Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— Адам? — спросил Нильс. — Почему?..

— Потому, друг мой, что нам не дано изменить судьбу, — пожал плечами Адам Ханн. — И обманом счастья добиться тоже нельзя. Не надо было спасать принцессу, оставляя в живых дракона. Ну, или не надо было возвращаться в Ластер, топтаться по незажившим ранам. Поднял руки. Вышел. Дернется — стреляйте на поражение. Лучше не дергайся, Нильс. Дом оцепили. Стражники ждали от меня одного слова, и я его произнес во время нашей встречи. Как ты мог забыть, Нильс? «Я в полной вашей власти», — это значит, что я веду опасного преступника, и мне нужно максимальное прикрытие.

Нильс застонал:

— О, проклятье, Адам!..

— Хватит. Тащите его наружу. В кандалы с короткими цепями. Руки и ноги. Вырубите. Этот парень очень опасен.

Двое стражников покрепче подскочили к Нильсу, вытащили его из столовой, поволокли к выходу. Зазвенела цепь, послышался удар и звук падения тяжелого тела.

— Неподъемный, — услышала Энрика чье-то кряхтение. — Куда его, герр Ханн?

— В королевские казематы. Его величество распорядился особо.

Спрятав пистолеты, Адам Ханн, улыбаясь, вошел в столовую и с галантным поклоном протянул Энрике ладонь. Она позволила помочь себе подняться.

— Не знаю, что за парень этот Дио, — сказал Адам, глядя в глаза Энрике своим гипнотическим взором, — но он явно вас так просто не оставит. Скажите, любезная фрау, вы хотите выйти замуж…

— Да, — шепнула Энрика, не в силах даже моргнуть.

— …за принца?

Моргнула. Раз, другой, третий. Потрясла головой.

— П-п-простите, я, кажется, не совсем…

— О, все очень просто, фрау Маззарини! Вы хотите выйти замуж за принца? Он ищет вас с тех самых пор, как вы оказались в Ластере, и его сердце томится любовью. Так каков будет ваш ответ?

— Да! — воскликнула Энрика. — За… замуж? За принца?! Вы не шутите? Да!!!

Лиза не позволяла себе думать о том, что предстоит сделать, до тех пор, пока не сняла пальто в мрачных сенцах дома Моттола. Перед тем как открыть вторую дверь, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Начала молиться Дио, но на середине молитвы спохватилась и прикусила язык. Нет, ну надо было додуматься!

От злости на себя и лишнего напоминания, что душа ее отныне обречена преисподней, Лиза исполнилась смелости и, толкнув дверь, вошла в давешнее помещение. Вошла и остановилась.

Угли в камине дотлевали. Медвежья шкура пустовала.

— Ну, вот и все, — пробормотала Лиза, испытывая странную смесь отчаяния и облегчения.

«Что — „все“? — возмутился голос матери так явственно, как будто она стояла рядом. Лиза даже почувствовала запах папиросы. — Тебя что, только до медвежьей шкуры хватает и ни шагу дальше? В спальню он переполз! Вперед!»

— Как же я, — забормотала, бледнея, Лиза. — В спальню…

Ладони ползали по непривычно приобнаженной груди, надеясь отыскать кулон с ликом Дио, который еще утром подарила Энрике. Вспомнила. Опустила руки, стиснула кулаки.

— Вперед, — прошептала. — Да, вперед!

Решительным шагом преодолела метры, отделяющие ее от дальней двери. Толкнула. Темно, прохладно, пахнет копотью. Кухня.

Подошла к следующей, толкнула, сунула голову. Небольшой коридорчик, заканчивающийся стеной с окошком. В тихом свете луны Лиза разглядела три двери. Ну и какая из них? И… И что дальше?

Все советы матери вдруг показались такими глупыми. Да разве ж она сумеет? В лучшем случае случится самое худшее, а в худшем — Гиацинто ее выгонит и забудет. Серьезно, ну с чего взяла-то, что может завладеть его вниманием?

Лиза обхитрила саму себя: пока в голове метались трусливые мыслишки, подошла к первой двери и обнаружила за ней аскетическую спаленку Фабиано. Лики Дио на стенах, безупречно заправленная узкая койка. Стол и стул. На столе — письменные принадлежности.

— Не то, — прошептала Лиза и подошла ко второй двери.

Эта оказалась заперта.

— То, — выдохнула Лиза и замерла, успокаивая бешено колотящееся сердце. Да разве ж его успокоишь? Немыслимо.

Лиза удержала дыхание, как перед нырком, и постучала. Сразу — громко, решительно, чтобы не было пути назад.

«Прими расслабленную позу, — напутствовала мама. — Не стой, будто палку проглотила. Некоторым такие тоже нравятся, но профессиональная работа — на то и профессиональная».

Лиза не придумала ничего лучше, чем прислониться к косяку.

«Старайся притворяться, как будто ведешь себя естественно, — втолковывала мама. — Не говори прямо, чего добиваешься. Пусть он сам ужом вьется, а ты улыбайся и сокращай дистанцию».

Из-за двери послышалось невнятное ворчание, сопровождаемое скрипом пружин.

— Синьор Моттола, — надув губы для достоверности, заканючила Лиза. — Очень неудобно поднимать вас с постели, но мне нужна помощь…

«Постель! — поднимала палец мама. — Почаще говори про постель и всякие такие вещи, но как бы невзначай. Это у мужиков на подкорке записано. Как только девушка говорит: „постель“, „спать“, „лежать“, у них сразу слюна течет. И еще помощи проси. Постоянно. Мальчики любят помогать. Подержать, застегнуть, массаж сделать».

Кажется, что-то там сработало. Не то материнские советы, не то простая вежливость хозяина по отношению к просьбе гостьи. Пружины заскрипели отчаяннее, потом — взвизгнули, отпуская Гиацинто. Неразборчивое ворчание, чирканье спичкой, шаркающие шаги.

«Вот и началось, — подумала Лиза, мысленно зажмурившись. — Помоги мне Дио!»

За эту просьбу отругать себя не успела — брякнула задвижка, и дверь, скрипнув, приотворилась, явив зевающего Гиацинто, голого по пояс и с фонарем в левой руке.

— Чего вам, сестра? Я думал, отец вас уже забрррр… За… Эм-м-м…

Гиацинто перестал казаться сонным. Моргнул раз, другой, третий. Взгляд сначала сделался изумленным, потом — заинтересованным, потом… Лизу обдало жаром. Вот он, этот взгляд!

«Мама, и что мне теперь делать?» — пискнула она мысленно.

Ответа не было. Все до единой мысли выдуло из головы. Только одно пришло на память: «Старайся быть совершенно естественной!»

И Лиза постаралась. Едва раскрыв рот, она заговорила так, будто по-прежнему оставалась в монашеском облачении, даже заставила себя в это поверить, чтобы хоть слово сказать:

— Так неудобно, что побеспокоила вас, синьор Моттола, но вы сказали обращаться к вашей супруге, а она изволила удалиться…

— Супруга? — Гиацинто произнес это слово так, будто впервые услышал. — Ах, Ванесса! Да, вы знаете, сестра, она… Это ерунда, право же… Ой, да что я несу?! Вы… Вы, кажется, чего-то хотели?

А ведь он смущен! Осознав это, Лиза едва не завизжала от восторга, но заставила себя унять преждевременную радость. Предстоит еще долгая борьба, виртуозная игра, на каждом витке которой можно оступиться и рухнуть в бездну.