных кольцах частенько закладывались заклинания поиска, или приема и передачи сообщений, да и вообще за нескромную плату туда могли хоть стационарный портал подвесить, но было ли мое кольцо парным и было ли связано с кольцом Джарлана? К стыду своему, я не смогла вспомнить, были ли на его руках хоть какие-то украшения.

Лес становился реже и светлее — вокруг все больше было старых, высоких сосен с золотыми стволами, окутывающие меня запахом расплавленной на солнце смолы. По опавшей хвое идти было намного удобнее, но многострадальные пятки теперь находили колючие шишки едва ли не на каждом шагу.

К обеду захотелось сесть под ближайшую сосну, обнять ее и долго, долго плакать, вымещая всю накопившуюся усталость. Примерно прикинув, сколько времени уйдет на то, чтобы выплакаться, отклеиться от смолистого ствола, собрать разваливающееся тело и заставить его опять пойти, передумала и прибавила шаг. Еще ни разу слезы не меняли ситуацию к лучшему — глупо думать, что изменят сейчас.

Вслед за зеленоглазым магом Джар бежал по коридорам, мимоходом удивляясь пустоте академии и скорости рыжего. Тот, казалось, просачивается сквозь стены, проносясь беззвучно, и только яркая макушка маячила впереди, не давая Джару сбиться со следа.

Не сбавляя скорости, Ленарт выскочил за порог, глухо стукнув дверью, и тут же метнулся в соседнюю, ведущую в подвал. На пальцах мага засветился огонек.

Джар придержал створки и вслед за ним оказался на каменной мрачной лестнице, конец которой терялся во мраке. Яркий светлячок плясал внизу, отдаляясь.

На секунду задумавшись проблемой освещения, огненный решил не тратить энергию на сложные заклинания и зажег на ладони огонь. Языки взметнулись вверх, часть обвила пальцы, как ласковая кошка. Подбросив пламя вверх, Джар проводил его глазами — тот завис прямо над его головой, разгоняя темноту дрожащим светом и множа тени под ногами.

Спускаться пришлось недолго. Лестница вывела мага в подвальные помещения — основательные, темные и просторные. Пятна копоти и местами обуглившийся камень стен не оставлял сомнений, для каких целей использовалось подземелье.

Ленарт тем временем зажег несколько больших шаров вдоль одной из стен, осветившие все подземелье — и иссиня-черное кольцо на полу.

Издали оно виделось полосой чистой тьмы, поглощавшей свет.

Подошедший ближе огненный смог разглядеть, что кольцо представляло собой скорее замкнутый бортик, приподнимавшийся над полом на ладонь, и достаточно широкий — по нему можно было бы пройти, не сбившись с шага. Было ли оно выполнено из пригнанных друг к другу частей или выточен цельным, понять было нельзя.