Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— Вы, может, зайдете? — Гиацинто посторонился и рукой с фонариком махнул внутрь спальни. Лиза бросила взгляд туда. То же, что у Фабиано.

Мама, наконец, вернулась. Строго посмотрела на Лизу и потрясла пальцем: «Ни-ни!»

— О, что вы, синьор Моттола, это было бы безнравственно с моей стороны, войти в вашу опочивальню, — вздохнула Лиза, всем видом демонстрируя сожаление. — Вы не могли бы принести мне чего-нибудь попить? Там, в зале, так жарко… Я разделась, но жажда не переставала меня мучить.

— О, да! — Гиацинто закивал. — Конечно, синьорита… Сестра Руффини!

— Лиза.

— Ли… Лиза?

— Ну да. Можете звать меня просто Лиза, как все близкие друзья. Мы же с вами — друзья?

Лиза улыбнулась и как бы невзначай положила руку на ладонь Гиацинто, вцепившуюся в дверь. Тот вытаращил глаза, будто на него наползла змея, но стряхнуть не решился. А Лиза едва не закричала от непривычного ощущения: мужской ладони она не касалась, кажется, никогда.

— Конечно, Лиза, — прошептал Гиацинто и дернулся было накрыть ее руку своей левой, но в ней по-прежнему находился фонарь. — Конечно, мы с вами друзья, и я обязательно вам помогу. Вы… Вы идите в залу, а я скоро присоединюсь к вам и принесу попить.

— Договорились, — подмигнула Лиза. — Я буду ждать!

Она пошла по коридору той самой походкой, какую минут десять отрабатывала дома. Цепочки на ботинках позвякивали. Сзади скрипнула дверь. «Закрылся», — подумала Лиза. Бросила взгляд через плечо и вздрогнула: Гиацинто стоял в коридоре и смотрел ей вслед. Взгляды их, возможно, встретились бы, но, судя по тому, как низко держал фонарь Гиацинто, он смотрел отнюдь не в глаза. А когда Лиза споткнулась, фонарь дернулся и поднялся выше.

— Вы меня напугали, синьор Моттола, — выдохнула Лиза, повернувшись боком. Тем самым боком, на котором находился разрез ее самодельной юбки. Юбки, которую мама превратила в нечто, более похожее на набедренную повязку.

— Гиацинто, — выдохнул жречонок. — Можете называть меня Гиацинто… Лиза!

— Гиацинто!

— Лиза!

Лиза послала ему воздушный поцелуй и выскочила из коридора в темнеющий зал.

«Первый кон — наш! — сказала мама. — Теперь — помнишь?»

— Помню, — прошептала Лиза, прижимая руки к сердцу. — Больше расспросов, а о себе — только чуть-чуть. Восхищаться. Комплименты делать…

Она вернулась в кресло-качалку и стала в нем ерзать. Во всех удобных позициях она казалась себе практически голой. Во всех приличных выглядела глупо. Наконец, стиснув зубы, поставила одну ногу в ботинке, плотно облегающем голень, на маленький столик и раскинула руки.

— А вот и я! — тут же раздался веселый голос Гиацинто. Он вбежал в залу и остановился. Лиза представила себе, что́ видит он в тускло-красном свете углей. Должно быть, она выглядит поистине демонически.

Сама же Лиза увидела полностью проснувшегося, причесавшегося и одетого в элегантный костюм Гиацинто. От него даже пахло чем-то вроде духов. Странно… Духами же, вроде, только женщины пользуются? Впрочем, мама об этом ничего не говорила.

«Как это не говорила? — возмутилась мама. — Говорила: „Не критикуй!“ Твой мужчина — само совершенство, даже если он пьяный в дерьме валяется и хрюкает. Подумаешь, надушился!»

В руках Гиацинто держал темного стекла бутылку, заткнутую пробкой, и два стеклянных бокала, отражающих красноватые звездочки угольков камина.

— Вы как раз вовремя, — сказала Лиза. — Я почти… Почти умерла от жажды!

Гиацинто медленно подошел к столику. Поставил на него бокалы, а вот для бутылки места не осталось.

— Вы позволите? — Гиацинто смотрел на ногу Лизы.

— О, мой любезный друг Гиацинто, боюсь, я так устала, что мне и не пошевелиться. Вы не могли бы помочь?

Гиацинто, кажется, немного опешил, и Лиза взволновалась: не слишком ли торопит события. Но нет. Вот бутылка поставлена на пол, а сильные и длинные пальцы Гиацинто взяли ее за ногу. Лиза чувствовала его прикосновение сквозь тонкую кожу ботинка, и от отвращения из груди ее вырвался приглушенный возглас. Прозвучал он, правда, безо всякого отвращения, и это заметила даже Лиза.

Гиацинто не спешил отпускать ногу. Медленно поставил ботинок на пол, но продолжал поглаживать.

— Отличная обувь, — сказал он. — Вам очень идет, Лиза.

— Спасибо, — улыбнулась она и уже хотела было сказать, что ботинки подарила ей мама, но та же самая мама, крепко обосновавшаяся у нее в голове, грозно сдвинула брови и опять погрозила пальцем: «Не болтай! В этой войне кто больше говорит — тот и проигрывает. Иначе никак!»

— Спасибо, Гиацинто, вы так добры, — добавила Лиза и тут же спохватилась: — Ох, какая же я глупая! Прошла в дом в обуви. Простите… Сможете ли вы простить меня, Гиацинто?

— Конечно! — поднял тот взгляд к обеспокоенному лицу Лизы. — Это, право же, ерунда. Мы и сами нередко ходим обутыми…

— Да? А я уж было хотела вас попросить помочь мне разуться. Но, если вы не возражаете, тогда…

Глаза Гиацинто хищно блеснули.

— Не возражаю, — сказал он, и в голосе его прорезались коварные нотки. Игра началась по-настоящему. — Но, если ваши ножки устали…

Он посмотрел вопросительно, и Лиза закатила глаза:

— Ах, Гиацинто, вы даже не представляете, как они устали!

С шумно колотящимся сердцем Лиза следила, как Гиацинто неспешно развязывает шнурок на ботинке, осторожно тянет вниз. Вот ботинок соскальзывает, и Лиза с трудом сдерживает беспомощный писк: ее нога без всякой защиты осталась в руках Гиацинто.

— Какие у вас нежные руки, — пролепетала Лиза.

— Не такие нежные, как ваши ноги, — мурлыкнул Гиацинто. — Показать вам, как я делаю массаж ступней? Усталость как рукой снимет.

— Если вас не затруднит…

Гиацинто избавил ее от второго ботинка и массаж начался. Лиза откинула голову назад, изображая блаженство, а сама смотрела в потолок широко раскрытыми глазами и молилась, чтобы выдержать. Представляла, как идет через болото змей, которое находится на подступах к преисподней. Как ни странно, от этой мысли становилось немного легче.

— Вам ведь уже исполнилось восемнадцать? — поинтересовался Гиацинто.

— Конечно. А почему вас это интересует?

— Ну… Просто думаю, как так получилось, что мы с вами никогда не беседовали…

— Ах, не знаю… Это так печально, Гиацинто. Вы такой интересный собеседник и приятный человек. Но я все время проводила в молитвах, готовясь стать возлюбленной Дио, и мало кого замечала вокруг. В церкви бывала даже чаще, чем дома, а больше… А больше — нигде. Странно, что не замечала вас в церкви.

— Ну… Я не так часто ее посещаю. Видите ли, я ношу Дио в самом сердце, и мне не хочется делить его со всем городом. Ах, Лиза!

— Что? Что такое? — Лиза подалась вперед, посмотрела на Гиацинто, с несчастным видом держащего ее ступню.